Кэтрин Гаскин - Зеленоглазка

• Название: Зеленоглазка
• Автор: Кэтрин Гаскин
• Издательство: Континент-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7523-0004-5

Действие романа происходит в Австралии – стране Нового Света, куда в середине XIX века в погоне за удачей съезжаются самые разные люди. Каждый из них рассчитывает найти здесь крупный золотой самородок, который обеспечит его на всю дальнейшую жизнь. Казалось бы, в палаточных городках на приисках должна царить жестокость и жадность, но их обитатели умудряются при любых обстоятельствах оставаться людьми.

Семья главной героини – Эмми, тоже покидает Лондон ради призрачного благополучия. Случается так, что Эмми остается одна, и вынуждена сама прокладывать себе дорогу в жизни.

В ее жизни есть только одна любовь – суровый и неприступный Адам, за которого ей приходится бороться с женщиной гораздо красивее, чем она сама. И в конце концов она побеждает. Как же могла эта обыкновенная, на первый взгляд ничем не примечательная девушка превратиться из продавщицы магазина в шикарную, всеми уважаемую даму? Как удалось ей затмить красавицу Розу и отстоять своего Адама? Об этом вы узнаете, прочитав роман Кэтрин Гаскин.

---

– Ну вот, без меня тебе не будет одиноко! – смеялся Адам. – Так что вряд ли ты по мне соскучишься.

Один из кучеров, Хиггинс, сказал мне как-то:

– Моя жена говорит, что устала слышать о доме мисс Эммы и что пора бы помыть окна и для нее.

Когда пришло письмо от Джона Лангли, домик уже покрасили, отремонтировали входную дверь, заменили сломанную ступеньку. Он обращал наше внимание на ремонт, учиненный нами над его собственностью на Лангли-Лейн.

«Хотим напомнить вам, что ремонт проводился исключительно по вашему волеизъявлению и никоим образом не означает каких-либо претензий к владельцу по поводу возмещения убытков».

– Жадный старик! – воскликнула я. – Я и не прикоснусь к его деньгам.

– Таков уж он есть, – заметил Адам. – Этим Лангли дал нам понять, что мы не вправе что-либо от него требовать.

– Как будто мы собирались! Нам ничего от него не нужно.

Было и еще одно письмо, которое составляли мы сами накануне отплытия «Энтерпрайза». Адам уселся за наш большой стол и старательно написал письмо. Адресовал он его своим родным в Нантукет. Он писал о своей женитьбе, о доме, и, наконец, вот строка, которую я лучше всего запомнила:

«А завтра я принимаю на себя командование судном мистера Лангли – „Лангли Энтерпрайз“. Буду заниматься торговлей на Австралийском побережье».

Потом этому письму суждено было добраться до острова Нантукет, чтобы пройти через многие руки, истрепаться и немного смыть позор от потери «Джулии Джейсон».

В ту ночь, лежа в объятиях Адама, я пожалела, что письмо не принесет попутно новости о возможном внуке. Он еще не появился, но ведь Адам уезжает на целых два месяца или больше.

Когда отчаливал «Энтерпрайз», Ларри находился в Мельбурне. В то утро он прибыл в бухту Хобсона и вместе со мной наблюдал с пристани, как шлюп красиво закачался на волнах, взяв курс к порту Филип. Он казался изящным и легким. «Быстрый, но хрупкий», – как сказал про него Адам. Адам поприветствовал меня с кормы; он старался выглядеть серьезным, чтобы не выказать перед командой свое волнение и радость.

Команда была смешанной; по словам Адама, ее набирали по всем кабакам Мельбурна, поэтому следовало держать ее в руках. Казалось, что Адам удержит в руках что угодно, когда я видела его в то утро на палубе «Энтерпрайза».

– Можно было не сомневаться, что старый Джон именно так его назовет, – пробормотал у меня над ухом Ларри. – «Лангли Энтерпрайз»… Ему на все нужно поставить свое клеймо.

Я спрятала платок и собралась уходить. На пристани было ужасно жарко.

– Я-то думала, он появится тут сам – все-таки первый корабль! Хоть бы посмотрел, как он отплывает. Мог бы и пожелать Адаму всего хорошего.

Ларри пожал плечами.

– Он платит Адаму, поэтому, само собой, рассчитывает на все хорошее. – Затем он коротко кивнул: – Да вот же он. Ты не заметила карету? Вон там.

Карета была запряжена прекрасной парой гнедых; когда я взглянула, они как раз заворачивали. Мне удалось разглядеть лишь немногое от сидящего внутри – цилиндр и пару рук в белых перчатках, лежащих на рукоятке трости. Только что выкрашенные колеса сияли на солнце.

– Но он даже не вышел! – воскликнула я. – Он не поднялся на борт…

– Все равно Адам понял, что старик здесь. Этого ему и хотелось.

В ту минуту я почувствовала ненависть к нему.

– Не подать даже руки… – сказала я с горечью. – Лангли обращается с ним, как с лакеем!

– Он со всеми так обращается. – Ларри взял меня под руку. – Пойдем, Эмми. Старый Джон видел меня здесь и к полудню обязательно пошлет узнать, почему не нагружена повозка.

