Теодор Старджон - Больше чем люди (More Than Human)

• Название: Больше чем люди (More Than Human)
• Автор: Теодор Старджон
• Жанр: Научная Фантастика

Лучший и самый известный роман Старджона — «Больше чем люди» — More Than Human 1953 г. (Международная премия по фантастике-54) — классическая иллюстрация НФ гештальт-психологии; пятеро сверходаренных детей с помощью телепатии, телекинеза и других форм экстрасенсорного восприятия образуют симбиотическое целое (Homo gestalt), что помогает им выстоять во враждебном по отношению к «выродкам» мире.

---

— Ты сошел с ума.

— Нет, — ответил он, не обижаясь и совершенно уверенно. — У меня уже есть части, подобные рукам. Я могу переместить их куда угодно, и они делают все, что я хочу, хотя они еще слишком молоды, чтобы принести много добра. Есть часть, которая говорит. Говорит очень хорошо.

— Не думаю, чтобы ты хорошо говорил, — сказала я. Не выношу не правильный английский. Он удивился.

— Я говорю не о себе! Она там, с остальными.

— Она?

— Та, что говорит. Теперь мне нужна часть, которая думает, которая может взять все что угодно, сложить одно с другим и получить верный ответ. И когда все части будут вместе и привыкнут действовать сообща, я буду тем новым типом существа, о котором говорил тебе. Понятно? Только… хотел бы я, чтобы у него была голова получше.

У меня самой голова закружилась.

— Что заставляет тебя это делать? Он серьезно обдумал вопрос.

— А что заставляет тебя выращивать волосы под мышками? — спросил он. Такие вещи не планируют. Они просто происходят.

— А что… что происходит, когда ты смотришь мне в глаза?

— Тебе нужно название? У меня его нет. Не знаю. Знаю, что могу любого заставить делать, что мне нужно. Ну, например, заставить тебя забыть обо мне.

Я сдавленно ответила:

— Я не хочу забывать о тебе.

— Забудешь. — Не знаю, что он хотел этим сказать: что заставит меня забыть или я сама этого захочу. — Ты меня ненавидишь, но потом, спустя много времени, будешь мне благодарна. Может, когда-нибудь сумеешь сделать что-то для меня. И так будешь благодарна, что обрадуешься такой возможности. Но ты забудешь, забудешь все, кроме какого-то… ну, чувства. И может, моего имени.

Не знаю, что заставило меня это сделать, но я жалобно спросила:

— И никто не узнает о тебе и обо мне?

— Никто не сможет узнать, — ответил он. — Если… не появится у существа новая голова, как я или лучше. — И он встал.

— О, подожди, подожди! — воскликнула я. Он не должен уходить, еще не должен. Этот высокий грязный человек-зверь чем-то околдовал меня. — Ты не дал мне другого…

— О, — сказал он. — Да, это.

Он сделал стремительное движение. Какое-то давление, натяжение… разрыв. С ужасной болью и торжеством, подавляющим боль, это было сделано.

* * *

Я вынырнул на двух разных уровнях. Мне одиннадцать лет, и я задыхаюсь от потрясения, от невероятной боли перемещения в другое эго. И:

Мне пятнадцать, я лежу на кушетке, а Стерн тянет:

* * *

…спокойно, расслабленно, твои ноги расслаблены, твой живот расслаблен, твой живот мягкий, шея у тебя такая же расслабленная, как живот, все в теле становится мягким, вялым…

Я сел и свесил ноги на пол.

— Все в порядке.

Стерн посмотрел на меня чуть раздраженно.

— Должно получиться, — сказал он, — но только если ты будешь помогать. Просто лежи…

— Получилось, — ответил я.

— Что?

— Все. От «а» до «я». — Я щелкнул пальцами. — Вот так.

Он пристально посмотрел на меня.

— О чем ты?

— Все было во мне, как вы и сказали. В библиотеке. Когда мне было одиннадцать. Когда она сказала «Бэби три года». Это высвободило что-то, что бурлило во мне три года, и все это вырвалось наружу И я получил страшный удар Просто ребенок, без предупреждения, без защиты. Это была такая., боль Я никогда такой не испытывал — Продолжай, — сказал Стерн.

— В сущности все. Не то, что во мне. То, что со мной было. Я словно побывал в ней. Узнал все, что произошло с ней за четыре месяца. Абсолютно все. Она знала Лоуна.

— Ты хочешь сказать, множество эпизодов?

— Да.

— Ты пережил их все сразу? В долю секунды?

— Верно. Послушайте, на эту долю секунды я стал ею, понятно? Я был ею, всем, что она делала, что думала, слышала и чувствовала. Все, все, и в правильном порядке, если бы мне понадобилось. И все, и любая часть. Если я должен рассказать, что ел на ланч, нужно ли заодно рассказывать все, что произошло со мной с рождения? Нет. Говорю вам, я стал ею, и отныне могу вспомнить все, что помнила она. И все это в одно мгновение.

— Гештальт, — прошептал он.

