Никита Елисеев - Судьба драконов в послевоенной галактике

• Название: Судьба драконов в послевоенной галактике
• Автор: Никита Елисеев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Он замахал кулаками перед самым носом опечаленного Мишеля.

- Ббте, - вопил он, - он дышит! Вы поглядите на эту бедную Лизу. Он вздыхает! А? Сократ перед судом Синедриона! Че ты дышишь? Ну, че ты дышишь? Обидели тебя, ебте?.. Выводи своих, ебте, подземных орлов в коридор и к кантине строевым! с песней!

- Коллега полковник, - начал Мишель, - разрешите обратиться...

- Ббте, разрешаю, давно уже разрешаю, - сказал поостывший полковник.

Мишель откашлялся и проговорил (меня поразила длина фразы, которую он слепил):

- Коллега полковник, я опасаюсь, что за время моего отсутствия ребята просто не успели подучить текст.

На Гордей-Гордеича эта фраза тоже произвела потрясающее впечатление. Он начал заглатывать воздух большими порциями и как бы давиться этим воздухом:

- А,а, а... ебте... ебте.. а,а, - полковник наконец справился с обуявшим его волнением, - ебте, - сказал он, - он опасается! ребята! подучить! - полковник потряс сжатым кулаком, - на тебя полет к далеким звездам плохо действует!.. Педагог! Песталоцци! Дистервег, ебте, с Гербартом! В кантину! И с песней! с песней!

Как и следовало ожидать, дело застопорилось на первых же двух строчках: "Непобедимы, как орлы, как львы, неустрашимы!"

- Ббте, - прервал нас полковник, - это строевая или похоронный марш! Надо, ебте, так орать, чтобы стены дрожали и двери с петель срывались, чтобы старик в своем логове слышал и со-ебте-дрогался... А вы что, ебте, затянули? Это не орлы и не львы, а пара гнедых, запряженных зарею, ебте! Запевай сначала!

После трех неудачных попыток полковник махнул рукой.

- Мишка, пускай твои орлы и львы добираются до кантины ползком и на четвереньках, раз не хотят, ебте, петь, пускай ползут и карабкаются, а после, ебте, приема пищи бегом - на плац...

- К пальмам? - уточнил Мишель.

- К пальмам, к пальмам, - покивал полковник, - раз вы, бедолаги, так застоялись, так кровь у вас играет, то ввот, ебте, мы ее и разгоним, кровушку-то, я вам устрою неделю аттракционов...

В кантине Мишель дохлебал суп, облизал ложку и пообещал:

- Если я узнаю, кто стуканул, - утоплю в сортире. Раньше времени у меня "вонючим" станет.

- А почему ты думаешь, - поинтересовался Валентин Аскерханович, - что кто-то стукнул? Может, никто и не стучал? Может, доктор спохватился, позвонил Пиздею, а Пиздей догадался?

Сердце у меня стучало.

"Да что это, - думал я, - только-только все устроилось, все утряслось, только-только я вырвался из этого ада, перестал быть "младенцем", только-только за моей спиной появился этот Мишель, ведь исчезни он или возненавидь он меня - и все, и все оборвется, и все закрутитсся по новой, еще страшнее, еще отчаянней..."

- Ты чего, Валя, - деловито объяснил Хуан, - с какой сырости Фарамунду спохватываться?.. Ну, нету и нету, мало ли где бродит? В пещеру поскакала... А Пиздей? У нашего Пиздея в мозгу четыре извилины - вот так, - Хуан показал, - крест-накрест. Где ему догадаться?

- Зато нам, - встрял Пауль, - догадаться легче легкого и необходимей необходимого. Помнится, мы на Дъего, - он так и произнес "Диего" с твердым "Д" " - Дъего грешили, но сдается мне, что ошибочка здесь у нас вышла.

Я почувствовал, что на меня смотрят, и постарался поскорее доесть суп.

Я взялся за кашу.

- Не давись, - посоветовал мне Хуан, - ешь не спеша, тщательно пережевывай пищу.

___________________________________________________________

В казарме меня отвели в сортир.

Против меня стояли Хуан, Пауль, Мишель, Валентин Аскерханович, и еще двое старых "отпетых", не знакомых мне по именам. Всех - не упомнишь.

- Что ж, - сказал Пауль, - все в сборе и можно начинать суд чести, как любит выражаться наш дорогой Пиздей.

- Ты сам вроде Пиздея, - прервал Пауля Мишель, - какой там суд? Просто смазать по рылу, чтобы не забывался, и пускай скоблит сортир до потери пульса...

- Ни хера подобного, - покачал головой Хуан. - Здесь дело не в суде, это ты, Мишель, прав. Здесь не один суд нужен, но, - Хуан поднял вверх палец, - но... следствие, а всем нам, не волонтерам и не идейным, вроде Пауля и этого вот, - он ткнул в меня, - хорошо известно, что такое следствие и с чем его - ам-ам - едят... Мишель, с чем его едят?

- С говном, - быстро ответил Мишель и улыбнулся, очевидно вспомнив что-то давно позабытое.

- Ребята, - сказал Валентин Аскерханович, - так, может, он и не стукач?

- Может, - согласился Хуан, - может. Кто спорит? Поэтому мы и говорим не просто так - смазал по рылу и пошел: это - не наши методы, а провел работу разъяснительную, дознавательную и воспитательную!

