Виктор Федоров - Меч и щит

• Название: Меч и щит
• Автор: Виктор Федоров
• Издательство: Лениздат, «Ленинград»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-289-02397-6

Лишившийся звания принца, но не лишившийся принципов, Главк отправляется на поиски отчего наследства — легендарного клинка Крома. Добыв в бою магический меч, он встречает единокровных братьев, о существовании которых не подозревал, и узнает, что у них гораздо более высокое Предназначение, чем править захолустным северным королевством.

В поисках этого Предназначения новоявленные братья отправляются в путь по таинственному миру Межморья. Прежде чем они встанут на Истинный Путь, им предстоит беспощадная борьба с фанатичными приверженцами Великого Безымянного…

---

— Что ж, — проговорил я, — давай встретим гостей с должным почтением! — И описал мечом двойной омикрон, как бы предлагая невидимым наблюдателям приблизиться, если не струсят.

Они не струсили.

Глава 12

Они подступили с четырех сторон и остановились на одинаковом расстоянии друг от друга, образовав вокруг нас квадрат с незримыми сторонами. Их было четверо, все — в черных балахонах с опущенными капюшонами, затенявшими лица так, что нам были видны только тускло светящиеся синевой глаза. Пришельцы неподвижно стояли, ничего не предпринимая и, по-видимому, нисколько нас не боясь. Как раз это-то и вызывало у нас с Мечиславом вполне естественный страх — ведь кем же надо быть, чтобы не бояться двух здоровенных воинов с обнаженными мечами на изготовку? Правильно, колдунами, и притом не слабыми. Впрочем, мелькнула у меня мысль, возможно, дело обстояло как раз наоборот — нам попались неопытные колдуны, вздумавшие откусить больше, чем могли проглотить. И, стремясь не только подбодрить себя, но и выяснить, какая из моих догадок верна, я вызывающе крикнул:

— Ну, лесная нечисть, может, соизволите открыть лица и представиться? Или вы такие уроды, что предпочитаете умереть безымянными?

Некоторое время четверо молчали и не шевелились, как будто не слышали моих слов. Затем тот, что стоял слева от меня, чуть заметно кивнул, давая знак остальным, и откинул капюшон, открыв моему взору бледное узкое лицо, обрамленное длинными белыми волосами. И на этом лице с прямым носом, тонкогубым ртом и тяжелой челюстью тускло горели синие глаза.

Поскольку на вид этому типу было дет сорок, то либо он преждевременно поседел, либо нажрался Пряности, решил я и, отложив решение этой загадки до лучших времен, перевел взгляд на стоявшего справа от меня.

Тут было на что посмотреть. Этот тип обладал глобальной головой — никакими другими словами не описать это… явление, равно как почти ничего нельзя сказать о крайне невыразительном лице человека лет тридцати трех — тридцати пяти, толстого и с такими же тускло горящими синими глазами, как у первого. Ну точно, Пряности наелись, подумал я, разворачиваясь так, чтобы взглянуть на двух оставшихся, но в то же время не упускать из виду и этих. Впрочем, тут я проявил излишнюю осторожность, потому что Мечислав тоже повернулся и взял наблюдение за двумя первыми на себя.

Двое других представляли собой странную пару. Один — крепкий детина, высокий, не ниже меня и Мечислава, светловолосый бородач с физиономией типичного северянина, а другой — среднего роста, темноволосый и с физиономией неизвестной государственной принадлежности.

Между тем беловолосый нарушил наконец подзатянувшееся молчание. У него оказался скрипучий безжизненный голос:

— Мы не скрываем ни своих лиц, ни своих имен и охотно представимся, так как считаем, что мир должен знать великих людей, осчастлививших его своим появлением на свет. Я — Вильхельм, сын Виллиберта, Тот, Кто Сжег Хром. — И, увидев мой недоуменный взгляд, спросил несколько иным тоном, в котором звучало удивление пополам с негодованием: — Как, разве вы не читали мою повесть «Капсима Хрома»? Я же нарочно написал ее на койнэ, дабы с ней ознакомился елико возможно широкий круг читателей! Кто ты, невежественный варвар, не знающий одной из величайших Дешевых Истин?

— Пусть сначала представятся твои хлопы, — презрительно бросил Мечислав, явно недолюбливавший пишущую братию, — а тогда уж и мы не замедлим назваться. Нам тоже незачем скрывать свои имена, хотя ни к чему прибавлять к ним рассказы о наших деяниях, ибо о них знает все Межморье.

Колдуны зашипели и скрипнули зубами и вроде бы даже заискрили, но это мне, возможно, померещилось. Вокруг глобальноголового заплясали зеркальные тени, и он заговорил таким же мертвым, хотя и более молодым голосом, как беловолосый, которого мы с Мечиславом разом приняли за вожака и которого в случае чего требовалось зарубить в первую очередь.

— Я — Псар Зитомагир, величайший ученый всех времен и народов, создатель Теории Инволюции, доказавший в своей книге «Инволюционный океан», что в якобы омывающем всю Теохирому Океане Никакой Воды Нет!

Это громогласное утверждение не произвело ни малейшего впечатления на Мечислава. Он повернул голову в мою сторону и спросил чрезмерно громким голосом:

— Я, конечно, не великий ученый, но, насколько я знаю, слова «Зитомагир» ни в койнэ, ни в левкийском языке нет. Как по-твоему, кто такой этот Псарь?

— Я думаю, он назвался Зитомагиром потому, что ему не хотелось зваться Зитопёс, а то, чего доброго, подумают, что он не великий ученый, а обыкновенный пивовар, — столь же громко ответил я.

— Да, Зитомагир звучит не в пример внушительней, чем Житопёс, — согласился Мечислав, не сводя глаз с Псара. — Пес, он и есть пес, даже когда варит пивко из жита и зовётся псарём.[26]

— Я варю его не из какого-то там жита, а на шизахнаре! — сорвался на крик инволюционист, и зеркальные тени заметались вокруг него еще пуще. Видимо, он, в отличие от меня, прекрасно понял смысл нарочитого искажения его прозвища. — А Зитомагир я потому, что меня нельзя ставить на одну доску со всякими пивоварами, я…

Тут беловолосый Вильхельм многозначительно кашлянул, и разгорячившийся Псар вмиг остыл и умолк. В наступившей тишине заговорил хриплым голосом рослый северянин, на бычьей шее которого я заметил усаженный шипами собачий ошейник.

— Я — Свейн Лунт, и это неправда, будто я сын Юргена. Я порожден Гинунгагапом на Среднезимье!

«Хорошо еще, что не в Среднеземье», — промелькнуло у меня в голове. Но в целом я расценил утверждение этого Фитиля[27] как среднезимнюю сказку. А тот между тем продолжал:

Дрейфуя из Гинунгагапа,
Край Света я перевалил,
Приливу путь я преградил
И тем прославился.

Он самодовольно ухмыльнулся и умолк, видимо считая, что сказал о себе более чем достаточно. Не знаю, как на Мечислава, а на меня его слова произвели-таки впечатление. Да, этот не мелочится, подумал я. Правда, мне о перечисленных подвигах слышать не доводилось, но, возможно, он совершил их не на Туманном море, а где-то еще, может быть даже в том самом Безводном Океане Инволюции, о котором толковал глобальноголовый.

Между тем представляться стал четвертый и последний из колдунов, тот самый невзрачный малый, происхождение которого я не брался определить.

— Я — Тюрис с острова Буян, но я уже вышел из Мира Животного и, став Гиперипантропом, являюсь полноправным Вождем Нижнего Мира.

— А!.. — перебил его Мечислав. — Я так и знал! Вас подослало Великое Безымянное! Признавайтесь, змиевы залежники, сколько оно заплатило за наши головы?!

— Мы не служим никому, кроме Дешевых Истин, — с достоинством ответил беловолосый главарь. — А с этим вашим Безымянным у нас вообще особые счеты, поскольку оно имело наглость потребовать, чтобы мы отдали ему шизахнару, но при этом не пожелало признать основополагающую роль светящихся гнилушек и, самое главное, — тут в его голосе зазвучал надрыв, — отдать нам свой котел! — В воздухе рядом с колдуном возникла роза и разлетелась на множество осколков, которые, впрочем, никого не задели, поскольку были всего лишь объемными изображениями.

— А головы ваши нам не нужны, венд, — добавил Тюрис с Буяна, острова, который, если мне не изменяла память, лежал в Туманном море близ побережья Жунты и являлся с давних пор предметом спора между ней и Вендией, отчего население там получилось очень и очень… смешанное. — Закосов[28] в них маловато. Нет, нам нужны ваши нервы!

— Ну а теперь вы соизволите наконец сказать, с кем мы имеем дело? — с некоторым раздражением бросил беловолосый Вильхельм.

Мы переглянулись, и Мечислав кивнул, давая мне представиться первым.

— Я — Главк, сын Глейва, слышали о таком? А это, — я махнул мечом, — Кром — меч моего отца, ждавший меня больше двадцати лет и наконец дождавшийся.

— А я Мечислав, сын Глейва и брат Главка. — Он кивнул в мою сторону и тоже выразительно махнул мечом. — А это Погром, брат Крома, добытый мной в битве у Кревотына. Ясно, холера ясна?

— Вполне, — кивнул Вильхельм. — К тому же, судя по вашему поведению, нервы у вас крепкие и вполне подойдут для нейромантики. А то пугливые местные жители совершенно не годятся для опытов. Представляете, самым подлым образом все перемерли от простейшего монализа.

— А вот вы, сыновья Глейва, — затянул тоном проповедника северянин в шипастом собачьем ошейнике, — с вашими-то ограниченными ресурсами, — тут он выразительно постучал себя по голове, — и нетворческой активностью, — он кивком указал на наши мечи, — вполне сгодитесь для Черного Передела! Уж вас-то мы подвергнем нейромантике по всем правилам и по полной программе.

— И свершится тогда Великий Пробой, — эхом откликнулись остальные колдуны и продолжали уже хором:

— И произойдет давно чаемое нашествие хэкеров, и воссияет над миром негасимый свет Волшебной Лампы Генграма. После чего человеческое сознание подключится к глобальному объему информации, и тогда все признают основополагающую роль светящихся гнилушек в качестве рулевых. И народы придут поклониться Яйцу Грифона, несущему в себе Дешевые Истины! — закончили все четверо.