Ким Харрисон - На несколько демонов больше

• Название: На несколько демонов больше
• Автор: Ким Харрисон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-055948-0

Криминальный мир нежити славного своей преступностью города Цинциннати. Вампиры, чьей территорией считаются стильные клубы...

Оборотни, подстерегающие своих жертв на тропинках ночных парков...

Демоны, с наслаждением выпивающие души из зазевавшихся колдунов...

Полиция не может, да и не пытается справиться с подобным «контингентом». Значит, здесь начинается работа для белой ведьмы Рэйчел Морган, «охотницы за наградами» и достойной наследницы Аниты Блейк и Гарри Дрездена!

Но на этот раз Рэйчел придется встать на защиту своих исконных врагов.

Вервольфов Цинциннати кто-то убивает одного за другим.

Кто этот убийца?

Чего добивается?

Пока ясно одно: происходящее как-то связано с вожаком стаи волков-оборотней, Дэвидом, ставшим новым хранителем тайны экс-возлюбленного Рэйчел...

Но в чем заключается эта тайна? Почему она так опасна?..

---

Трент тревожно прищурился, когда Кери забормотала по латыни, и Квена окружило черное мерцание безвременья. Он фыркнул — чернота раскололась и исчезла серебряными нитями, когда он открыл глаза. Кое-как он поднялся, а Кери вып­рямилась более грациозно. По испуганному лицу Квена было видно, что он удивлен и ошарашен. Я не могла подавить в себе сочувствия к нему; Кери — та еще штучка, даже когда не строит нас в линию.

—Ты видел, что я сделала? — спросила она серьезно, и Квен кивнул. Он не сводил с нее глаз, будто увидел свое спасение. — Ты мог бы это повторить? — задала она следующий вопрос.

Квен посмотрел на Трента и кивнул:

—Смогу теперь, когда видел, как это делала ты, — сказал он виновато.

Но Кери довольно улыбнулась.

—Он не знает, что ты практикуешь темные искусства?

Квен опустил глаза, моргнул, когда до него дошло, что она босиком.

—  Нет, Маи Са'ан, — ответил он тихо, и Трент неловко шевельнулся.

Кери засмеялась — чудесный звук, окативший меня будто прохладной водой.

—Может быть, мы все-таки еще живы, — сказала она и коснулась его руки, как будто они старые друзья. — И береги его, если сможешь. Он идиот.

Трент прокашлялся, но они были поглощены друг другом.

—Он таков, каким его создавали, Маи Са'ан, — возразил Квен, изящным жестом целуя ей руку. — У него не было выбора.

Кери слегка фыркнула, забирая руку.

—Что ж, сейчас у него выбор есть, — заметила она несколько презрительно. — Посмотрим, сумеешь ли ты напомнить ему, кто он и что он.

Квен уважительно кивнул и повернулся ко мне. Мне он тоже отвесил такой же почтительный кивок, но сопровождаемый ухмылкой, смысл которой я не поняла. Дженкс у меня на плече вздохнул, и я себя поймала на том, что качнулась назад на пят­ках. Кажется, все кончилось.

—А секундочку, — сказала я, снова подавшись вперед. — Не уходите еще. Кери, не отпускай их.

Оба эльфа застыли. Кери улыбнулась им, а я побежала рыс­цой в свою комнату. Схватив два чехла с платьями, я бросилась обратно. Остаться в живых — ставлю птичку, сделано. Фокус оставить у себя — птичка. Познакомить Трента и Кери — птич­ка. Что-то мне есть хочется. Что там у нас в холодильнике есть? Тут у меня глаза полезли на лоб — я поняла, что это за металли­ческая вонь. Чайник на огне выкипел, черт бы его побрал,

—Вот! — Я вывалила оба платья в руки Тренту. — Я на твоей вшивой свадьбе не работаю. Вернула бы тебе деньги, только ты мне их не давал.

Убийственная ярость вспыхнула на лице Трента, и он бро­сил платья на пол. Резко развернувшись, он зашагал к двери и оставил ее открытой. Я слышала, как он топает по тротуару, потом открылась и закрылась дверца машины — и стало тихо.

Квен элегантно поклонился Кери, которая подобрала по­дол и сделала книксен — я была потрясена. Квен, поколебав­шись, поклонился мне еще раз, и я небрежно махнула ему ру­кой — типа, увидимся. А что, он думал, я книксен умею?

С улыбкой на темном лице Квен вышел вслед за Трентом и аккуратно закрыл за собой дверь.

Мой вздох облегчения показался очень громким.

—Ну и ну, сказал Дженкс, взлетая с моего плеча и кру­жась над Кери. — Черт меня побери, если я когда-нибудь что-нибудь подобное видел!

Будто по этому сигналу святилище наполнилось пиксенятами, У меня сразу заболела голова, и хотя я была счастлива, что все кончилось хорошо, я все же беспокоилась. От фокуса нужно избавиться как можно скорее.

—Кери, — спросила я, разгоняя рукой пиксенят, закидывая брошенные платья на спинку дивана и спеша в кухню вык­лючить огонь, — скажи, кто я для тебя?

Она пошла за мной, и я удивилась, когда обернулась и уви­дела у нее в руках подарок Трента.

—Друг, — ответила она просто.

Воняло в кухне жутко, и я задрала окно повыше. Вот поэто­му, в частности, я и люблю кофе. Когда его готовишь, не на­портачишь. И даже хреновый — хорош.

