Джим Корбетт - Храмовый тигр

• Название: Храмовый тигр
• Автор: Джим Корбетт
• Издательство: Издательство: Дрофа
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002

Аннотация Gautier Sans Avoir (выполнил OCR и корректуру):

Пятая книга английского автора Джима Корбетта (1875–1955) в основной части завершает хронику ликвидации людоедов Кумаона (Северная Индия), в том числе Панарского леопарда, убившего много больше людей (четыреста), чем знаменитый леопард из Рудрапраяга. Впечатляет охота на Талладешского людоеда, когда тяжело больной, полуоглохший и полуослепший Корбетт лунной ночью в одиночку выслеживал в джунглях недобитого зверя. В отдельном очерке, стоящем особняком, рассказывается о попытках автора добыть некоего тигра (не людоеда), «пользующегося покровительством» местного храма.

---

ТАЛЛАДЕШСКИЙ ЛЮДОЕД

1

В предгорьях Гималаев не найти более красивого места для лагеря, чем в лесу неподалеку от Биндукхера, среди «пламенеющих» деревьев, особенно в период их цветения. Представьте себе белые палатки под шатром из оранжевых цветов; массу сверкающих красным и золотым оперением птиц — длиннохвостых попугаев с розовыми головками, золотистых иволг, дятлов с ярко-желтыми спинками, украшенными хохолками дронго, которые порхают с дерева на дерево и, раскачивая ветки, усыпают землю цветами, превращая ее в ярко-оранжевый ковер. На заднем плане — густо поросшие лесом холмы, над ними — громоздящиеся друг над другом гребни гор, а еще выше — вершины Гималаев, покрытые вечными снегами. Вообразите все это, и вы получите представление о нашем лагере в Биндукхера, каким он был февральским утром 1929 года.

Биндукхера — это название места, где обычно устраивают лагерные стоянки. Оно находится на западном краю обширной, покрытой травой равнины, длиною двенадцать и шириною десять миль. Когда администрацию Кумаона возглавлял сэр Генри Рамсей, всю эту землю возделывали, но в то время, к которому относится мой рассказ, здесь осталось всего три деревушки, с несколькими акрами пашни при каждой. Пашня была разбросана вдоль берегов реки, лениво извивающейся по равнине. За несколько недель до нашего прибытия трава на равнине выгорела, лишь в сырых местах остались зеленые островки. Здесь-то мы и рассчитывали найти дичь, ради которой приехали на неделю в Биндукхера. В течение последних десяти лет я не раз охотился в этих местах и знал там каждую пядь земли, поэтому руководить охотой поручили мне.

Стрелять дичь на зеленых равнинах Тераи,[26] устроившись на спине хорошо обученного слона, — один из самых приятных видов охоты. Как бы долго ни продолжалась охота, каждый миг ее интересен, наполнен волнениями и переживаниями.

В удачные дни нам удавалось подстрелить до восемнадцати видов различных птиц и животных, начиная с перепела и бекаса и кончая леопардом или болотным оленем. Вокруг видишь целый мир пернатых, которых не замечаешь, охотясь пешком.

В то февральское утро — первый день нашей охоты — в лагере находилось девять охотников и пять наблюдателей. После раннего завтрака мы взобрались на слонов и выстроили их в шеренгу. Я занял место в центре строя, и мы двинулись на юг. С правого края в пятидесяти ярдах впереди шеренги ехал охотник, который должен был преграждать путь к лесу птицам, взлетавшим из травы при нашем приближении. Если во время охоты на разнородную дичь вам представится возможность выбрать место в строю слонов, выбирайте фланг, но только при условии, что вы одинаково хорошо стреляете как из гладкоствольного ружья, так и из винтовки. Ведь дичь, поднимаемая слонами, устремляется неизменно на фланги, но попасть в птицу или животное после того, как в них уже стреляли другие, очень трудно.

Чистый, свежий воздух, напоенный всеми ароматами утренних джунглей, ударяет в голову, как шампанское. Так же он действует и на птиц.

В результате и охотники и птицы склонны проявлять излишнюю горячность. Слишком нетерпеливый охотник, да если он еще и стреляет по пугливой птице, не наполнит ягдташ, поэтому первые несколько минут охоты в любой погожий день обычно так же безрезультатны, как и последние, когда мускулы и глаза уже переутомлены от долгого напряжения. В то утро птиц было очень много, и, после того как нетерпение охотников улеглось, дела пошли лучше. В первый же заход вдоль края леса мы убили пятерых павлинов, трех красных диких кур, десять черных куропаток, четырех серых, двух кустарниковых перепелов и трех зайцев, но упустили хорошего замбара: он укрылся в лесу прежде, чем кто-либо успел в него прицелиться.

В том месте, где лес длинным языком на несколько сотен ярдов выступал на равнину, я велел остановиться. Этот лес славился тем, что в нем в любое время года водилось множество павлинов и диких кур. Но он был изрезан рядом глубоких оврагов, образованных потоками вод; они мешали поддерживать правильный строй, поэтому я решил в этот лес не заходить, тем более что один из охотников был неопытным, — в то утро он впервые стрелял со слона. Здесь несколько лет назад, когда мы с Уиндхемом как-то охотились на тигра, я первый раз увидел ярко-красную летучую мышь. Эти красивые создания, похожие при перелете из одного укрытия в другое на великолепных бабочек, встречаются, насколько я знаю, только в густой высокой траве.

