Лаура Паркер - Буря страсти

• Название: Буря страсти
• Автор: Лаура Паркер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01676-6

Все вокруг пытались убедить очаровательную Корделию Хилфорд, что горячо любимый ею Рейф женился на ее приданом, но молодая женщина отказывалась верить в это. Как отказалась поверить и в известие о гибели супруга в битве при Ватерлоо. Однако вскоре Корделия получила последнее письмо Рейфа. Он клялся супруге в вечной любви — но при этом молил ее забыть, в случае его смерти, самое его имя. В письме крылась какая-то тайна, какая-то загадка — и чуткое любящее сердце подсказало Корделии отправиться на поиски мужа, чтобы любой ценой спасти свое счастье…

---

Делла вспомнила их первую и последнюю ночь вдвоем. Понимая ее смущение, он задул свечу, прежде чем раздеться и лечь рядом с ней.

Она же слишком сосредоточилась на чувственном удовольствии, которое он дарил ей, чтобы рассматривать его обнаженное тело. Память сохранила нежность, ласковые прикосновения рук, тяжесть тела, огонь страсти и, наконец, силу и твердость его плоти.

Делла замотала головой. Так дело не пойдет. Надо все выяснить. Она заставила себя поднять взгляд на несколько дюймов.

Медальона не было на месте. Только тонкая золотая цепочка на шее.

Очевидно, догадалась она, медальон соскользнул с его груди, когда он пытался разорвать путы. Наклонившись пониже, она обнаружила украшение рядом с левым ухом больного. Ей пришлось опереться коленом на край кровати, чтобы дотянуться до медальона. Почувствовав ее присутствие, мужчина резко повернул к ней голову. Его спрятанное под многими слоями бинтов лицо оказалось так близко от нее, что она ощутила отвратительный запах винного перегара. Содрогнувшись, но не отступив, она быстро схватила медальон.

Замок был сломан, поэтому медальон распахнулся при прикосновении, открыв ее взору то, чего она так страшилась, — собственный портрет.

Делла выронила его из руки и отскочила от кровати. Она разрывалась между противоречивыми желаниями: убежать или обнять этого калеку, который лежал абсолютно неподвижно, как будто умер или спал.

— Почему я слушала так невнимательно? — хрипло прошептала она. Правда читалась в глазах Квинлана Делейси, когда он принес ей письмо Рейфа.

Делла взглянула на правую руку больного, туда, где должна была находиться кисть. «Ну конечно!» — сообразила она. Рейф не мог написать письмо. Его написал Делейси! Возможно ли, что таким образом лорд Кирни попытался уберечь ее от того, что знал сам? Она видела, с каким нежеланием он отвечал на ee вопросы о смерти Рейфа. Его взгляд словно молил: «Не вытягивайте из меня всю правду».

Делла опять посмотрела на больного и прижала кулак к губам, чтобы не закричать. Хочет ли она знать правду?

Называя себя здравомыслящей, она долгими темными ночами перебирала в голове все возможные причины, почему Рейф не вернулся к ней, даже те, которые причиняли боль. Она воображала, что он ранен или сошел с ума… его держат в плену с целью получить выкуп… он ранен и скрывается где-то во Франции, не зная, что война уже закончилась. Она даже допускала, что он влюбился в какую-нибудь красавицу, спасшую ему жизнь, и не желает покидать ее. Но во всех этих случаях он оставался жив. Пусть эти мысли доставляли страшные мучения, однако верить в то, что он жив, было легче, чем в то, что он погиб. И вот сейчас…

Делла устремила взгляд в окно и не моргая смотрела на отдаленную точку до тех пор, пока не защипало глаза и не потекли слезы. Там, за окном, была жизнь — солнечный день, тепло, оливковые деревья, черепичные крыши, красная земля и серебристые блики реки, протекавшей через зеленую долину.

Неожиданно Делла обнаружила, что внутренняя тревога прошла, она ощутила необыкновенное спокойствие. Только кровь, пульсирующая в венах, свидетельствовала о том, что она еще существует. Прирожденная уверенность больше не управляла ее мыслями. Уж слишком часто она подводила ее. Отныне ею руководил инстинкт самосохранения и стремление выжить.

Мужчина на кровати еще не знает, кто она. Почему бы не оставить все так, как есть? Слугам не известно ее настоящее имя. Только Сара знает о цели ее приезда сюда. Можно вернуться в Англию, провести положенный год в трауре, а потом начать жизнь сначала. И никто не заподозрит, что ей известна правда.

Как молода и глупа она была прежде, как долго занималась самообманом и не предполагала, что на свете есть вещи более жуткие, чем вдовство, — когда ты на всю жизнь привязана к мужу-калеке, да еще и сумасшедшему. Нет, у нее не хватит на это смелости.

Делла судорожно вздохнула. Правда оказалась хуже, чем ее самые смелые предположения. Теперь, когда она знает все, сможет ли она жить с этим, с самой собой, если уйдет отсюда и поддержит его обман?

Она прошла через комнату, открыла дверь и захлопнула ее за собой с яростью, удивившей ее саму.

Глава 25

— Это всего лишь ветрянка, Сара.

— Вы уверены, миледи?

— Абсолютно. — Делла, обтиравшая своего пациента, посмотрела на компаньонку, которая топталась у двери. — Я видела оспу, — шепотом добавила она, не желая, чтобы ее услышал еще кто-то, кроме Сары. — При оспе форма пустул другая. А эти шаровидные и белые. Температура невысокая, у него лишь незначительный застой в легких. Сыпь продержится несколько дней и исчезнет без следа, не оставив рубцов.

Неожиданно кровать затряслась, и Делла переключила свое внимание на больного. Он беззвучно смеялся. Все это время она разговаривала с Сарой на английском. К нему же обращалась по-итальянски. Он ей ни разу не ответил, но она не сомневалась, что он понимает ее. Интересно, что забавного он нашел в ее словах о рубцах?

— Вы не должны мыть незнакомого джентльмена, миледи. Это непристойно. Где помощники, которых вы просили прислать? — осведомилась Сара, шагнув в комнату.

— Я не смогла убедить их. — Делла принялась осторожно тереть торс больного. — Экономка говорит, в соседней долине малярия. Рабочие боятся за свою жизнь. Они еще не скоро вернутся.

— Пусть это послужит вам уроком, — проворчала Сара. — Ну ладно, я попробую, если вам так надо его вымыть.

— О нет, я даже не думаю о том, чтобы хоть на минуту оставить своего пациента, — обманчиво-ласковым тоном произнесла Делла. — Я сама намерена заботиться о нем.

— Хорошо, миледи, если вы настаиваете. Но я все равно буду здесь. Ради приличия. — От Сары не укрылся сердитый блеск в красивых глазах хозяйки. Что-то произошло, но она знала слишком мало, чтобы соединить отрывочные сведения в целостную картину. Внезапно она сообразила, что случилось нечто важное. — Вы освободили его, миледи.

— Да, — с деланным равнодушием ответила Делла. — Я бы тоже пришла в ярость, если бы меня связали, как цыпленка. А теперь не мешайте мне заниматься делом.

Делла краешком глаза увидела, что Сара бросила на нее пристальный взгляд, но проигнорировала его. Никто на свете не был изумлен тем, что она вернулась в эту комнату, больше, чем она сама.

Понадобилось совсем немного времени — пока закипела вода, которую принесла экономка, — чтобы понять: она не может оставить мужа. Он не хотел, чтобы она знала, что он жив, однако она все же узнала об этом и не могла закрывать глаза на этот неоспоримый факт. Когда-то она любила его и до сих пор любит в нем того мужчину, каким он был. Ей больно видеть его в таком состоянии. Пусть он никогда не узнает, кто она, если она соблюдет все меры предосторожности, но она-то знает, что является его женой. Если она и оставит его, то на попечение куда более ответственного лица, чем слуги, населяющие виллу. Он находился в ужасающе запущенном состоянии. Потребовалось несколько раз сменить воду в тазу, прежде чем удалось смыть с его торса толстый слой грязи. В данный момент она мыла его здоровую руку, испытывая странное удовлетворение от того, что чистила его ногти и обрабатывала их маникюрными принадлежностями, которые принесла из своей комнаты. Ей никогда прежде не доводилось наслаждаться прелестью ежедневного общения с Рейфом. Однажды она размечталась о том, что когда-нибудь хорошо изучит его тело, причем настолько, что сумеет распознать его по форме руки или даже стопы. И вот сейчас, вытирая его руку, она чувствовала, что действительно знает его. У него сильная рука, с квадратной ладонью, длинными тонкими пальцами и темными волосками на первых фалангах. Поддавшись порыву, она слегка сжала его руку, прежде чем положить ее на простыню. Если он и заметил, то никак не отреагировал.

Однако когда Делла взяла его за правую руку, он резко выдернул ее.

— Послушайте, синьор, — сурово проговорила она по-итальянски. — Я вижу, что вас тяжело ранили, но это не значит, что рука может оставаться грязной. Если не обработать ее, может начаться нагноение, которое приведет к ампутации.

Казалось, эти слова оживили его. Он выставил руку вперед, едва не ударив Деллу по груди.

— Я буду очень осторожна, но и вы должны лежать спокойно, — предупредила она и взялась за ножницы.

К ее облегчению, рану обработали, прежде чем забинтовать руку. Она видела, как многие ветераны войны с Наполеоном просили милостыню на улицах. Часто их раны гноились и не заживали. Эта же рана была тщательно зашита, и теперь на ее месте образовался ровный рубец. О, но какие страдания, должно быть, доставила ему эта потеря! Делла положила ладонь ему на руку и спросила:

— Почему вы забинтовываете ее? Она не уродлива.

В ответ он отвернулся.

Сара помогла Делле снять с него сапоги. Она ничего не сказала, но неодобрительно поцокала языком, когда ей в нос ударила страшная вонь. Обе не сговариваясь выбросили сапоги в окно, а затем принялись мыть ему ноги.