Журнал современник - Журнал Наш Современник 2008 #9

• Название: Журнал Наш Современник 2008 #9
• Автор: Журнал современник
• Жанр: Публицистика

---

Моя "резиденция" в журнале располагалась хоть и в отдельной, но очень небольшой комнатке ("За что вас сюда?" - заметил как-то В. Богомолов), названной по этой причине сурдокамерой. Кроме книжного шкафа, письменного стола со стулом, в неё вмещался еще лишь один стул для посетителей, втиснутый в единственный свободный угол, словно в "медвежьей" комнате Кирилы Петровича Троекурова. В этот медвежий угол стал частенько наведываться Передреев. Как уже упоминалось, излюбленной темой его разговоров была поэзия, он действительно "знал одной лишь думы власть". Однако в первые несколько лет нашего знакомства, наших бесед он ни словом не обмолвился о собственных стихах, ни разу даже не упомянул о своей принадлежности к "поэтическому цеху". Между тем Передрееву было что рассказать о себе, о своих успехах уже тогда, в самом начале 60-х годов. Ведь еще в июле 1959 года в "Литературной газете" увидели свет стихи "Три старших брата", "Четвёртый брат" и "Работа" с напутствием Николая Асеева:

"Анатолий Передреев живет в Саратове. Ему двадцать пять лет. Он был рабочим, шофером, мечтает поступить в Литературный институт. Три старших брата его погибли на войне, четвертый вернулся домой без ног. Впрочем, об этом написаны стихи, вы их прочтёте.

Стихи Анатолия Передреева безошибочно свидетельствуют о несомненных поэтических способностях их автора.

Они свежи, не шаблонны, отмечены хорошим поэтическим вкусом. Смотрите, как свободно, объемно и по-настоящему поэтически сказано:

И день и ночь Зеленая звезда

Притягивает грузные составы…

Это талантливый молодой поэт со своей дорогой в будущее. От всей души пожелаем ему доброго пути. Ник. Асеев".

Бытует версия, будто стихи прислал в газету друг Анатолия даже без его ведома, и Асеев извлёк их из широкого русла так называемого самотёка. Однако, по свидетельству С. Куняева, Передреев, приехав в Москву из Саратова, посетил Б. Слуцкого, показал ему свои первые опыты, и Борис Абрамович передал их Асееву. Он посоветовал молодому поэту поехать в Братск - "делать биографию". Слуцкий потом, как выразился Е. Евтушенко в "Огоньке", "носился" с Передреевым (равно как и с Куняевым). Он угадал его талант, о чем говорят и дарственные надписи на книгах, в частности: "Анатолию Передрее-ву с верой в его большое будущее".

Еще в Братске Передреев встретился с Ярославом Смеляковым, который также высоко оценил его молодой талант. Будучи руководителем поэтической секции в Союзе писателей и возглавляя отдел поэзии в журнале "Дружба народов", Ярослав Васильевич поощрял одаренного поэта, доверял ему переводы, приглашал выступать на поэтических вечерах. На одном из таких вечеров он учинил форменный разнос за искажение фамилии поэта в афише. Он даже настаивал на приёме Передреева в Союз писателей в обход такого формального условия, как уже изданная книга.

Талант Передреева сразу признали и его молодые друзья, и в первую очередь С. Куняев. Встретились они впервые в 1959 году на строительстве Братской ГЭС. Затем, уже в Москве, особенно в пору работы Куняева в "Знамени", встречи стали почти ежедневными, благо Литинститут, куда Передре-ев поступил в 1960 году, находился рядом. Делясь впечатлением о новом знакомстве, Куняев пишет в книге "Поэзия. Судьба. Россия":

"Полная независимость и какая-то изначальная самостоятельность и естественность и его поэзии, и его жизненного пути сразу же очаровали всех нас". И затем: "…вдруг зазвучал какой-то абсолютно естественный голос Анатолия Передреева, чурающийся любого поэтического разгильдяйства, любого политического подтекста, голос, стремящийся к одной цели - выразить простую русскую судьбу и русскую душу".

Ведая отделом поэзии в "Знамени", Куняев также стремился поддержать своего друга-студента, живущего в общежитии без какой-либо материальной опоры.

