Димитр Димов - Табак

• Название: Табак
• Автор: Димитр Димов
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1978

Роман «Табак», неоднократно издававшийся на русском языке, вошел в золотой фонд современной болгарской прозы. Глубоко социальное эпическое произведение представляет панораму общественной жизни в Болгарии на протяжении пятнадцати лет – с начала 30-х годов до конца второй мировой войны. Автор с большим мастерством изображает судьбы людей, так или иначе связанных с табачной фирмой «Никотиана».

---

Наступили часы дневного бездействия, солнцепека и сонной тишины гор, нарушаемой клекотом стервятников да тихим, еле уловимым шумом сосен.

Улегшись на мягкий ковер из сосновой хвои, Варвара засмотрелась на клочки голубого неба в просветах между ветвями. Вскоре до нее долетели негромкие голоса, и, прислушавшись, она поняла, что это разговаривают бойцы, которые сидят метрах в десяти ниже нее. Один из них, человек более образованный, механик, бежавший из авиационной части, объяснял собеседникам основные черты марксистского диалектического метода. Объяснял он не блестяще, но в его речи чувствовалось трогательное желание просветить товарищей. Варвара сознавала, что ей следует немедленно спуститься к ним, вмешаться в беседу и терпеливо, простыми, доходчивыми словами досказать то, что не под силу авиационному механику. Но она все лежала, глядя в голубое небо. Мысли о Динко и ее безнадежном чувстве к нему парализовали ее волю. Кто-то позвал ее. Она неохотно встала, досадуя на то, что кому-то понадобилась.

В соседнем овраге были Шишко, несколько командиров отделений и двое незнакомых мужчин: один – с гладко выбритым лицом и подстриженными белокурыми усиками, другой – смуглолицый брюнет. Одеты незнакомцы были почти одинаково – в длинные брюки и английские суконные куртки защитного цвета. Брюнет приветствовал Варвару, подняв кулак, а белокурый вяло вскинул руку ко лбу, словно козырнул, небрежно в высокомерно. Варвара сразу догадалась, что это представители греческого отряда красных партизан, которых ожидал Шишко. Вероятно, они принесли какие-то сведения и предложение совместно действовать в предстоящей операции.

Подошел Динко. Он сухо поздоровался с гостями и пригласил сесть на поваленную бурей пихту, по те остались стоять.

Варвара бросила быстрый взгляд на Шишко. Лицо бывшего руководителя большой стачки табачников, изборожденное морщинами, со свисающими седыми усами, казалось спокойным и даже равнодушным. Трудно было представить себе, как этот грузный пожилой человек может справляться со своими обязанностями. Страдая от одышки и жары, он едва переводил дух. Был он в просторных брюках-гольф, стянутых офицерским ремнем. На ремне висел дальнобойный револьвер, а через плечо, как у Динко, – автомат и целлулоидный планшет с бумагами. Он мог бы казаться неловким и смешным, если бы его прошлое и возраст не внушали какого-то особого к нему уважения. Уже целых двенадцать лет прошло после большой стачки табачников, но как ни много он пережил за это время, единственный его глаз смотрел все так же ясно, и не было в его взгляде ни скрытой суровости, вызываемой страданиями, ни сомнений, вызванных внутренними противоречиями, какие мучили Варвару. Увидев ее, Шишко сказал:

– Ты нам пунша – будешь переводчицей. Этот товарищ – капитан Джине, инструктор от английской армии в греческом отряде, с ними мы будем вести совместные действия.

– Не торопитесь называть его товарищем, – невольно вырвалось у Варвары.

Шншко посмотрел на нее и спокойно возразил:

– Сейчас не время так говорить. Неизвестно, действительно ли они не понимают болгарского.

Варвара покраснела. Ее покоряло превосходство этого человека: за плечами его было двадцать лет борьбы, он никогда не терял душевного равновесия и умел все предусмотреть. Она бросила взгляд на англичанина. Его бесцветные глаза были неподвижны и равнодушны. Варвара обменялась с ним несколькими немецкими и французскими фразами. Решили вести разговор по-немецки. Англичанин вынул записную книжку.

Медленно, ровным голосом он начал рассказывать о положении на фронтах. Варвара переводила его слова с досадой. В них содержалось не больше того, что сообщало радио. Во второй части его речи выражалось пожелание забыть политические разногласия, пока не будет разгромлен общий враг. Варвара переводила, а сама думала: «Посылая тебя, они ошиблись в выборе… Ты воображаешь, что мы дураки, но, впрочем, продолжай…» Англичанин словно угадал ее мысли и нахмурился.

– Будут возражения? – спросил он.

– Будут, – ответил Шишко. – Мы и наши товарищи из ЭАМ не видим возможности договориться с греческими националистическими отрядами, которые получают помощь от немцев и от англичан одновременно.

