Николай Бондаренко - Бремя «Ч»

• Название: Бремя «Ч»
• Автор: Николай Бондаренко
• Жанр: Научная Фантастика

Николай Алексеевич Бондаренко

Член Союза писателей СССР с 1978 года. В настоящее время в Союзе Российских писателей (Санкт-Петербург).

В разные годы издал фантастические повести «Космический вальс», «Вот человек!» и др., книги стихотворений «Солнце в ромашках», «Рваное облако», «Ветер времени», «Последний хадж из Петербурга в Апраксино», «Гранение солнца» и др.

Издал книжки литературных пародий и пересмешек праправнука Козьмы Пруткова «Сочинения» (2006) и «Подражание поэтам» (2007).

Автор пьес «Любовь над пропастью, или видение в Горках в 23-м году» и «Анекдот про Чапая».

Занимается деревянной скульптурой. Принимал участие в выставках, в частности в выставке Союза художников Санкт-Петербурга, посвященной 200-летию со дня рождения А.С.Пушкина.

---

Николай БОНДАРЕНКО БРЕМЯ «Ч» Фантастический роман

«Вот человек, — сказал себе Маленький принц, продолжая путь, — вот человек, которого все стали бы презирать — и король, и честолюбец, и пьяница, и делец. А между тем из них всех только он один, по-моему, не смешон. Может быть, потому, что он думает не только о себе».

Антуан де Сент-Экзюпери

Не понимаю, как я очутился на этой странной улице? Приземистые дома испуганно лепятся вдоль замусоренного тротуара, выставляя напоказ грязные стены и неровные скаты крыш. Над этим хаосом беспорядочно нависли гигантские кубы высотных жилищ, — кажется, они вот-вот рухнут и раздавят затаившуюся улицу. В глухих хмурых окнах ни огонька, ни светлой занавески, ни тени движения — словно люди вымерли или навсегда отсюда ушли. Пронизывающий ледяной ветер гнал по каменным плитам мостовой жестяную банку, она звонко стучала, шелестели обрывки грязных бумаг…

Как же я все-таки сюда попал?

Хорошо помню: был яростный спор — но о чем? Что я хотел доказать собеседнику?… Даже черты, реальные черты его лица ускользают…

Постой, постой!.. Кажется, узнал… Вильям? Смеется над моим чудачеством?… Я даже стихами рубанул:

Вернадский прав: чудесна Ноосфера —
Могучий разум, тонкий интеллект…
Посрамлены последние химеры —
Я, так сказать, нацелен на проспект!..

Ноосфера?… Возможно. Но, по-моему, мы спорили о чем-то другом… Я взял себя в руки и выслушал его длиннющий рассказ…

Вот он, этот рассказ, извольте!..

Купил старший брат своему младшему на именины компьютер со всеми хитроумными приспособлениями. Малому стукнуло восемнадцать, ну и решил старший брательник карманом блеснуть; нарочно прикатил из города, где торговлишкой процветал, привел подарок на собственном «шевроленке».

Вся деревня облепила окна и двери: играй в головоломные игры и виртуозно, с помощью кнопок, отыскивай ответ на любой заковыристый вопрос. А когда народец разбежался по своим углам, старший научил меньшого еще кое-чему, заставил гоготать до колик в животе.

Особенно понравилось впечатлительному парнишке иллюзии создавать. То, что рисовалось на экране, можно было перенести на стол, лавку, в чулан — куда захочешь. К примеру, востребовал ты виноград, изобразил на экране. Раз! — ягоды, самые натуральные, с туманцем на боках, возвышаются в центре стола, ждут едока! Сочная кисть переливается красками, манит к себе — ну, хватай! А протяни руку — пустота, никакого тебе винограда!

Когда старший на «шевроленке» укатил, именинник стал развлекаться: навалит на стол заморских фруктов, покличет соседей — угощайтесь! Те сдуру и бросаются на дармовщину, цапают воздух глупыми пальцами. Хохот и только, а обманутые кисло улыбаются, быстренько покидают нехорошее место. В конце концов всем надоело в дураках ходить, и потешную избу стали обходить стороной.

Шли дни, парень приник к подарку, как муха к липучке. Лишь по естественной нужде выбегал, да и то ненадолго. Еду подсовывали под дверную щель. Отец-мать махнули на чудака рукой — да пусть себе развлекается. Но если бы старики глянули разок-другой в щелку, то обнаружили бы: парень общается с девицей. Выходит она из компьютера и ублажает — и видом своим, и умными речами. Оказывается, именно о такой подружке он давно мечтал! И хохотал вволю, и острил, а как говорил складно! Все норовил красавицу обнять, в аппетитные губки чмокнуть, да все понапрасну.

Через недельку-другую красавица обнажилась, позволила парню любовь проявить.

Ну и пошло! Прелюбодей старался, а довольная девица глазки строила, всячески одобряла…

Вдруг электрический свет в комнатухе погас, компьютер выключился, красотка исчезла.

«Опять монтер напился! Морду набью!» — заорал прелюбодей и выскочил наружу.

«Какой монтер? — прошепелявил рядом старушечий голос. — Он давно, грешный, спокоился».

Прелюбюдей, ничегошеньки не понимая, осмотрелся. Его жилище, оказывается, упрятано под высоченный стеклянный навес, — дожди, значит, бревенчатым стенам не повредят. Но куда исчезла деревня?…

«Мама!» — растерянно позвал он и разглядел, наконец, старуху, которая объясняла про монтера. В цветастом головном платке, опирается на клюку… Старуха прикрыла рот рукой, промолвила: «Ну, здравствуй. Наконец-то свиделись».

Что-то знакомое мелькнуло в синих глазах старухи, но никак не вспомнить…

«Не признал? Павушка я. Помнишь нашу скамеечку у реки? Уж такой был горячий да нетерпеливый…» — «Павушка молодая! А ты?!» — «Была молодая, — кивнула старуха. — А нынче стукнуло девяносто». — «Но я-то не постарел!» — «В зеркало, видать, не гляделся. — Павушка подала круглое зеркальце. — Твой подарочек. Помнишь?»

Глянул несчастный прелюбодей на себя и похолодел: из зеркального кругляша таращился на него взлохмаченный старикашка… Уронил старикашка зеркальце и бессильно шмякнулся на завалинку — благо ее не размыли дожди.

«Родители твои давно померли, — продолжала Павушка. — Сама их похоронила. А меня добрые люди при тебе оставили. И кормить нужно, и обстирывать. Сама-то замуж не выходила. Кто возьмет? Мы так бессовестно миловались».

Старикашка поморщился и скрюченным пальцем показал на стеклянный навес: «А Это для чего?» — «Для сохранности. Тебя всему миру кажут. Как ты с красавицей забавляешься. На чердаке аппараты всякие, братец твой понавез. Бизнес у него такой — за деньги тебя показывать».

Вдруг совсем рядом, всего в двух шагах, возник лысый морщинистый мужичок. Физиономия деревенская, а одет с иголочки. Пылающий петухами галстук играет бликами на нежно-белом пиджаке.

«Извини, братец, — заговорил мужичок. — Пришлось тебя выкурить. Хотят через данную географическую точку аж две магистрали пропустить… Да ты не горюй! Перейдешь в новую избушку. Уж больно хорошо у тебя получается, прямо народный артист!»

Сообразил меньшой, что перед ним красуется старший брат — сильно постаревший, но такой же самоуверенный, пробивной.

«Получишь новый компьютер, — добавил старший брат. — Он таких девочек выдает — закачаешься!»

Старикашка вскинулся, как полоумный, набросился на лысого с кулаками: «Никуда не пойду! Торгаш несчастный!..» — Машет он кулаками, а до лысины не достает. Старший-то, оказывается, не сам пришел, а явился через компьютер.

Незваный гость испарился, а на его месте выткалась девица — с которой доверчивый прелюбодей столько лет миловался. Красавица плавно вознесла нежную руку и чарующим голосом позвала: «Идем, мой ненаглядный. Идем!»

Ополоумевший старикашка потянулся было за ней, да что-то остановило. Глаза на Павушку скосил. Сгорбилась Павушка в печали, навалилась на клюку. По дряблой щеке бриллиантовая слеза сползает.

Вздрогнул несчастный мужичок, вознес навстречу былому онемевшие руки. Павушка не поняла доброго порыва, гневно взмахнула клюкой: «Не подходи, ирод поганый! Беги за мымрой, ублажай пустоту!»

Младший брат опять вспомнил про старшего — какую тот пакость сотворил! Но ничего не поделаешь, жизнь прошла, Павушка безвозвратно постарела, да и сам он, оказывается, превратился в гнилушку…

«Прости, Павушка, прости!..» — застонал он. Ноги подкосились, и рухнул несчастный в густую дорожную пыль…

Не правда ли, странная байка? С откровенным намеком: дескать, не берись, ничего у тебя не выйдет, виртуальные фантазии к добру не приведут… Вспомнить бы суть спора, возразить бы честь по чести! Но я не вполне уверен, что скрестил шпаги с Вильямом, да и ветер мешает: он не только остервенело хлещет по лицу, но и каким-то образом опустошает память…Одно лишь четко осознаю: забытый крутой разговор для меня значил немало… В чем-то я хотел непременно утвердиться! В чем?… В чем?…

В ближайший подъезд, который гулко подвывал порывам ветра, прошмыгнула, подозрительно глянув на меня, лохматая кошка. И опять зашелестели по тротуару желтые, серые клочки бумаги. Откуда взялась эта прорва, кончится ли когда-нибудь? Назойливая жестянка уткнулась, наконец, в дорожную выбоину и тонко, пронзительно засвистела на сквозняке.

Конечно, я ошибся, предположив, что в городе ни души. В глубине улицы мелькали зыбкие силуэты. Холодно, сыро, тоскливо, вот люди и прячутся кто где может.

Я бесцельно топтался у закрытого журнального киоска, размышляя о нелепости своего положения, не в силах придумать что-нибудь путное.

Ветер не утихал, и я клацал зубами от холода.