Николай Бондаренко - Бремя «Ч»

• Название: Бремя «Ч»
• Автор: Николай Бондаренко
• Жанр: Научная Фантастика

Николай Алексеевич Бондаренко

Член Союза писателей СССР с 1978 года. В настоящее время в Союзе Российских писателей (Санкт-Петербург).

В разные годы издал фантастические повести «Космический вальс», «Вот человек!» и др., книги стихотворений «Солнце в ромашках», «Рваное облако», «Ветер времени», «Последний хадж из Петербурга в Апраксино», «Гранение солнца» и др.

Издал книжки литературных пародий и пересмешек праправнука Козьмы Пруткова «Сочинения» (2006) и «Подражание поэтам» (2007).

Автор пьес «Любовь над пропастью, или видение в Горках в 23-м году» и «Анекдот про Чапая».

Занимается деревянной скульптурой. Принимал участие в выставках, в частности в выставке Союза художников Санкт-Петербурга, посвященной 200-летию со дня рождения А.С.Пушкина.

---

Сокол оставил ягненка только тогда, когда тот перестал шевелиться. С окровавленными когтями и клювом птица вернулась на кожаную перчатку. Довольный охотник погладил сокола и, повернув кольцо, превратил птицу в чучело.

— Документальные съемки закончим, — сказал Карл. — Должны быть хорошие кадры.

Оп плавно опустился наземь, выключил камеру и подтвердил: таких кадров еще не бывало.

— Вытри кровь. — Карл отдал чучело. — Да осторожней. Этой птице цены нет.

Оп, стараясь не смотреть на Карла; похоже, он прятал в глазах горечь и недоумение… Однако Карл ничего не замечал. Он с восторгом заговорил, обращаясь ко мне:

— Ну что, убедился? Мне служат прекрасные люди! Так естественно, так умно вместо электронного зайца подложить живую овечку! Умеют радовать, умеют делать подарки. Не то бы гонялись мы, Чек, впустую. Зайца, поверь мне, выследить и поймать не так-то просто.

Карл принял из рук Опа чучело, очищенное какой-то жидкостью из канистры, и сказал небрежно:

— Молодец Оп. Там, на поляне, осталось прекрасное мясо. После съемок возьми себе, в благодарность за службу. А ты, Чек, отметь: я должен сочинить стихотворение о соколиной охоте.

— Непременно, господин Карл, — поспешил я согласиться, раздумывая о полетах Опа над скачущим всадником.

— Теперь художественные съемки? — важно спросил Карл.

— Художественные, ваша светлость. — Оп по-прежнему старался на Карла не смотреть. — Павильон готов, актеры ждут не дождутся.

Оп повел нас к самому высокому строению. Карл продолжает интересоваться:

— Басурман, надеюсь, в форме? Не подведет, как в прошлый раз?

— Не позволим, — уверяет Оп. — Сидит в гримерной, вживается в роль.

— А Ле?

— Только и разговоры о съемках…

— На щеках, небось, килограмм краски?

— Не думаю, ваша светлость.

— Сколько раз предупреждал: грим иногда портит. Тем более, что съемки в воде!

— Ле учтет, ваша светлость.

— И ты учти: крупный план — и никакой спешки. Главное в кино — интерес зрителя. Ни на секунду не упускай этот интерес!

— Хорошо, ваша светлость.

Под сводами павильона Карл подался в свою гримерную; Оп взлетел высоко под потолок, проверяя лампы и обогревательные приборы — в обширном помещении было слишком холодно, а ведь актерам, судя по всему, предстояло раздеться… Я оседлал стул, с интересом разглядывая бассейн и полоску суши, загримированную под песчаный морской берег; здесь и там торчали колючие толстые кактусы и высоко возносили зеленые вееры солнцелюбивые пальмы…

На берегу появилась необыкновенной красоты женщина в ярко-оранжевом купальнике. Я сразу узнал главную героиню всех карловских фильмов. Ради нее киногерой «Неповторимой любви» совершает подвиг за подвигом. Это она и ее возлюбленный показывают всему миру таинства интимной жизни, заставляя опускать глаза и стыдливо отворачиваться…

— Кинозвезда подошла ко мне и певуче произнесла:

— А я вас не знаю.

С верхотуры слетел Оп, торопливо меня представил:

— Чек, помощник господина Карла… Кажется, так?

— Почти, — кивнул я.

— А это Ле, моя жена. Звезда с мировым именем!

— Очень приятно. — Я поспешил покинуть стул и вежливо поклонился. — Мужу есть чем гордиться.

Оп остро воспринял мои слова, ядовито усмехнулся:

— Надеюсь, вы мыслите профессионально.

— О, да! Искусство требует жертв.

— Никаких не жертв, — мгновенно отреагировал Оп. — Когда приносятся жертвы, искусство гибнет.

— Да?… — Я почему-то смутился. — Но какие-то трудности все-таки есть? — Свой вопрос я мягко адресовал Ле. Прекрасная женщина не сводила с меня хрустально-васильковых глаз, и вдруг я почувствовал идиотскую неловкость.

— А вы покраснели! — засмеялась кинозвезда. — Для съемок точно не годитесь. А что касается трудностей — да, они есть. И хорошо, что не вылезают на экран.

— Внимание! — напружинился Оп. — Приготовиться!

Стремительным шагом к нам шествовал преображенный Карл — в пышном черном парике, с приклеенными тонкими усиками. На узких голых плечах неизвестно как держался белоснежный халат. Карл, кроме скромного лоскута плавок, всю свою одежду оставил в гримерной.

— Где басурман? — требовательно спросил Карл.

— У себя, ваша светлость, — не поднимая глаз ответил Оп. — По моему сигналу войдет в кадр.

— А дублер?

— Тоже у себя.

— Правиль но. Нечего глаза пялить. Актрису может смутить любая мелочь. Тем более — плотоядный взгляд мустанга. Слышишь, Чек, какое тебе доверие? Смотри, любуйся, размышляй о продолжении. Может быть, войдешь в историю как сценарист.

— Вполне возможно, господин Карл.

— Итак, все готовы?

— Все, ваша светлость.

— Начали!..

Ле игриво побежала к воде; возле пальмы подняла перламутровую ракушку, приложила к уху. Киногерой в черном парике скинул халат и, заметив на берегу силуэт любимой, невольно потянулся к ней. Оп, нацелив на Карла камеру, взлетел под самую крышу, и нависал, и кружился, и скользил во все стороны — пока на пустынном пляже происходили большие и маленькие события.

Киногерой страстно привлек к себе красавицу, осыпал жадными поцелуями; счастливая пара изнемогает от бурных объятий, опускается на песок. Мужские беспокойные пальцы мечутся по роскошному телу женщины; купальник мешает полному слиянию тел — ненужная ярко-оранжевая тряпица летит к воде…

В этот напряженнейший момент на пляж врывается бородатый атлет, подхватывает купальник и с диким хохотом удирает в море. Хулиган то и дело оборачивается, размахивает добычей, как бы дразня: а ну-ка отними!

Киногерой в бешенстве. Он не может допустить подобного унижения! Обнаженная красавица рыдает, бессильно распласталась на песке, а ее возлюбленный кинулся в воду — догоняет самонадеянного обидчика…

— Стоп! — командует Карл, превратившись в режиссера. — Ле — в артистическую! Выходят дублеры!

Карл облачился в свой белоснежный халат, для Ле тоже нашлась теплая накидка; режиссер и кинозвезда бегом направились в служебные отсеки павильона, а Оп повис над морем.

Примчался дублер, загримированный под главного героя (черный парик и усики!). На воде началась битва двух атлетов не на жизнь, а на смерть.

Я понаблюдал за полетами Опа и вернулся на свой стул. Тепло обогревательных приборов сюда не доставало, и я почувствовал, как за воротник пробрался-таки упрямый холодок… А мужу кинозвезды сейчас определенно было жарко, попробуй повисеть над женой, а потом погоняться за басурманом… Оп, конечно, был мужественным человеком, я бы так не смог…

Закончив съемки, Оп закутался в плащ и устроился в кресле рядом со мной. Его, похоже, совсем не волновало — где находится его жена, что с ней… Он как бы угадал мое тайное недоумение, стал объяснять:

— Охотно повторюсь: не будет в жизни — не получится на пленке. Высокое искусство прощает все.

— Вы молодец, — похвалил я. — ПарИте, как ласточка.

— Напучился. Первое время падал.

— Ну да?…

— Чуть руку не сломал.

— Неужели так сложно?

— Проще пареной репы. Но требуется привычка.

— А я бы смог?

— Любой сможет.

— Вот бы попробовать!

Оп задумался.

— Хорошо. Время пока есть. — Он распахнул плащ, отстегнул широкий тяжелый пояс, подал мне. — Волновой принцип, самый надежный.

«Волновой?… У Вильяма, кажется, есть что-то похожее…» — Но сейчас главное не это, не упустить бы нечто поважней…

На поясе слева и справа — по три кнопки. Спрашиваю — для чего.

— Слева — взлет, фиксатор высоты, посадка. Справа — движение прямо и в стороны.

— Как просто! — восхищаюсь я и нажимаю кнопку для взлета. Действительно, взмыл над бассейном, едва не врезался в потолок. Успел, однако, придавить соседнюю кнопку. Теперь нужна точная игра на регуляторах справа…

Лечу влево, потом вперед на одной высоте. Оп носится внизу, радостно кричит:

— Молодец, молодец!.. Возвращайся!

Вернуться? Вот это как раз в мои планы не входит.

Вылетаю из павильона, планирую над карловским геликоптером, набираю высоту. Особенно высоко залезать не следует — слишком холодно… Курс — город, дальше сориентируюсь по автомагистрали…

Прежде всего думаю о том, что Оп из-за меня может пострадать. Карл вряд ли простит подобную оплошность — упустил меня, да еще собственноручно снабдил транспортным средством! Значит, соображаю, пояс необходимо вернуть, и как можно быстрее…

Подо мной — скудная растительность, однообразный серый пейзаж. Любоваться нечем, ничто не привлекает серьезного внимания. Я продолжаю размышлять. Над хорошим человеком, который узаконил издевательства над собой объяснением: требует профессия! Я бы, честно повторяю себе, так бы не смог… Наверное, объяснение придумал Карл, а Оп вынужден согласиться…