Итак, уже самые первые шаги Передреева на поэтическом пути были весьма успешны. Успешно было и продолжение. Его первая книга стихов "Судьба", которую и книгой-то назвать трудно - так невелик ее объем, - была восторженно встречена. Сразу же после ее выхода в свет появилось несколько положительных откликов, в то время как многих пишущих критика не замечала годами. Среди первых откликнувшихся были весьма авторитетные в то время критики Ал. Михайлов ("Рабочая косточка", журнал "Знамя") и Л. Аннинский ("Ритм и жизнь", журнал "Москва"). Со временем положительные отзывы только множились, и даже спустя семь лет на страницах такого серьезного, уважаемого журнала, как "Вопросы литературы", с очень добрыми словами о поэте выступил известный критик и литературовед Виктор Пер-цов. Этот патриарх литературы, в частности, заметил: "Случай, когда первая книжка заслуживает особого внимания". Безусловные достоинства "Судьбы", ее редкий для поэтического дебюта успех отразились в пожелании, высказанном - увы! - на поминках поэта: учредить премию его имени за первую удачную книгу стихов. К сожалению, это пожелание не воплотилось в жизнь: настали иные времена.

Книжку "Судьба" мне посчастливилось получить в подарок. Под лестной для меня дарственной надписью стояла дата 26.11.64. Вот тогда-то, после двух лет общения, мне представилась возможность впервые познакомиться с творениями поэта, так часто и подолгу беседовавшего со мной о чем угодно, кроме собственных стихов.

Сейчас, спустя более сорока лет, я смотрю на книжку "Судьба" с чувством досады. Тоненькая, небольшого формата, тираж - 10 тысяч при 100-тысячных тиражах модных в то время, но так убедительно раскритикованных

Передреевым поэтов. Цена - 7 копеек. Под ярким супером невзрачная бумажная обложка печально-мутного цвета. Имя и фамилия поэта начертаны мелким шрифтом и вытянуты вертикально вдоль узкой полоски, расположенной под названием книжки, не привлекая к себе тем самым должного внимания. "Судьба" не нашла и места на столичных прилавках. Поговаривали, что весь тираж был отправлен на периферию. И все-таки книжка дошла до истинных любителей поэзии. Восторженное письмо прислали поэту даже из Бразилии!

Успех "Судьбы" нисколько не вскружил ему голову. Вошедшие в нее стихи хвалили и раньше друзья-поэты, а к критическим статьям он относился безучастно и даже, по-моему, не читал их. Во всяком случае, никогда о них не говорил.

2. "В атмосфере знакомого круга…"

Как отметил С. Куняев, "Передреев был одним из немногих поэтов моего поколения, кто каким-то чутьем ощущал, что есть правда и что есть неправда в стихотворении. Слух на правду (эстетическую, этическую, духовную - любую) у него был абсолютный. Я верил ему больше, чем себе, когда нам было по двадцать пять лет, и продолжал верить, когда нам стало по пятьдесят… " Его "хороший поэтический вкус" отметил и Н. Асеев, а затем и другие поэты признавали его редкий и, подобно музыкальному, абсолютный поэтический слух.

В начале нашего знакомства, то есть в начале 60-х годов, чуть ли не все беседы Передреева сводились к Владимиру Соколову, к его стихам. О них он говорил всегда восторженно и в подтверждение своих слов с большим чувством читал:

Всё как в добром старинном романе. Дом в колоннах и свет из окна. Липы черные в синем тумане. Элегическая тишина.

Читая эти строки, он очень точно следовал знакам препинания - выдерживал долгие паузы, словно любуясь в это время картиной, созданной поэтом.

- После Есенина у нас не было настоящих поэтов, - сказал он однажды и, показывая на кончик мизинца, добавил: - Немного к нему приближается лишь Соколов.

И в другом разговоре:

- Вот что значит настоящий поэт! Прочитал Соколову новые стихи, и он сразу назвал, а затем и несколько раз повторил лучшую строку.

Назвать лучшую строку - это был своеобразный тест Передреева.

Ни Соколов, ни Передреев никогда не рассказывали, как и при каких обстоятельствах они познакомились. Скорее всего, их познакомил Куняев в "Знамени" или, по словам Передреева, знакомство произошло само собой:

В атмосфере знакомого круга, Где шумят об успехе своем, Мы случайно заметим друг друга, Неслучайно сойдемся вдвоем.

Эти посвященные Соколову стихи датированы 1967 годом. Соколов же посвятил Передрееву стихи "Попросил я у господа бога…" еще в 1963 году, то есть когда Передреев только начинал свой путь к поэтическому Олимпу. Соколова глубоко тронуло и раннее стихотворение Передреева об отчем доме, и он откликнулся на него еще одним стихотворением:

Слушай, Толя, прочти мне скорее стихи О твоем возвращенье в родительский дом…

Поэт большого таланта, Соколов довольно широко печатался, но был, как тогда выражались, "широко известен лишь в узких кругах". Помню, как в одной литературной (!) семье обсуждали статью Е. Евтушенко "о каком-то Со-

колове". А ведь этот "какой-то" печатался не реже автора статьи. Дело, очевидно, было в силе голосовых связок, в чем признавался сам автор статьи: