Djonny - Сказки темного леса

• Название: Сказки темного леса
• Автор: Djonny
• Издательство: Mushroom Elves Press
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2007

«Свыше полутысячи смешных и жутких, удивительных и кровавых историй, произошедших в среде питерских ролевиков в период с 1991 по 2000 год. Всё, про что бы Вы хотели узнать — история РИ глазами подонков, глумление над людьми, попойки и употребление наркотиков, секты и самоубийства, погромы и провокации, облавы и противодействие властей — всё здесь.

Это „темная история“ Питерской ролевой тусовки — весело, жестко и совсем не так, как теперь принято. Почти от самого начала до рубежа тысячелетий, в живом изложении от создателей большинства этих историй — Грибных Эльфов».

Автор разрешает воспроизводить эту книгу в любой форме и любыми средствами (электронными и механическими, включая фотокопирование, магнитную запись или иные средства копирования или сохранения информации) для целей, не связанных с извлечением прибыли.

---

Расположившись на кроватях и на полу, мы принялись обмениваться с местными различными историями (нам было о чем им рассказать), попутно играя в нашу любимую командную игру — «пиздуна перекатного».

Суть этого мероприятия заключается вот в чем: сначала люди рассаживаются в круг, а затем один (номер первый) легонько толкает своего товарища (номера второго) в плечо. Тот толкает третьего, но уже сильнее, третий бьет в плечо четвертому, тот лупит пятого, пятый передает этот пиздюль шестому, и так далее. Понятное дело, что играть в эту игру следует только по пьяни, сочетая указанные правила с вот какой нехитрой придумкой.

Наши товарищи расселись рядком, друг возле друга, и гоголевские поступили точно также. Поэтому у круга получились две очевидные «половины». Начал игру Кримсон, который легонько толкнул Фери в плечо и попросил:

— Передай дальше!

Фери просьбу исполнил, ткнув в плечо сидящего справа от него Кузьмича, тот стукнул меня — и понеслось. Вскоре, покинув нашу половину круга, «пиздун» покатился по гоголевским парням. Учитывая тот факт, что от нас от ушел «уже вполне взрослым», приходилось им нелегко. Некоторые после очередного «тычка» не удерживались на стульях и с грохотом валились на пол. Вскоре круг кончился, и «пиздун» докатился до соседа Кримсона слева. Тогда Кримсон, желая избежать незавидной участи, выждал момент, когда его сосед только-только получит увесистую плюху, и тут же ударил сам.

— В обратную сторону! — громко объявил он. — Задний ход!

Так «пиздун» покатился обратно, под оглушительный хохот собравшихся сшибая со стульев пьяных в доску людей. Этой ночью «пиздун» катался по комнате еще множество раз, пугая шумом соседей и не давая деревне заснуть. Лишь под утро местные погрузились в кузов грузовика и разъехались по домам, пьяные крики смолкли, и в деревеньке Сосново наступил мир и покой. Впрочем, совсем ненадолго.

Страна болот (часть 3) Черное знамя

«Товарищ, верь и надейся

Наше дело — правое!

Забивает траву Крейзи,

Варит кокнар Браво!»

Я проснулся от оглушительной ружейной пальбы. Кое-как продрав глаза, я вышел на крыльцо и увидел пьяных «в дымину» Кримсона и Кузьмича, вооружившихся помповиком и двустволкой. Веселясь и посмеиваясь, братья постреливали по стоящему на краю огорода дощатому сараю. Похоже было, что они куда-то собрались: нацепили патронташи и рассовывали по карманам закуску и бухло.

— Утро доброе! — поприветствовал их я. — Вы куда?

— На озеро, — шатаясь, ответил Кузьмич. — Уток бить!

Судя по всему, братья со вчерашнего еще не ложились — раз уж собрались охотиться на уток с патронташами, полными картечи и пуль. Я-то точно это знал: патронташи у них были Крейзин и Александрова, ни в одном из них ни крупинки дроби не было. Но когда я указал им на эту несуразицу, Барин резко развернулся на месте и навел на меня ружье:

— У тебя ружье есть? — хрипло спросил он. — А?

— Нет, — как можно мягче ответил я, начиная понемногу нервничать (так как заметил, что взгляд у Кузьмича стал белесый, а лицо подозрительно вытянулось). — Ты успокойся, Кузя, ведь это же я…

— Головка от хуя! — перебил меня Барин. — Без ружья, а туда же! Советы мне подает!

С этими словами Кузьмич спустился с крыльца и пошел по направлению к калитке, а следом за ним отправился Кримсон. Повернув за угол, братья скрылись из глаз, но их путь сквозь деревню все равно можно было проследить. Ветер то и дело доносил до нас звуки беспорядочной стрельбы — сухой бой двустволки и гулкое уханье помповика.

Вернулись «охотники» только к обеду. Уток они не принесли, зато притащили рубаху Кримсона, в клочья изодранную картечью. Когда-то это была прекрасная цветная рубаха, но теперь от нее остались лишь разноцветные лоскуты. Вышло это так.

Забравшись на холм у окраины деревни, товарищи некоторое время пили самогон, разглядывая ленту дороги, пролегающую возле самого подножья. Наконец они заметили фургон скупщиков клюквы, движущийся по шоссе со стороны Гоголево в направлении Сосново.

— Ну и пидоры! — возмутился Кузьмич. — Вот мы им сейчас!

Частные скупщики являются важным звеном «незаконного оборота клюквы», выполняя роль посредников между крупными заготконторами и населением. В те годы за килограмм «некатаной» клюквы перекупщики платили 4 руб 30 коп., а за «катаную»[230] давали аж 6 руб. Для сравнения, тот же килограмм перекупщики сдают финским заготовителям по цене 1USD, что, согласитесь, составляет очень нехуевую разницу.

Подпустив фургончик поближе, Кузьмич и Кримсон залегли в траве и принялись обстреливать барыжную машину из двустволки и из помповика. Про уток к этому моменту братья и думать забыли. Дистанция была великовата, картечь дотуда не доставала, но пара жаканов, похоже, все-таки долетела и попала в крышу фургона. Во всяком случае водитель резко остановил машину, развернулся и на полном ходу заспешил обратно.

— Эх! — довольно произнес Кримсон. — Лепота!

Разойдясь по полю метров на двадцать, братья затеяли новую потеху, которая называется «пятнашки с дробовиком». Для этого они спрятались в траве и принялись выцеливать друг друга, сопровождая все это ожесточенной пальбой.

Кримсон, желая использовать преимущество своего оружия (он был вооружен пятизарядной помпой), снарядил полный магазин патронов. Затем он парой выстрелов вынудил Кузьмича прижаться к земле и только тогда побежал в атаку. Ружье Кримсон держал у пояса и время от времени стрелял, чтобы Кузьмич не вздумал поднять голову.

План Кримсона был хорош, и если бы у него в руках оказалась, скажем, восьмизарядная помпа — Кузьмичу бы не поздоровилось. Но когда Кримсон почти добежал до того бугорка, за которым укрылся Барин — он вдруг понял, что патроны у него кончились. На его беду, понял это и Кузьмич, который тут же высунулся из своего укрытия и выстрелил в направлении Кримсона оглушительным дуплетом.

Жизнь Кримсону спасло то, что он вовремя бросился на землю. Но его прекрасная цветная рубашка была расстегнута, и пока Кримсон падал — порыв ветра горбом задрал ее у него на спине. Именно туда и пришлись выпущенные Кузьмичом два заряда картечи.

Вечером этого дня у нас стало заканчиваться спиртное, и мы принялись спешно снаряжаться на его розыски. В Сосново самогона не продают, так что пришлось нам отправляться за бухлом в местный культурный центр — деревню Гоголево. Туда было отправлено сразу несколько экспедиций, из которых мне запомнились две.

Первыми в путь отправились Макута и Влад, собрав со своих товарищей (то есть с Сержа, Родика и Ирки) известную сумму и пообещав вскоре вернуться назад с двумя литрами самогона. Вместо этого они отсутствовали часов пять, а самогона принесли едва ли двести грамм, на донышке полуторалитровой бутылки.

Следом за ними в путь отправились Королева и я. Своих денег у нас уже не было, но Королева нашла пятьдесят рублей, шаря по карманам одетой на неё Фериной разгрузки. Так что самогон мы все-таки купили, а обратно в Сосново нас вез на мотоцикле один из гоголевских парней. Так как я взял с собой в дорогу двустволку, мне пришла в голову вот какая мысль: выстрелить на ходу в знак, отмечающий начало охранной зоны заповедника «Полистовский». И поскольку ради этого я перестал цепляться за водителя, а сидящая позади Королева держалась только за меня — отдачей нас обоих опрокинуло на дорогу.

Покуда мы ездили в Гоголево, товарищи истопили у нас на участке баню. Королева и Кримсон решили раскуриться, для чего взяли подаренный Крейзи индеанистами в знак примирения глиняный чилим.[231] Уединившись за домом, они собирались пыхнуть, но тут, как назло, появился Фери.

— Что это вы делаете? — лукаво спросил он. — Никак курить собрались?

— Ага, — ответил Кримсон, незаметно убирая чилим в карман. — Вот только папирос у нас нет. Вот если бы ты нашел папироску, мы бы тут же раскурились.

— Сейчас найду, — обрадовался Фери. — Я мигом!

Фери убежал за дом, и тогда Кримсон достал из кармана чилим, забил в него оставшийся план, поднес огонь и с наслаждением затянулся. Ночь была ясной, товарищи лежали в густой траве, глядя на раскинувшийся над их головами купол осенних звезд. Неторопливо потрескивали в чилиме конопляные семечки, ароматный кумар поднимался вверх, смешиваясь с пряным запахом сена и смолистым дымком от растопленной бани.

Когда вся шала прогорела, Кримсон наклонил чилим и легонько, едва-едва постучал по нему указательным пальцем. Он хотел вытрясти оставшийся пепел, но духи чилима рассудили иначе. Устыдившись лицемерного обмана, невольным участником которого он нечаянно стал, чилим с треском раскололся на две половины.

Одна из них осталась в руках у Кримсона, а другая упала в траву — и в ту же секунду из-за угла дома выскочил Фери. Он бежал, сжимая в высоко поднятой руке папиросу, и радостно кричал: