Олег Ермишин - Афоризмы

• Название: Афоризмы
• Автор: Олег Ермишин
• Издательство: Просвещение
• Жанр: Энциклопедии
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2139-3

Это собрание – полезный и необходимый материал в работе журналиста, филолога, философа и увлекательное путешествие по золотому фонду мудрости для любого читателя. В собрание вошли афоризмы восточных мудрецов, краткие изречения из библейских книг, Талмуда, Корана и хадисов, крылатые фразы средневековых богословов и ученых Нового времени, писателей и поэтов, музыкантов и актеров, политиков и журналистов вплоть до второй половины XX столетия.

История афористической мысли началась в далекой древности: краткие высказывания встречаются уже на древнеегипетских папирусах и клинописных табличках Междуречья, а в античной Греции и Риме афоризм оформляется как литературный жанр, который и сегодня сохраняет свою актуальность. В афоризмах ярче всего отражаются особенности мышления людей разных стран и эпох, религиозных и политических взглядов. Однако есть и общие, вечные темы: смысл жизни,мироустройство, общества и государства.

Для удобства поиска материал систематизирован по отдельным странам и эпохам. О каждом из авторов приводятся краткие сведения – годы жизни, основная сфера деятельности или профессия.

---

Гай Туранний, (…) когда более чем в девяностолетнем возрасте (…) получил (…) освобождение от должности прокуратора, попросил, чтобы его положили на кровать и чтобы стоящие вокруг домочадцы причитали, словно над покойником. (…) Неужели так приятно умереть занятым человеком?[1879]

Добровольно решиться на отдых людям труднее, чем заслужить его по закону.[1880]

Гераклит всякий раз, как выходил на люди, плакал, а Демокрит смеялся: одному все, что мы делаем, казалось жалким, а другому – нелепым.[1881]

Мысль о боли мучит нас не меньше самой боли.[1882]

Как мы относимся к детям, так мудрец относится ко всем людям, ибо они не выходят из детства ни к зрелости, ни до седых волос, ни когда и седых волос уже не останется.[1883]

Если нас очень огорчает чье-то презрение, значит, нам особенно приятно было бы уважение именно этого человека.[1884]

Вступая в препирательство с кем-то, мы признаем его своим противником, а следовательно, равным себе, даже если мы и победим в стычке.[1885]

Один и тот же рассказ может рассмешить нас, если нас двое, и возмутить, если его слышит много народу; мы не позволяем другим заикнуться о том, о чем сами говорим постоянно.[1886]

Чем больше человек склонен обижать других, тем хуже он сам переносит обиды.[1887]

Отвоюй себя для себя самого.[1888]

Смерть мы видим впереди; а большая часть ее у нас за плечами, – ведь сколько лет жизни минуло, все принадлежит смерти.[1889]

Все у нас чужое, лишь время наше. Только время, ускользающее и текучее, дала нам во владенье природа, но и его кто хочет, тот и отнимает.[1890]

Все меня прощают, никто не помогает.[1891]

Кто везде – тот нигде. Кто проводит жизнь в странствиях, у тех в итоге гостеприимцев множество, а друзей нет.[1892]

Ничто так не вредит здоровью, как частая смена лекарств.[1893]

Если не можешь прочесть все, что имеешь, имей столько, сколько прочтешь, – и довольно.[1894]

Во всем старайся разобраться вместе с другом, но прежде разберись в нем самом.[1895]

Нередко учат обману тем, что обмана боятся, и подозрениями дают право быть вероломным.[1896]

Порок – и верить всем, и никому не верить, только (…) первый порок благороднее, второй – безопаснее.[1897]

Некоторые до того забились во тьму, что неясно видят все освещенное.[1898]

Нас чтут как стариков, хотя в нас живут пороки мальчишек, и не только мальчишек, но и младенцев; ведь младенцы боятся вещей пустяшных, мальчишки – мнимых, а мы – и того и другого.[1899]

Никакое зло не велико, если оно последнее. Пришла к тебе смерть? Она была бы страшна, если бы могла оставаться с тобою, она же или не явится, или скоро будет позади, никак не иначе.[1900]

Спокойная жизнь – не для тех, кто слишком много думает о ее продлении.[1901]

Кто презирает собственную жизнь, тот стал хозяином твоей.[1902]

Гнев рабов погубил не меньше людей, чем царский гнев.[1903]

Само имя философии вызывает достаточно ненависти.[1904]

Будем делать все, чтобы жить лучше, чем толпа, а не наперекор толпе, иначе мы отпугнем от себя и обратим в бегство тех, кого хотим исправить.[1905]

Пусть вошедший в наш дом дивится нам, а не нашей посуде. Велик тот человек, кто глиняной утварью пользуется как серебряной, но не менее велик и тот, кто серебряной пользуется как глиняной.[1906]

Слаб духом тот, кому богатство не по силам.[1907]

Одна цепь связывает стража и пленного.[1908]

Нас мучит и будущее, и прошедшее. (…) Никто не бывает несчастен только от нынешних причин.[1909]

Некоторых больных надо поздравлять и с тем, что они почувствовали себя больными.[1910]

Любое благо нам не на радость, если мы обладаем им в одиночку.[1911]

Долог путь наставлений, краток и убедителен путь примеров.[1912]

Нельзя уподобляться злым оттого, что их много, нельзя ненавидеть многих оттого, что им не уподобляешься.[1913]

Люди учатся, обучая. [Отсюда пословица: «Уча, учимся».][1914]

«Но ради чего я учился?» – Нечего бояться, что труд твой пропал даром: ты учился для себя самого.[1915]

Фортуна не сбивает с пути – она опрокидывает и кидает на скалы.[1916]

Как много поэты говорят такого, что или сказано, или должно быть сказано философами![1917]

Художнику приятней писать картину, чем ее окончить. (…) Пока он писал, его радовало само искусство. Отрочество наших детей щедрее плодами, но их младенчество нам милее.[1918]

Кто завел друга, чтобы тот выручил из цепей, тот покинет его, едва загремят оковы.[1919]

Люди (…) шепотом возносят (…) богам постыднейшие мольбы.[1920]

Живи с людьми так, будто на тебя смотрит бог, говори с богом так, будто тебя слушают люди.[1921]

Некоторых больше всего и надо опасаться, когда они покраснеют: тут-то их и покидает всякий стыд. Сулла был особенно жесток тогда, когда к лицу его приливала кровь.[1922]

Нам нужен кто-нибудь, по чьему образцу складывался бы наш нрав. Ведь криво проведенную черту исправишь только по линейке.[1923]

Плоды для нас вкуснее всего, когда они на исходе; дети красивей всего, когда кончается детство.[1924]

Возраст самый приятный тот, что идет под уклон, но еще не катится в пропасть.[1925]

Смерть (…) должна быть перед глазами и у старика, и у юноши – ведь вызывают нас не по возрастному списку.[1926]

Нет стариков столь дряхлых, чтобы им зазорно было надеяться на лишний день.[1927]

Каждый день нужно проводить так, словно он замыкает строй, завершает число дней нашей жизни. (…) Отправляясь ко сну, говорить весело и радостно: «Прожита жизнь, и пройден весь путь, что судьбой мне отмерен». А если бог подарит нам и завтрашний день, примем его с радостью.[1928]

Поблагодарим бога за то, что никто не может навязать нам жизнь.[1929]

Я не устану потчевать тебя Эпикуром, и пусть знают все, кто твердит его слова и ценит их не за то, что в них сказано, а за то, кем они сказаны: лучшее принадлежит всем.[1930]

Воображение (…) доставляет нам больше страданий, чем действительность. (…) Многое мучит нас больше, чем нужно, многое – прежде, чем нужно.[1931]

Вымышленное тревожит сильнее. Действительное имеет свою меру, а о том, что доходит неведомо откуда, пугливая душа вольна строить догадки.[1932]

Если бояться всего, что может случиться, то незачем нам и жить.[1933]

Беда глупости еще и в том, что она все время начинает жизнь сначала. (Со ссылкой на Эпикура, но, вероятно, это собственная формулировка Сенеки.)[1934]

До чего противно легкомыслие тех, (…) кто перед кончиной начинает надеяться заново. (…) Что гнуснее старика, начинающего жизнь сначала?[1935]

Многим пришлось бояться оттого, что их можно было бояться.[1936]

Кто мудр, тот во всем смотрит на замысел, а не на исход. Начало в нашей власти; что выйдет, решать фортуне, над собой же я не признаю ее приговора.[1937]

Мы не должны ни во всем уподобляться (…) толпе, ни во всем от нее отличаться. (…) Больше стойкости в том, чтобы оставаться трезвым, когда весь народ перепился до рвоты, больше умеренности в том, чтобы, не смешиваясь со всеми, не выделяться и не составлять исключения и делать то же самое, что все, но иначе.[1938]

Чего ты дожидаешься? (…) Исполнения всех желаний? Такое время не наступит! (…) Такова цепь желаний: одно родит другое.[1939]

Покуда ты будешь на все зариться, все будут зариться на тебя.[1940]

Заблуждается тот, кто ищет друзей в сенях, а испытывает их за столом.[1941]

Люди больше всего ненавидят тех, кому больше обязаны.[1942]

Малая ссуда делает человека твоим должником, большая – врагом.[1943]

[Благодеяния надо] не разбрасывать, а распределять. (…) Дело не в том, что ты дал, а в том, кому ты дал.[1944]

Люди не знают, чего хотят, до того мига, пока не захотят чего-нибудь.[1945]

Даже самый робкий предпочел бы один раз упасть, нежели все время висеть.[1946]

Немногих удерживает рабство, большинство за свое рабство держится.[1947]

Все заботятся, не о том, правильно ли они живут, а о том, долго ли проживут; между тем жить правильно – это всем доступно, жить долго – никому.[1948]

Все, чем тешится чернь, дает наслаждение слабое и поверхностное, всякая радость, если она приходит извне, лишена прочной основы.[1949]

Плохо живут те, кто всегда начинает жизнь сначала. (…) Напрасно мы полагаем, будто таких людей мало: почти все таковы. А некоторые тогда и начинают жить, когда пора кончать. А (…) некоторые кончают жить, так и не начав.[1950]

Зачем сейчас портить себе жизнь страхом перед будущим? Глупо (…) чувствовать себя несчастным из-за того, что когда-нибудь станешь несчастным.[1951]