Никита Елисеев - Судьба драконов в послевоенной галактике

• Название: Судьба драконов в послевоенной галактике
• Автор: Никита Елисеев
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Вообще-то положено отвечать: "Так точно, мой", но для ветерана-"отпетого" можно сделать и исключение.

Я чуть не выронил огнемет:

- Ккак?

Капитан выпрямился, старательно вытер руку носовым платком:

- А вы как думали? После такого выстрела... На все лаборатории два три целых экземпляра, но чтобы все стрекалы остались не обломаны, не обожжены...

К нам подбегали другие "отпетые" из третьей роты.

Первым был Мишель.

- Вы стреляли один раз? - спросил у меня капитан.

- Конечно, один, - удивился я этому вопросу.

- Разумеется, - кивнул капитан, - а вспышку видели?

Я поглядел на Мишеля и ответил:

- Нет, никакой вспышки не было...

- Любопытно, - капитан скомкал платок и швырнул его рядом с "летающим воробьем", - я-то видел две вспышки, и приборы зафиксировали...

- И приборы, - важно заметил Пауль, подоспевший вовремя, - ошибаться умеют.

- Ну, разве что умеют. - усмехнулся капитан, - вы, кажется, санинструктор?

- Так точно! - вытянулся Пауль.

- Прекрасно, - кивнул капитан, - обработайте "воробья" и не вздумайте обламывать стрекала...

- О чем речь, - развел руками Пауль.

- О том и речь, - рассердился капитан, - знаю вас, чертей, хлоп, хлоп, закатать в банку и - вперед. Не компот на зиму маринуете, - со значением произнес он.

- Так точно, - щелкнул каблуками Пауль, - не компот.

- Ну и отлично, - капитан взял меня за руку и сказал, - а с вами, юноша, я хотел бы поговорить в сторонке...

Я пожал плечами:

- Мне все равно, что здесь, что в сторонке, я ничего нового вам не скажу - выстрелил и попал.

- Так, - капитан чуть потянул меня за рукав, - конечно, понятно, выстрелил и попал...

- Он - честный парень, - буркнул Мишель.

Капитан улыбнулся:

- Не сомневаюсь.

Мы отошли к вездеходу.

Капитан потрогал гусеничное колесо:

- Так, стало быть, бриганд промазал?

Я покачал головой:

- Не могу знать.

Капитан постучал по дверце вездехода кулаком:

- Между прочим, вам нечего бояться. После такого выстрела вы - уже ветеран и уйдете из казармы.

- Повезло, - сказал я, а про себя подумал: "Повезло благодаря Мишелю..."

- Вам нечего бояться, - повторил капитан, - я прекрасно помню вас на занятиях. У вас был... - капитан подбирал слова, - измученный вид. Только слепой бы не заметил, что с вами вытворяют в казарме.

Я промолчал.

Капитан оглянулся. "Отпетые" разбрелись кто куда. Остались только Мишель и Пауль. Пауль возился с "летающим воробьем", а Мишель просто стоял и глядел в нашу сторону.

- Вы что же, - спросил капитан, - действительно, не понимаете, что бриганд не просто промазал?

Я прикидывал, думал, потом сказал:

- Я не видел второй вспышки.

Капитан кивнул:

- Бывает...Только спешу вас заверить - это ни к чему.

- Что - это? - не понял я.

- Расчет на благодарность, - капитан улыбнулся, - вы ведь что думаете: благодаря ему я вырвался из ада казармы, пусть невольно, но все же я должен быть ему благодарен. так вы думаете?

Я молчал, подозревая ловушку.

- Так, так, - с особенной успокоительной интонацией произнес капитан, именно так вы думаете, и никак иначе, а между тем, вам вовсе не обязательно быть благодарным этому подонку. Вы ведь не благодарны земле, от которой вы толкнулись ногами, чтобы прыгнуть? Напротив! Если вам так повезло толкайтесь сильнее, изо всех сил, ногами! - чтобы он не встал, а вы бы выпрыгнули. Знаете, какая главная черта человека, чем он от всех прочих млекопитающих отличается?

- Знаю, - улыбнулся я.

- Вот то-то - главная отличительная черта человека - неблагодарность, злобная, завистливая или равнодушная, забывчивая, но... неблагодарность!

Я задумался:

- Вот как, а я полагал, что главная отличительная особенность человека - речь, сознание.

Капитан улыбнулся:

- Это - бездны метафизики, юноша, но если посравнить да посмотреть, кто его знает, может, и речь, и сознание - тоже варианты-вариантики все той же неблагодарности?

Я не стал вызнавать у капитана, почему речь и сознание тоже неблагодарность и, главное, по отношению к кому - неблагодарность?

Мне было довольно превращения сержанта, раздавленной Катеньки. Я не совался в людские дела.

Пусть их... Сами разберутся.

Глава пятая. Квартира

- Вот это, - сказал капитан, - будет ваша комната.

Я огляделся.

- На камеру похожа? - спросил он.

Койка, застеленная серым суконным одеялом, тумбочка, телевизор, телефон, стол, стул, полка, холодильник, лампочка. Серые стены. Три двери.