Взяв прихватку, я сдвинула чайник в раковину и вздрогну­ла от шипения перегретой воды, когда раскаленный металл встал на мокрый фаянс.

—   Хочешь кофе? — спросила я, не зная, что делать. То есть я знала, что она предпочла бы чай, но только не из такого гряз­ного чайника, пусть даже грязного только снаружи.

—   Он мне понравился, — сказала она задумчиво.

—   Квен? — спросила я неуверенно, вспомнив, какой цело­вал ей руку.

Она стояла на пороге кухни, с мечтательным лицом, на ко­тором так недавно можно было прочесть только сокрушитель­ный гнев.

—Нет, — ответила она, как будто озадаченная моим непониманием, — Трент. Он так восхитительно невинен. При всей этой власти и силе.

Я на нее уставилась, а она открыла крышечку оставленной в подарок коробочки и достала оттуда опал размером с куриное яйцо. Поднеся его к свету, она вздохнула:

—Трентон Алоизий Каламак...

Глава двадцать восьмая

Солнце перешло на дальнюю стену кухни, и я сидела у сто­ла, нацепив одну из человеческих рубашек Дженкса поверх чер­ной майки. Это я сделала ради некоторого утешения: мне со­всем не улыбалось снова ехать в морг. Слева от меня стояла бан­ка сальса халапеньо и помидор для Гленна. Справа — чашка давно остывшего кофе рядом с сотовым и домашним телефонами. Не звонил ни тот, ни другой. Была уже четверть первого, и Гленн опаздывал. Терпеть не могу ждать.

Наклонившись ближе к столу, я положила еще слой лака на ноготь указательного пальца. Запах ацетата смешался с аро­матом трав над столом, и шум игравших в саду в прятки дети­шек Дженкса лился бальзамом надушу. Еще три пиксенка заплетали мне волосы, а Дженкс надзирал за ними, «чтобы опять не запутали».

—   Нет, не так, Джереми! — сказал он, и я застыла. — Ты проходишь под Джоселин, потом над Джанис и потом два раза обратно. Вот так. Уловили правило?

Усталый хор «да, папочка». Я улыбнулась и попыталась не двигать головой, намазывая ноготь большого пальца. Они по­чти даже не тянули мне пряди, пока работали. Закончив, я зак­рыла флакон с лаком и вытянула руку, осматривая. Темно-крас­ный, почти свекольный цвет.

Я поднесла руку поближе, отметив, что почти не видный шрам на пальце исчез — очевидно, вместе с веснушками после использования этой весной демонского проклятия для превра­щения. Шрам я получила, налетев на сетку в двери, когда мне было десять. Меня толкнул Робби, и когда он осушил мне сле­зы и перевязал руку, я его как двинула кулаком в брюхо!

Это воспоминание навело меня на мысль, не собирается ли Кери мне тоже отвесить, когда я меньше всего буду ожидать.

Мы с Робби потом придумали, что это соседская собака пыталась пролезть в сетку. Наверняка папа с мамой знали, что мирный Лабрадор к порванной сетке не имеет ни малейшего отношения, но нам они ничего не сказали — очевидно, гордясь, что мы сами урегулировали свой конфликт и объединились, чтобы избежать наказания. Я потерла пальцем гладкую кожу, жалея, что этого шрама больше нет.

По руке скользнул ветерок от крыльев Дженкса:

—Отчего это ты улыбаешься?

Я посмотрела на телефон и подумала, перезвонит ли мне Робби, если я ему оставлю сообщение. Я же уже в ОВ не рабо­таю.

—   Брата своего вспомнила.

—   До чего чудно, — сказал Дженкс — Единственный брат. У меня их двадцать четыре было, когда я ушел из дому

С размытым зрением я закрутила крышечку на лаке, думая, что, когда Дженкс покинул дом, это было, как если бы его род­ные умерли. Он знал, что билет до Цинциннати у него в один конец. Дженкс — он сильнее, чем я.

—   Ой! — не удержалась я, когда кто-то из пикси потянул слишком сильно.

Рука поднялась к голове, я повернулась, и они заклубились шелком и пыльцой. Лак еще не застыл, и я замерла.

—  О'кей, уматывайте, — распорядился Дженкс. — Все. Вы

уже не работаете, а балуетесь. Проваливайте. Джереми, посмот­ри, как там мама. А волосы миз Морган я уложу сам. Быстро!

Все трое взлетели, возмущенно жалуясь, и Дженкс показал рукой. Все еще бурча, они подлетели, к сенсе, извиняясь и жа­луясь, размахивая ручками и кривя смешные мордочки в грус­тной мине, от которой у меня сердце растаяло.

—  Вон! — приказал Дженкс, и они по одному вылетели в сад. Кто-то из них засмеялся — и все стихло. — Рэйч, ты изви­ни, — сказал он, подлетая сзади. — Сиди тихо.

—  Дженкс, да все нормально. Я сейчас доделаю.

—  Убери руки от волос, — распорядился он. — У тебя еще лак не высох, а с полузаплетенной косой ты не пойдешь. Ты ж не думаешь, что я этого не умею? Тинкины красные башмачки, я тебе в отцы гожусь!

По возрасту — нет, но я положила руку на стол и откинула голову назад, чувствуя легкое потягивание, когда он стал закан­чивать работу, начатую его детьми. Я тяжело вздохнула, и Дженкс спросил:

— А теперь что? — необычно грубоватым тоном, чтобы скрыть смущение, что он возится с моими волосами. Звук его крыльев был мне приятен, и слышался запах дубовых листьев и дикой моркови.