Глава вторая

Дни без Адама легли на меня тяжким грузом. Я быстро справилась с теми немногими делами, что оставалось закончить в наших трех комнатах. Вскоре плита у меня уже сияла, я дошила недостающие шторы, через день натирала медь. И все Же я чувствовала себя никому не нужной и праздной. Однажды, когда в магазине Лангли проходили дни распродаж, я потратила все свое утро, пытаясь выбрать красивый, но недорогой отрез на платье. Я остановилась на муслине с узорами в виде веточек и купила немного кружев на рукава. Когда платье было уже готово, в порыве какого-то сумасбродства я выбросила свое старое серое, которое слишком сильно напоминало мне об Элиу Пирсоне. Для своего нового платья я выбрала самый модный фасон, какой только удалось найти, и даже купила к нему зонтик с оборочками. Днем я прогуливалась в нем по Коллинз-стрит, как модница, и даже в самую сильную жару мои перчатки были тщательно застегнуты на все пуговицы. Пару дней я занимала себя тем, что пролистывала книги, купить которые мне было не по карману, рассматривала витрины магазинов, делая вид, что ничего не нравится. Но очень скоро все это стало мне надоедать, и я удивилась, как некоторые женщины ухитряются проводить так всю свою жизнь да еще заставляют других завидовать им.

Извозчики с Лангли-Лейн оставались моими друзьями. Я была так одинока, что радовалась даже минутным разговорам с ними. Мои кошки лоснились от сытости. Старатель вырос так, что уже с трудом походил на котенка и начал проявлять свою независимость от кошки. Иногда, чтобы нарушить долгое молчание, я разговаривала с ними. Стояла сильная жара. Говорили, что под Джилонгом горят кустарники. Один кучер чуть не сгинул там, по крайней мере он так рассказывал на Лангли-Лейн.

Каждый раз, когда Ларри приезжал в Мельбурн, он заходил навестить меня. Но это были скорее краткие визиты вежливости, так как в отсутствие Адама он боялся, что по этому поводу могут пойти сплетни. Наши встречи сильно отличались от прежней непринужденной атмосферы приисков, и это меня очень огорчало. Отношения сделались почти формальными. Теперь Ларри усаживался обычно на краешек стула и неловко держал перед собой чашку с блюдцем. Мне приходилось чуть ли не вытягивать из него новости о Балларате и обо всех на Эврике. «Все по-старому», – отвечал он сводящим с ума тоном человека, который уверен, что один день ничем не отличается от другого.

От этих коротких встреч мне становилось только еще более одиноко, я начинала скучать по Магвайрам и по всем нашим на Эврике. Я чувствовала еще большую скуку, когда вспоминала, какими насыщенными и полными были те дни. Как бы я хотела, чтобы в дверях появился вдруг Бен Сампсон и бросил на мой добела выскобленный стол тяжелую бухгалтерскую книгу! Мне хотелось, чтобы в мой аккуратный мир, где царила женщина, ворвался мужчина. Мне очень не хватало Адама.

В то утро я еще лежала в постели, полусонная от жары, которая, казалось, никогда не оставит наш затерявшийся среди высоких зданий домик. Давно пора было вставать, но зачем? Кошки запрыгнули ко мне на кровать, мне было жаль прогонять их. Старатель тыкался в меня носом, напоминая, что время завтрака давно прошло; Ночка же оказалась более терпеливой, она мирно разлеглась на солнце, которое уже сильно нагрело постель. Я лениво потягивалась, прислушиваясь к голосам извозчиков на аллее, грохоту огромных телег, крикам мужчин, которые грузили на них охапки сена. Вот и еще один день без Адама.

Вдруг я различила другой голос, такой знакомый и любимый. Я откинула одеяло, сбросив удивленных кошек на пол, и босиком помчалась к двери. Дверь распахнулась.

– Кейт!

Я зарылась в ее локоны, которые пахли одеколоном и щипцами для завивки. Над моим ухом гудел ее низкий голос:

– Ну вот! Чего же ты плачешь, Эмми? Или ты мне не рада?

Она увела меня подальше от открытой двери и любопытных глаз во дворе.

– Я вижу, у тебя тут есть друзья, – продолжала Кейт. – Прямо сторожевые псы какие-то. Я еле к тебе пробилась. Представь, они еще спрашивают, что мне от тебя нужно…

Я усадила ее в большое кресло Адама, а сама засуетилась возле плиты, чтобы вскипятить чайник. Я то и дело с удивлением оглядывалась на Кейт, едва осмеливаясь поверить, что она здесь. Ее шляпка сбилась, а платье намокло от пота. Вокруг Кейт терлись кошки, но она была так счастлива, что не замечала их. Кошек Кейт не любила.

Затем я вернулась и, еще раз обняв ее, уселась возле нее на корточки.

– Ах, Кейт, я так рада тебя видеть! Я ужасно по всем вам скучала. Почему вы здесь? Неужели бросили Эврику? Ларри ничего не говорил…

Волнение, которое она до сих пор пыталась сдерживать, прорвалось наружу:

– Золото, Эмми! Вот почему мы здесь! Я так и присела на пятки:

– Даже не верится! Кейт рассмеялась:

– Веришь или нет, а это так. Мы нашли самородок, один из самых крупных на Эврике. Пятнадцать сотен двадцать унций весом. Нам заплатили за него по три гинеи за унцию. А потом мы продали еще свой участок за тысячу пятьсот фунтов. Так что теперь мы богачи!

Вдруг она закрыла лицо руками и дала волю слезам. Мы немного всплакнули вместе, как это обычно делают женщины, шмыгая носами и пытаясь продолжить разговор. Кейт достала и передала мне сильно надушенный платок. Затем и сама решительно высморкалась.