Владимир Кашин - Тени над Латорицей

• Название: Тени над Латорицей
• Автор: Владимир Кашин
• Издательство: "Советский писатель"
• Жанр: Детектив
• Год: 1987

Украинский писатель Владимир Кашин хорошо известен широкому кругу читателей. В 1982 году в издательстве «Советский писатель» вышла первая его книга «Справедливость — мое ремесло», рассказывающая о работе сотрудников уголовного розыска. Во второй книге также повествуется о мужественных работниках милиции и прокуратуры, стоящих на страже социалистической собственности, об их нелегком, опасном труде. Центральным героем всех романов является инспектор уголовного розыска Дмитрий Коваль.

---

Клоун пожал плечами. Наступила долгая пауза.

— Чего ты дурачком прикидываешься? — не выдержав, взорвался Бублейников. — Отвечай, когда спрашивают! Вот уже и шапка на тебе горит!

Парень невольно коснулся своей нечесаной головы.

— Приятель твой все рассказал, — заметил капитан Вегер, нацелив ручку прямо в грудь Клоуна. — Сознался, что ходили к вдове Иллеш. Он умнее тебя.

Клоун в полной растерянности глянул на офицеров. Он не знал, как ему быть. Казалось, он сейчас запищит, как загнанный охотниками заяц.

— Мы хотели переждать, пока найдут убийцу. Я не убивал, — жалобно промямлил он. — Боялись, что засудят.

— Ты не убивал? — быстро спросил Бублейников. — Ладно. А кто же? Кравцов?

Клоун покачал головой.

— С вами еще кто-то был? — спросил Коваль.

— Нет.

— Так кто же убил? Святой дух?

— Не знаю.

— Ну что ж, начнем сначала, — спокойно произнес Коваль. — Расскажите о той ночи на шестнадцатое, все по порядку. — Он заметил жадный взгляд, брошенный парнем на зажженную папиросу. — Хотите курить?

— Если можно.

Коваль протянул ему «Беломор».

— Ну, были там, во дворе вдовы, — вздохнул Клоун, взяв папиросу. — Так что из того? Ну, зашли…

— Днем, через калитку?

— Нет, — Клоун опустил голову, — через забор. Ночью.

— Зачем же ночью да еще и через забор?

Клоун опустил голову еще ниже, так, что его нечесаные вихры совсем закрыли лицо.

— Ну что же ты глаза прячешь? — сказал Бублейников.

— Разрешите, я папиросу выкурю, — выпрямился Клоун. — Я вас прошу, — умоляюще взглянул он на Коваля, поняв, что именно он тут старший. — Я вам все скажу, только пусть они, — и Клоун со страхом покосился на Бублейникова, — меня не перебивают.

— Курите, курите, — разрешил Коваль.

Пока Клоун жадно глотал дым, капитан Вегер просматривал исписанные листы протоколов, а Бублейников куда-то вышел, демонстративно оставив двери полуоткрытыми, чтобы проветрить кабинет, где уже, как говорится, топор можно было повесить.

— А теперь, — сказал Коваль, когда майор вернулся, — кончайте, Самсонов, курить. А то уже и «фабрика» горит. Так зачем же вы пошли ночью к Иллеш?

— Я не убивал, — снова повторил Клоун. — Честно. Можете мне верить. — И он провел ногтем большого пальца по оскаленным зубам — это должно было означать, что он клянется. — И Длинный тоже не убивал. Мы хотели войти, а там уже кто-то был. В доме. Ну, мы и рванули оттуда. Больше ничего. Утром слышим — убийство. Мы перепугались, что на нас подумают, решили уехать. Переждать.

— А зачем вы ходили к Иллеш? Зачем?! — снова сорвался Бублейников. — С вами нечеловеческое терпение нужно иметь!

— И нужно-таки, — негромко заметил Коваль.

— Ладно, скажу, — вздохнул парень. — Вдову потрясти хотели.

— Вот так бы давно, Самсонов, — с облегчением вздохнул Бублейников. — Стало быть, признаетесь, что пошли грабить.

— Но мы ничего не сделали. Даже в дом не вошли. Я пальцем никого не тронул — клянусь! А утром Длинный говорит…

— Называйте подлинную фамилию, — перебил Клоуна капитан Вегер, уже дважды по ошибке вписавший в протокол кличку.

— А утром, — повторил Клоун, — Длинный, то есть Кравцов, говорит: «Давай сматываться — вдову укокошили!» Я ее не душил, не резал, зачем же мне отвечать?!

— Расскажите по порядку.

— Что говорить? С чего начинать?

— Начните с вечера.

— Были мы у Длинного, то есть, извините, у Жеки Кравцова, в карты играли, в очко. Потом пошли. Мы еще раньше договорились, что пойдем к вдове.

— В котором часу вы там были, у ее дома?

— Точно не скажу. Что-то около часа ночи. Пошли, значит, пришли…

Клоун говорил теперь, не останавливаясь, и капитан Вегер едва успевал записывать показания.

— Никого не встретили по дороге?

— Какая-то парочка на углу стояла. Под деревом, недалеко от дома. А может, еще кто-то был. Не присматривался.

— Дальше.

— Перелезли через забор.

— Ничего вас там не удивило, во дворе?

— Нет, — пожал плечами Самсонов.

— Как же вас собака не покусала? У Иллеш волк — не собака.

— А собака в сарае была заперта, оттуда и лаяла. Да так глухо, как из-под земли. Мы удивились с Длинным, а потом обрадовались. Можно еще папироску? Два дня не курил — уши опухли.

— Берите, — сказал Коваль, — и рассказывайте.

Клоун разговорился, оживился, выпрямился — словно с каждым словом сбрасывал камень с души.

— Ну, подошли тихонько к двери, — продолжал он. — А за дверью возня какая-то, кто-то шороху дает, а кто-то хрипит, словно душат его.

— Отчетливо слышали хрипение? — с сомнением переспросил Вегер, перестав писать.

— Сначала подумали, что показалось. Нервы все-таки. А потом слышим — еще и еще! Да так страшно, что мы — назад. И смотались.

— Ах ты, какие пугливые, боже ты мой! — проворчал майор Бублейников. — Перепугались, бедные, — и концы в воду.

— Когда назад лезли — я как раз на заборе был, — там кто-то закричал, да так, что у меня мурашки по телу забегали. Даже сейчас, как вспомню, — съежился Клоун, — плохо делается.

— Так сразу и бросились назад? — переспросил Коваль.

Клоун кивнул.

— И не заинтересовались, что там делается, в доме?

— Длинный сказал: «Тут мокрое дело…» Кто-то нас опередил.

— А вы тоже были готовы на «мокрое»?

Клоун испуганно вытаращил глаза:

— Мы по мокрому не работаем.

— Зачем же ножи прихватили? — спросил майор Бублейников.

— У меня не было ножа.

— А у Кравцова?

— Не знаю. Может, и был.

— А ему зачем?

— Может, замки ломать…

— А где выбросили эти ножи?

Клоун снова начал твердить: у него ножа никакого не было.

— А где тот, что вы вместе с Кравцовым сделали в мастерской?

— Я никаких ножей не делал.

Для предстоящей беседы с Кравцовым, которого Коваль справедливо считал главной фигурой в этой небольшой компании, было достаточно уже и того, что рассказал Самсонов, и подполковник решил пока оставить его в покое и отправить в камеру.

— Самсонов, вы рассказали немного правды, это хорошо. Это в вашу пользу. Но скажите вот еще что: вы вдвоем ходили к вдове Иллеш или втроем?

— Вдвоем! — И на лице Клоуна появилось такое выражение, будто бы он готов был землю есть, чтобы подтвердить свои слова. — Только вдвоем, только вдвоем, — повторил он.

— А кто такой Кукушка? — поинтересовался капитан Вегер.

Клоун словно поперхнулся и, глядя куда-то в сторону, пробормотал:

— Не знаю.

— Он не был с вами в ту ночь?

Чуть не сказал: «Нет, не был», — но своевременно сдержался. Однако подполковник Коваль так же, как Бублейников и Вегер, прекрасно видели растерянность Клоуна.

— Разрешите, Дмитрий Иванович, у меня еще кое-что есть, — обратился Бублейников к Ковалю, хотя тот уже вызвал конвоира.

Коваль кивнул.

— На что ты жил здесь три месяца? — спросил Бублейников парня. — На какие деньги?

— Два с половиной…

— Хорошо, два с половиной.

— Случайные заработки. На вокзале вещи носил. Курортникам. Чемоданы всякие, корзины.

— И тебе доверяли?

— Дрова пилил и колол.

— В мае и в июне?! Не мели чепуху!

— Есть такие, что в мае дровами запасаются.

— А скотину пасти не нанимался?

— Пробовал.

— К кому?

— На улице Духновича, на Лесной. Фамилий не знаю. Меня Длинный водил. Да не взяли.

— А к Иллеш?

— К убитой? Нет, не нанимался.

Бублейников выдержал паузу, многозначительно взглянул на коллег и сказал Клоуну:

— На этот раз ты, кажется, не врешь… Понял, что у палки два конца. А на какие деньги вы с Кравцовым разъезжали?

— Билеты он покупал. Я не знаю, на какие. Значит, были деньги. Он на «Водоканале» работал…

— Знаем мы его работу, — двусмысленно произнес Бублейников.

Вошел конвоир.

Клоун, не читая, подписал протокол, вернул его капитану Вегеру и, оглядываясь на неумолимо строгого майора и вытирая рукавом футболки потное лицо, вышел с конвоиром.

После короткого перерыва Коваль распорядился привести Кравцова.

— Ну что ж, — сказал подполковник, когда Кравцов по его разрешению опустился на стул и вытянул свои длинные ноги. — Все произошло так, как и предполагалось. Ваш приятель Самсонов признался, что ходили вы к Иллеш ночью, грабить ходили.

На неподвижном лице подозреваемого это сообщение не отразилось, разве только еле заметно шевельнулись полуопущенные веки и углубились уголки сжатых губ.

— Что вы на это скажете, гражданин Кравцов?

Кравцов ответил не сразу. Положив свои огромные руки на колени, он задумался, потом спросил:

— Долго вы его били?

— А вас бьют?

— Меня? Нет.