После того как слоны остановились, я повернул их и направил гуськом на восток. Когда последний слон прошел участок, где мы только что подняли дичь, я снова остановил их и повернул на север. Вдали виднелись Гималаи, а прямо перед нами в небе висело ярко освещенное солнцем белое облако, казавшееся таким плотным, что на нем смело могли бы танцевать ангелы.

Длина шеренги в семнадцать слонов зависит от местности, на которой ведется охота. Там, где трава густая, я сокращал шеренгу до ста ярдов, на участках с редкой травой — увеличивал ее вдвое. Мы прошли около мили на север, застрелили еще тридцать птиц и леопарда, как вдруг перед нами взлетела земляная сова. Несколько ружей поднялись и тут же опустились, лишь только охотники сообразили, какая это птица. Земляные совы по величине в два раза превосходят куропаток, имеют более длинные, чем у обычных сов, ноги и в полете кажутся белыми. Живут они в норах, покинутых пресмыкающимися или дикобразами. При приближении слонов они обычно улетают на пятьдесят — сто ярдов вперед, держась низко над землей, и садятся. Мне кажется, они делают это для того, чтобы выждать, пока слоны минуют их норы, так как при вторичном приближении шеренги совы неизменно возвращаются обратно. Но поднятая нами в то утро сова повела себя иначе. Пролетев прямо вперед пятьдесят или шестьдесят ярдов, она вдруг небольшими кругами стала набирать высоту. Причина выяснилась минутой позже, когда из лесу слева, летя с большой скоростью, появился сокол. Сова не могла укрыться в своей норе и теперь прилагала отчаянные усилия, чтобы держаться выше сокола.

Часто взмахивая крыльями, она устремилась по спирали вверх, а сокол тем временем на широко распростертых крыльях плавно кружил вокруг своей жертвы, уверенно набирая высоту. Мы все неотрывно следили за этим захватывающим полетом, и я приостановил охоту.

Трудно определить высоту, если ее не с чем сравнивать. Обе птицы находились примерно в тысяче футов от земли, когда сова, все еще летая кругами, стала постепенно приближаться к большому белому облаку. Мне казалось, что я вижу, как ангелы, прервав танец, уговаривают ее сделать еще одно, последнее усилие и спрятаться в их облаке. Сокол разгадал намерение совы и, сужая круги своего полета, стал быстро подниматься вверх. Успеет ли сова укрыться в облаке, или приближение сокола заставит ее, потеряв самообладание, камнем броситься вниз в тщетном усилии достичь матери-земли и найти убежище в своей норе? Некоторые из участников охоты схватили полевые бинокли. Вдоль шеренги на разных языках послышались взволнованные возгласы:

— Она не успеет!

— Успеет, успеет!

— Уже совсем близко!

— Смотри, смотри, сокол догоняет ее.

И вдруг на фоне облака стала видна только одна птица. Молодчина! Вот это молодчина! Сова одержала победу. Пока люди махали шляпами и аплодировали, сокол, сделав широкий грациозный разворот, плавно опустился на дерево, с которого взлетел.

Никогда нельзя предугадать, как станет реагировать человек на то или иное событие. В то утро участники охоты не моргнув глазом убили пятьдесят четыре птицы и четырех зверей — убили бы больше, если бы каждый выстрел попал в цель. А сейчас все, и охотники, и погонщики слонов, бурно радовались тому, что земляная сова не попала в когти сокола-сапсана.

У северного конца равнины я снова повернул слонов на юг, чтобы провести их вдоль правого берега ручья, который орошает поля трех деревень. Здесь на влажной почве росла густая трава, и все держали винтовки наготове, так как в этом районе водилось много болотных оленей и попадались леопарды.

Когда мы прошли около мили и застрелили еще пять павлинов, четырех дроф-петухов (охота на кур запрещалась), трех бекасов и одного болотного оленя с очень красивыми рогами, сидевший позади меня на слоне наблюдатель «нечаянно» выстрелил из тяжелого штуцера-экспресса. Пороховые газы опалили мне левое ухо, повредив барабанную перепонку. Остальная часть этого февральского дня была для меня мучительной. Наконец, после бессонной ночи, когда лагерь еще спал, я под предлогом срочной работы дома на заре отправился пешком за двадцать пять миль в Каладхунги.

В Каладхунги доктор, способный молодой человек, только что завершивший свое медицинское образование, подтвердил мои опасения, установив, что у меня лопнула барабанная перепонка. Через месяц мы переехали в наш летний дом в Найни-Тале, и в больнице имени Рамсея окружной врач полковник Барбер, осмотрев ухо, согласился с этим диагнозом. Вскоре у меня образовался нарыв. Это удручало моих двух сестер не меньше, чем меня самого, но поскольку в больнице более ничего сделать не могли, я решил, вопреки желанию сестер и совету полковника Барбера, уехать.