— Ага! — сказал я и задумался. Подумал об этом и еще о множестве вещей. Но потом отложил на время и спросил:

— А почему я не знал этого раньше?

— У тебя эти воспоминания были заблокированы Я возбужденно ответил.

— Не понимаю почему, совсем не понимаю.

— Просто естественное отвращение, — предположил он — Как ты считаешь? Ты не хотел становиться женщиной, даже на мгновение.

— Вы мне с самого начала говорили, что у меня таких проблем нет.

— Ну, а это как тебе? Ты ведь сказал, что ощутил боль Ну ты не хотел возвращаться к этому, чтобы боль не повторилась.

— Дайте мне подумать, дайте подумать. Да, да, отчасти это так это вхождение в чужое сознание. Она раскрылась передо мной, потому что я напомнил ей о Лоуне. Я вошел. Но я не был готов. Я никогда этого не делал Ну, может немного, преодолевая сопротивление. Но тут я вошел свободно, и это было для меня слишком. Я испугался и продолжал пугаться годы. А оно лежало во мне, свернувшись, закрытое. Я рос, сила моего мозга тоже росла, а я по-прежнему боялся ею воспользоваться. И чем становился старше, тем глубже ощущал, что мисс Кью должна быть убита, прежде чем убьет меня то, чем я становлюсь. Боже! — воскликнул я — Вы знаете, кто я?

— Нет, — ответил он — Не хочешь ли рассказать об этом?

У него появилось профессиональное непредубежденное выражение. Не веры или недоверия, а просто внимания. Мне нужно бы то рассказать ему, но я вдруг понял, что мне не хватает слов. Я знал сущности, но не знал их названий.

Лоуи брал значения и отбрасывал слова.

Еще дальше назад.

Ты читала книги Прочитай для меня.

Взгляд в его глаза Это «раскрытие», «проникновение».

Я вернулся к Стерну Он посмотрел на меня, я наклонился ближе. Вначале он вздрогнул, потом справился с собой, придвинулся еще ближе.

— Боже, — прошептал он — Я раньше не смотрел в эти глаза Готов поклясться, что они вращаются, как колеса.

* * *

Стерн читал книги Я даже не представлял себе, что существует столько книг. Я скользнул туда, ища то, что мне нужно.

Не могу сказать, на что это похоже. Словно идешь по туннелю, а в туннеле, от пола до потолка, торчат деревянные руки как в карусели на ярмарке, когда можно схватить медное кольцо. На конце каждой руки медное кольцо, и ты можешь взять любое из них.

Теперь представьте себе, что вы знаете, какие именно кольца вам нужны. И теперь в деревянных руках только такие кольца. Теперь представьте себе, что у вас самого тысячи рук, которыми вы можете брать одновременно. Представьте себе, что туннель невероятно длинный, и вы можете пройти его из конца в конец, хватая кольца, за одно мгновение. Вот как это, только еще легче.

Для меня это было легче, чем для Лоуна.

* * *

Выпрямившись, я отодвинулся от Стерна. Он выглядел больным и испуганным.

— Все в порядке, — сказал я.

— Что ты со мной сделал?

— Мне нужны были некоторые слова. Послушайте, отнеситесь к этому как профессионал.

Я им восхищался. Он положил трубку в карман и прижал кончики пальцев ко лбу и щекам. Потом сел и стал выглядеть как всегда.

— Знаю, — сказал я. — Так себя чувствовала мисс Кью, когда Лоун это с ней проделал.

— Кто ты?

— Я вам сказал. Я центральный нервный узел, ганглий сложного организма, состоящего из Бэби-компьютера, Бонни и Бинни, способных к телепортации, Джейни, занятой телекинезисом, и меня самого, телепата, осуществляющего центральный контроль. Нет среди наших способностей ни одной, которая не была бы задокументирована раньше. Телепортация йогов, телекинезис некоторых игроков, умственно отсталые гениальные математики, а прежде всего так называемый полтергейст, когда девочки передвигают веши в доме. Только в нашем случае каждая часть способна на самое лучшее применение этих способностей.

— Лоун организовал нас, вернее, мы сформировались вокруг него. Неважно, что именно. Я заменил Лоуна, но я еще недостаточно развился, когда он умер, а сверх того получил встряску от соприкосновения с мисс Кью. Вы были правы, когда сказали, что это испытание заставило меня подсознательно уходить от всего с ним связанного. Но есть еще одна причина, по которой я не мог уходить за преграду «Бэбн три года».

Мы столкнулись с проблемой, которая для нас оказалась важней безопасности в доме мисс Кью. Разве вы еще не поняли? Мой гештальт-организм находился на грани смерти от этой безопасности. Я понял, что либо умрет мисс Кью, либо умрет этот организм — Я. О, части будут продолжать жить: две маленькие цветные девочки с задержкой речи, одна девочка постарше со склонностью к самоанализу и живописи, один идиот-монголоид и я — девяносто процентов потенциала замкнуты, а десять процентов — просто малолетний преступник. — Я рассмеялся. — Конечно, она должна была погибнуть. Это просто инстинкт самосохранения гештальт-организма.