- Не знаю, - ответил я, - не бывал.

Капитан отворил одну дверь: "Ванна", другую: "Туалет", третью: "Прямо по коридору - спортзал, направо - кухня, налево - туннель, магазины, даже, капитан усмехнулся, - библиотека... Холодильник, - капитан открыл дверцу, пока пустой...

- Как и книжная полка, - заметил я.

- Именно, - кивнул капитан.

Я уселся на кровать и предложил капитану:

- Садитесь.

Он поблагодарил, но остался стоять.

- Комната, - объяснил он мне, - вам перешла от Эдуарда... Сорок дней минуло.

- Он стал "вонючим"? - спросил я.

- Нет, - капитан провел пальцем по серой стене, - нет... В "вонючие" комнаты мы так скоро не селим... Суеверие, конечно, но...

- Вы считаете, что лучше быть мертвым, чем "вонючим"?

Капитан ответил не сразу:

- Наверное, пожалуй... да.Эдуард не просто погиб - его съели, так что ваш вопрос верно сформулирован. Засомневаешься, что лучше: жить в вонючем болоте, полусумасшедшим, утратившим человеческий облик, или быть сжеванным заживо рептилией, тварью.

- Да уж, - согласился я, - быть или не быть...

- Хорошо, - капитан ладонью прихлопнул по стене, - отдыхайте, занимайтесь, знакомьтесь с соседями и соседками...

Я удивленно уставился на капитана.

- Да, да, - улыбнулся он, - тут есть и семейные пары, покуда, до первых вылетов, вас не будут вызывать на совет, ну а там... - капитан опять провел пальцем по стене. - Если не нравится цвет, можете заказать обои.

Я равнодушно ответил:

- Мне все равно.

- Так, - капитан уселся на стул, - ну а кого из ваших прежних, капитан побарабанил пальцами по столу, иронически улыбнулся, "однокорытников" вы бы хотели взять с собой?..

- В качестве? - продолжил я недоговоренное.

- Ну, - капитан покрутил пальцами в воздухе, точно ощупывал круглую хрупкую вазу, - в качестве помощника, так скажем...

- Валентина Аскерхановича, - ответил я и сразу добавил: - Если ему это, конечно, не будет так обидно.

Капитан рассмеялся:

- Джек Никольс, вы что же, упали с Луны?

- Я упал с Земли, - тихо ответил я, - оттуда же, откуда упали и вы...

Капитан как-то сразу опечалился, сник. Но в его печали не было ничего давящего, тоскливого. Такая печаль лучше, благороднее любой радости.

Впрочем, в радости, в веселье мне часто виделось нечто звериное, жестокое, а в печали я, напротив, ни разу ничего звериного не наблюдал.

Тоскующая, поскуливающая собака напоминает обиженного человека. Гогочущий человек - хрюкающую, взвизгивающую от радости свинью.

В гоготе, хохоте, радости труднее сохранить человеческие черты, чем в печали.

Вот почему я спросил у капитана:

- Коллега капитан, вы ведь тоже за оскорбление дракона?

Капитан встрепенулся,точно ото сна:

- Да нет... Какое там оскорбление, - он провел ладонью по лбу, слямзил малость. Ладно... - капитан хлопнул себя по коленкам и поднялся: Счастливый билет вы сегодня вытянули, Джек Никольс, вот к счастью ли? Я пойду... Завтра прибудет к вам Валентин Аскерханович.

- А вы, - спросил я, - не здесь живете?

- Нет. До свидания.

Капитан вышел. Я остался один. Было тихо. И я понял, какое это счастье - тишина.

Я встал, прошелся по комнате. Мне захотелось заплясать, запеть. Все! Это была моя нора, мое логовище, укрывище, убежище. Сколько я не жил один? Совсем, совсем, чтобы без общей стукотни, суетни, чтобы когда я кого захочу, того и увижу, а кого не захочу, того и видеть не буду...

В дверь постучали.

Я был так счастлив, что, не подумав, сказал:

- Войдите.

Дверь приотворилась, и в дверной проем всунулась голова полной красивой женщины.

Женщина была, по всей видимости, после бани, в замотанном на манер тюрбана полотенце на голове и в ворсистом халате, перехваченном пясом.

- Ой, - смутилась он, - извините.

- Да нет, - я тоже смутился, - это вы извините... Я здесь... ну, живу...

- Как, - изумилась женщина, - а Эдька что, переехал?

Я был настолько смущен, что брякнул:

- Нет. Его съели, - и, заметив, как дрогнуло и изменилось лицо красивой женщины, поспешил добавить: - Мне так сказал капитан.

Я хотел бы исправить неловкость и потому так сказал, мол, я-то не знаю, передаю с чужих слов, может, капитан тоже ошибается?

Но женщина не обратила никакого внимания на мою деликатность, она широко распахнула дверь, прислонилась к притолоке.

- Понятно, - сказала она, поправляя распахнувшийся снизу халат, - а вас за какие такие заслуги сюда поселили?

Я покраснел. Во-первых, передо мной стояла презирающая меня женщина, во-вторых, она была почти голая, и, в-третьих, мне было неловко от того, что никаких особых заслуг я за собой не числил.