Нэнси Като - Все реки текут

• Название: Все реки текут
• Автор: Нэнси Като
• Издательство: Фора-фильм, ТОО Пролог
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-87592-006-8

«Все реки текут» – экранизированный роман австралийской писательницы Нэнси Като.

Корабль, на котором в Австралию в поисках лучшей жизни, направляется с родителями юная англичанка Филадельфия Гордон, терпит крушение. Оставшаяся сиротой Филадельфия, поселяется на ферме своей тётушки в окрестностях Эчуки. Часть оставленного отцом наследства она инвестирует в колёсный пароход. Её жизнь навсегда меняется, когда ей встречается Брентон Эдвардс. Дели выходит за Брентона замуж и отказывается от карьеры художницы в Мельбурне ради жизни и путешествий по реке на пароходе.

---

В этот самый момент налетел резкий порыв ветра и сдвинул с места надпалубные сооружения. Брентон поставил дроссель на «Полный вперед». Как только лопасти гребных колес захватили воду, судно вздрогнуло и вышло против течения назад, в безопасное место.

Брентон хранил полное спокойствие. По-видимому, ему уже приходилось бывать в подобных переделках на одном из больших озер.

Он вторично спустил судно, медленно, дюйм за дюймом, и снова их завернул ветер. На этот раз кожухом левого колеса задело одного «волчонка». И в третий раз судно опустилось в протоку, точно рак-отшельник, нащупывающий хвостом вход в панцирь; на этот раз стремительное течение пронесло ее без каких-либо повреждений, если не считать доски, вырванной из кожуха колеса.

«Филадельфия» продолжала свой путь вниз по реке с обеими баржами на полной скорости в восемь узлов, которая увеличивалась течением до двенадцати. Опасность была позади и напряжение спало. Теперь можно было не беспокоиться – вплоть до гряды Джеримайя-Ламп и Баундари-Рокс, выше Юстона никаких сюрпризов не ожидалось.

Брентон достал платок и вытер вспотевшие ладони – единственный признак пережитого им напряжения.

Снова пошли лесистые берега, деревья стояли вплотную к воде. Справа внезапно показался Уакул, и река стала шире. Дели не захотела идти отдыхать, потому что они приближались к устью Маррамбиджи. Высокие берега из красного песчаника были увенчаны темными муррейскими соснами.

Холодный ветер натянул облака. Брентон закрыл окна, и в рубке сразу стало тепло и уютно. Он указал Дели на цапель светло-охристой окраски, взлетевших с дерева при приближении судна. Их крылья переливались в свете рефлекторов.

– Смотри, вон они! Вон одна цапля села на дерево, совсем близко от нас. Клюв у нее голубой, а на хвосте длинные белые перья. Это ночные птицы, они кормятся только по ночам, а мы их спугнули.

– Где, где? – спрашивала Дели, не видя. Она уже привыкла к тому, что в состоянии возбуждения он делает ошибки в английском языке и перестала их замечать.

Он бросил штурвал и подошел к ней. Взяв ее голову в свои руки, он повернул ее в нужном направлении, но она не увидела птиц: закрыв глаза и прижавшись лицом к его ладоням, она упивалась магией их прикосновения.

Пара лебедей, тяжело махая черными крыльями с белой каемкой по краям, оторвалась от земли и полетела к плесу. Над рекой тихо пролетела кукабарра.

– Это бесовская птица, – задумчиво произнес помощник капитана. – Каждый раз, когда я слышу их голоса, вижу их на восходе или на закате солнца, я вспоминаю, как они смеялись надо мной, когда я впервые прибыл в Австралию.

– А меня они испугали, когда я их услышала в первый раз, – вспомнила Дели.

– Я тогда был настоящим помми:[17] темно-синий костюм, твидовая кепочка и все такое. Я сбежал от одного торговца из Аделаиды, подъехал на попутке до Марри-Бридж и пустился пешком в Морган, где, как мне сказали, я смогу купить билет на пароход. Я шел через степь, придерживаясь по возможности берега реки. Была адская жара. Сняв пиджак, я завязал его рукавами вокруг шеи, а жилет выбросил. Мне то и дело встречались на пути пересохшие болота, заросшие колючей травой, где могли быть змеи.

И каждый раз, когда я располагался на отдых в тенистом уголке, эти треклятые птицы начинали дико хохотать. Они попросту издевались надо мной. Никогда в жизни я не слышал такого злобного смеха. «Не страна, а гадюшник!» – подумал я тогда. – Ноги моей здесь больше не будет! (А ноги были стерты в кровь.) И с тех пор я действительно ни разу не ступил ногой на эту землю, если не считать дороги от корабля до пивной.

– Вы не любите эту страну, но реку вы любите?

– Кто вам сказал, что я не люблю страну? Я не хочу жить нигде кроме Австралии, и меньше всего хочу вернуться в эту старую Англию. Это красивая страна, роскошная река, и пусть теперь кто-нибудь посмеет назвать меня помми!

– И я того же мнения! – горячо поддержала его Дели.

– Подходим к устью Биджи, – скупо обронил Брентон.

– Где оно? – Дели бегом пересекла рубку и прижалась носом к правому иллюминатору.