Хуан строго поглядел на меня и спросил:

- Согласны?

Я кивнул:

- Согласен.

За спинами моих судей вытянулись в ряд на стене ослепительно белые писсуары, так, будто кто-то спрятанный многоязыкий дразнил меня, высовывал вмиг окаменевшие уродливые языки с глубокими, будто выдолбленными, выемками.

И еще урчала, журчала вода в трубах.

"Куда я попал? - в ужасе подумал я. - Зачем я сюда попал? Это скоты, животные, рептилии хуже драконов, их и надо загонять в пещеры глубже и дальше от людских, от человеческих глаз, чтобы не смели показываться. Скоты, скоты, скоты..."

И ярость заполонила, захлестнула все мое существо.

- Отлично, - Хуан поднял руку разомкнутой, раскрытой ладонью вверх, судьи и следователи, - готовы? Все перессали?

- Погоди, - сказал Пауль, - я еще не успел.

Он расстегнул ширинку и принялся мочиться на меня. Я отступил на шаг.

Пауль застегнулся и не без удовольствия заметил:

- Пародист, подотрешь.

- Я не Пародист, - сказал я.

- Ты - Ббте-Пародист, - улыбнулся Пауль.

- Я - Джек Никольс , - упрямо повторил я, - и я ничего подтирать не буду.

- Тобой подотрут, - спокойно сказал Хуан, - а пока не подтерли, объясни-ка нам, грешным, кто, по-твоему, мог сломать кайф у роты. У роты! со значением повторил Хуан. - Это такое преступление - ему просто названия нет. Мало того, что не дал потоптать лягву, так еще и добился вместо полетов тренировочного бега по затхлым пещерам. Кто эта сука?

Меня выколачивала ненависть, и, глядя прямо в лицо Хуану, я четко выговорил:

- А вам, коллега, только полезно побегать по пещерам жирок растрясти...

Хуан метнулся ко мне, но мне удалось не просто уклониться, но нанести удар, к тому же Хуан поскользнулся в луже, набрызганной Паулем.

Я прижался к стене, Хуан хлопнулся на пол.

"Молчи, - что-то шепнуло мне, - молчи", - но меня несло.

- Видите, коллега, - сказал я, - подтерли лужу как раз вами, а не мной. Обратите внимание на ваши брюки.

И тут рассмеялся Мишель.

- Э, - сказал он, - Хуан, Одноглазый, конечно, борзой, но ты тоже раньше времени кулаками стал махать. Сходи к Наркулу - пусть новое х/б выдаст, а то смердишь, как обсикавшийся пудель, бледный вид и мокрые ноги. Иди, иди.

- Мразь, - с удовольствием выговорил Хуан, обращаясь ко мне, - я тебя сегодня затопчу.

Я сжал кулаки, чуть наклонился вперед.

- Переоденьтесь, - вежливо посоветовал я Хуану, - вы испачкались.

- Ат... - Хуан проглотил ругательство, повернулся и вышел вон.

Мишель был настроен вполне благодушно.

- Одноглазый, - сказал он мне, - че ты выставился, как боксер на ринге? Ты че, всерьез обороняться думаешь? Тут другая стойка нужна - спрятать голову, вот так. - Мишель заслонился руками, - и подставлять бока и задницу... Но до этого, я думаю, дело не дойдет. Ты нам лучше сразу скажи, кто Фарамунду набрякал?

- Так он тебе и скажет, - усмехнулся Пауль.

Эта усмешка меня и взорвала.

Если Пауль думал, рассчитывал разозлить меня, то он попал в точку.

- Да, - заорал я, - да! Это я позвонил Фарамунду, потому что и Катя, и Коля, и еще один, умерший, погибший, наглотавшийся яду,в меня, в меня вкаченного яду - все спасли меня, вылечили, а вы, вы все, вы хуже драконов, хуже зверей...

- Конечно, хуже, - улыбнулся Пауль, - а ты не знал? Раз мы их убиваем, то мы их - хуже... И зовут нас - "отпетые"... Хуже нас никого нету, только "вонючки". Мы - люди, предназначенные убивать, а что и кто может быть хуже людей-убийц?

- Погоди, Пауль, - помрачнел Мишель, - ты наболтал тут нивесть чего... На хрена все это нужно, что ты тут наболтал? Одноглазый, ты что ли стуканул?

- Я, - просто ответил я.

- Тэк-с, - сказал вошедший в сортир Хуан, - следствие завершилось успешно? Подследственный раскололся? Чистосердечное признание облегчает вину, и следствие мяяягко переходит в суд, а суд - в приговор и в исполнение приговора.

В сортир заглянул Наркул.

- Эй, Мишель, - сказал он, - если кто еще обрызгается, я вставать не буду...

- Пшел! - гаркнул Мишель.

Наркул исчез.

- Как вы считаете, - церемонно обратился к Мишелю Хуан, - какова мера пресечения преступного деяния? Может быть, просто немного отпиздить?

Мишель посмотрел на меня и буркнул:

- Нет. Одноглазый парень хороший, с завихрениями, но хороший. Миску моего дерьма пожрет - и финита. А дальше пусть чистит сортир. У Одноглазого то, что случилось, не повторится. Верно, Одноглазый?

Я молчал. Я соображал. Мишель был единственной моей защитой. Вроде бы ко мне неплохо относился Валентин Аскерханович.