Капитан Джинс усмехнулся. Очевидно, храбрый болгарский командир смешивает греческих националистов с действительно фашистскими отрядами, которых поддерживают немцы. Но разъяснять это не входит в его задачу. Он уполномочен английским командованием на Ближнем Востоке давать партизанам лишь тактические советы в борьбе с общим противником. Быть может, господам угодно получить добытые английской разведкой подробные сведения об одном объекте и познакомиться с планом эффективного нападения на этот объект?

Почти все «господа», хотя большинство их были людьми необразованными, поняли скрытую язвительность надменного гостя, но любезно усмехнулись. Англичанин посмотрел на их суровые, обветренные, небритые лица, и его охватило мрачное предчувствие. Неприятно было и то, что прямо за его спиной стояли какие-то особенно свирепые на вид субъекты, отвратительно одетые, но превосходно вооруженные.

– Мы будем вам признательны за эти сведения, – сказала Варвара с акцентом еврейки немецкого происхождения.

Капитан Джине достал из своей сумки небольшую военную карту, а Шишко тем временем знаком приказал столпившимся вокруг людям удалиться. Остались только Динко. Варвара, командиры отделений, капитан Джине и сопровождавший его грек. Двое партизан, стоявших позади англичанина, тоже отошли, но лишь на несколько шагов. Шишко самоуверенно склонился над картой, явно желая показать, что он кое-что смыслит в ней.

Капитан Джинс говорил около получаса. Варвара переводила и вскоре опять почувствовала, что в горле у нее сухо. Судя по плану нападения на станцию, эта операция должна была быть самой значительной из всех, в каких отряду приходилось участвовать, но капитан Джине излагал этот план так спокойно, как будто решал задачу на занятиях по тактике.

– Станцию охраняют немецкие саперы, – говорил он, закуривая сигарету. – Они, конечно, отлично вооружены, но их боевой дух низок. В большинстве своем – это солдаты с Восточного фронта, вышедшие из госпиталей. Правда, у них есть радиопередатчик, и они могут вызвать помощь из Салоник. Но, как я уже сказал, железнодорожный мост, находящийся в двух километрах от станции, будет взорван, а шоссе мы перекроем. Местность представляет удобную позицию. Достаточно десятка хладнокровных бойцов.

– Сколько человек охраняют станцию? – спросил Шишко.

– Не более тридцати, – ответил англичанин.

Он посмотрел на Шишко и по выражению его лица увидел, что старик не очень старается скрыть свое недоверие к его словам. Капитан Джинс подумал: «Это очень хитрый человек. Он дает мне понять, что не верит мне. Рассчитывает на то, что я замечу это и постараюсь завоевать его доверие какими-нибудь точными фактами… Он хочет выжать меня как лимон».

– Это очень важно, – сказал Шишко. – А где должен действовать греческий отряд?

– Он будет поддерживать вас с юго-востока. Немцы еще не полностью эвакуировали Серес.

– Значит, о мосте и шоссе на Салоники должны позаботиться мы?… Не так ли?

Англичанин затянулся сигаретой и кивнул.

– Ваш отряд больше, – соврал он.

Наступило молчание. Шишко посмотрел на карту и с горечью подумал, что сейчас ему придется пережить самые унизительные и неприятные минуты своей жизни, так как положение обязывало его скрывать свое невежество и притворяться, что он знает топографию. Полученные им от майора краткие сведения были слишком скудны, чтобы, свободно ориентируясь по карте, высказывать свои возражения. Единственный глаз Шишко беспомощно уставился на хаотическую путаницу линий и топографических знаков. Никогда еще старик с такой грустью не сознавал огромных преимуществ, которые дают человеку систематически приобретенные знания. Вот его товарищи, получившие среднее образование, легко разбирались в картах. А Шишко учился всего четыре года, и в его зрительной памяти не удерживались топографические знаки, а густая паутина горизонталей не давала ему представления о рельефе местности. Он покраснел, лоб его покрылся мелкими капельками пота. Ему показалось, что Динко смотрит на него холодно и сердито, как бы говоря: «Не лукавь, товарищ комиссар!.. Партия доверила тебе высокий пост. Докажи, что ты достоин его». Шишко смекнул, что он может выйти из положения, просто-напросто ничего не возразив англичанину. Это спасло бы его от унижения перед Динко и своими подчиненными. Но это было бы подлостью. Он понял: если он ничего не возразит и примет посулы англичанина за чистую монету, он подвергнет опасности отряд. И Шишко решил не считаться со своим комиссарским достоинством.

– Эй, юнец! – позвал он Данкина, который глазел со стороны на происходящее. – Ты, кажется, был в юнкерах? Иди-ка разберись в этих премудростях. – Шишко указал на карту.