– Да не спеши ты! Никуда оно не денется.

Дели была разочарована. Вот эта невзрачная речка и есть Маррамбиджи, несущая снеговые воды с Кьяндры, где она, Дели, жила ребенком. Оказывается, эта река, судоходная на протяжении половины ее длины, при впадении в Муррей выглядит более чем скромно. Однако ниже устья ее русло расширяется до размеров солидной реки, образуя запутанную водную систему. «Филадельфия» приближалась к тому месту, где основное ложе реки было перерезано узким перешейком, отгораживающим шестимильную заводь, постепенно превратившуюся в довольно мелкий залив, уже почти не связанный с рекой. Через перешеек, ширина которого составляла не более сотни ярдов, переливалась вода.

– Я думаю, пройдем, Джим? – спросил капитан у своего помощника.

– Не стоит рисковать, Тедди. Течение очень уж слабое.

– Но фарватер так засорен, и в нем так мало воды! Попробую!

В дверь постучали. Бен, стоявший на нижней ступеньке трапа, просунул в рубку голову на уровне их колен.

– Механик велел передать вам, сэр, что если вы решились идти через перешеек Уильсона, то лучше убрать скорость.

Тедди Эдвардс высокомерно вскинул голову и взглянул на Бена сверху вниз. Потом он небрежно облокотился на штурвал, удерживая его в одном положении весом собственного тела.

– Так и сказал? Ты не ослышался, Бен? Побудь пока здесь, малыш.

На минуту Брентон оставил штурвал и сошел на палубу. Положив руки на перила, он посмотрел вниз, в направлении перешейка, прикидывая скорость течения. Потом он поднялся в рубку, встал к штурвалу и стиснул челюсти.

В мгновение ока их подхватило потоком; с баржи донесся тревожный крик, судно и обе баржи устремились вперед, задевая левым бортом за берег; левое колесо уже загребало траву и глину. Капитан оглянулся назад в тот момент, когда вторая баржа ударилась о берег и отскочила от него точно мячик.

– А теперь, Бен, мальчик мой, ступай к механику и скажи ему, чтобы он не вмешивался, когда его не просят. Ты видел, как я провел караван на полной скорости?

– Д-да, сэр! – Глаза у Бена готовы были вылезти из орбит. Он исчез.

– Мы сэкономили около шести миль пути, – сказал Брентон.

– А могли потерять и корабль, и грузы общей стоимостью в шестьсот фунтов, – сухо сказал помощник.

Но капитан лишь самодовольно улыбнулся.

17

Не доходя до «Чертова трека», «Филадельфию» остановили на ремонт. Одно колесо сняли, остов выпрямили и заменили две поломанные лопасти.

Тедди Эдвардс, превратившись в плотника, сошел на берег: надо было выбрать молодое дерево, чтобы заменить разбитую опору палубы. Он был бывалым лесорубом, способным свалить дерево двумя-тремя хорошо рассчитанными ударами топора.

Попугай выпорхнул из рубки и уселся на плечо Дели, перегнувшейся через перила верхней палубы, чтобы лучше видеть плотницкие работы внизу.

– Кто, черт побери, взял мою отвертку? – сурово спросил он.

Дели остановила помощника капитана, направлявшегося в свою каюту, и сказала вполголоса:

– Я слышала, Джим, как вы советовали капитану обойти Макферлейн-риф стороной. Что, они очень опасны? И не кажется ли вам, что он ведет себя немного безрассудно, поступая вопреки советам?

– Ах, мисс Филадельфия, человек учится на ошибках. Мы, старшие, капитану не указ. Тедди станет добрым моряком, но сейчас он еще слишком молод. В этом рейсе с двумя баржами на буксире он узнает, что можно делать и чего нельзя.

На Макферлейн-риф судно порядком потрепало и поцарапало, но все же они миновали их благополучно. У «Чертова трека» Брентон сбросил скорость и приготовился обогнуть первый порог, как вдруг их настиг предательский порыв ветра, ударивший сбоку, и «Филадельфию» развернуло поперек реки, словно большой бумажный кораблик, и бросило на заросший деревьями берег со стороны Нового Южного Уэльса. Колесные кожуха смялись, будто картонные, палубные опоры затрещали длинная, корявая ветка прорвала сетку от мух натянутую в окне камбуза, едва не задев кока.

– В душу, в бога мать!.. – грязно выругался он. – Так мы и без печки останемся!

«Филадельфия» повисла на деревьях, точно птичка, напоровшаяся на шип.

Идущие сзади баржи, хотя и не в такой степени были подвержены действию ветра, все же затормозить не могли. Единственное, что сумели сделать шкиперы, – это избежать столкновения барж между собой, а также с покалеченным судном. Течение подхватило их и закружило в водовороте.

Первую баржу рывком бросило вниз, на всю длину троса, так что едва не выдернуло буксировочный кол. Другая баржа села на мель со столь резким толчком, что половина груза свалилась за борт. Тюки сенажа поплыли вниз по реке. Часть из них выловили и разложили на берегу для просушки, но другие спасти не удалось. Все, включая и попугая, вылетевшего из рубки, кричали, давали друг другу советы и распоряжения, ругались… Попугай ругался по-датски.