Кристина Додд - Мой верный рыцарь

• Название: Мой верный рыцарь
• Автор: Кристина Додд
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-85585-981-9

Жизнь гордой и независимой графини Элисон находится под угрозой. Для своей защиты она нанимает непобедимого, мужественного рыцаря. Но тот понимает свои обязанности несколько шире… и готов преподать ей уроки любви. Не в силах сопротивляться зажженной в ее сердце страсти, гордая красавица сдается перед настойчивостью своего верного рыцаря. А он готов снова и снова доказывать своей возлюбленной, что ему по-прежнему нет равных ни в бою, ни в любви.

---

Филиппа засмеялась то ли над ребенком, то ли над ней:

– Ему доставило удовольствие давать их тебе.

– Ты так думаешь? – Выдернув, наконец, корень, Элисон победно помахала им в воздухе.

Филиппа снова засмеялась, и на этот раз Элисон точно знала, что над ней.

– Не так часто кому-нибудь случается давать тебе наставления.

Бросив корень в медленно растущую кучу сорняков, Элисон снова взялась за работу.

– Разве я такая страшная?

– Не для меня. Не бери в рот грязь!

Удивленно подняв глаза, Элисон увидела, как Филиппа, разжав крошечный кулачок дочери, высыпала из него землю.

– Фу! – сделала она ей страшную гримасу. – Не ешь это! Гадость!

Хейзел смотрела на мать как зачарованная. Потом ее нижняя губка оттопырилась и задрожала, большие глаза наполнились слезами, она села на землю и заревела как теленок.

Элисон не могла сдержаться. Она громко засмеялась. Она давно не смеялась. Филиппа сердито на нее взглянула:

– Вот подожди, пока сама станешь матерью.

– Ужасная мысль! – Все еще усмехаясь, Элисон вернулась к своему занятию.

– Я думаю, что ты и так слишком долго ждала.

Элисон быстро взглянула на нее:

– Что ты этим хочешь сказать?

Филиппа протянула Хейзел засохшую тыкву. Хейзел погремела ею и отбросила с такой силой, что та воткнулась в мягкую землю.

– Ты превращаешься в старую деву с кошкой.

– Это не моя кошка! – Она попыталась взглянуть на прицепившийся к ней комочек шерсти, но он уже исчез, и это ее порадовало. В этих стенах с котенком ничего не могло случиться.

– Ну и пусть, – согласилась Филиппа. – Ты просто превращаешься в старую деву.

Озадаченная Элисон попыталась отшутиться:

– Я старейшая вдовствующая девственница в Англии.

Филиппе это явно не показалось смешным, потому что она продолжала, не обращая внимания на ее слова и вертя ниткой цветных бус перед глазами Хейзел:

– Ты закостенела в своих привычках. Я не думаю, что найдется человек, который мог бы изменить тебя. Я возлагала большие надежды на сэра Дэвида, но ему это не удалось, так что остается только надеяться на ребенка.

Элисон выпрямилась, потирая себе спину.

– О чем ты говоришь?

– Тебе нужен ребенок.

Это какая-то новая шутка, решила Элисон, широко раскрытыми глазами глядя на Филиппу. Она просто что-то не поняла, ведь ей всегда не хватало чувства юмора. Но Филиппа смотрела на нее с самым серьезным видом.

Ответ Элисон основывался на самой безупречной логике.

– Я не замужем.

– Дети не от брачной церемонии родятся, а когда спишь с кем-нибудь.

– Я это знаю. – Когда Филиппа усмехнулась, Элисон поняла, что в этом-то и крылся юмор. – Я хочу сказать, я госпожа Джордж Кросса. Я не могу просто взять себе любовника и…

– А почему нет? – удивилась Филиппа. – Какой толк быть госпожой Джордж Кросса, если ты себе хоть один-единственный грех не можешь позволить?

Бусы наскучили Хейзел, и, бросив их вслед за тыквой, она схватила снова горсть земли. Отнимая ее у нее, Филиппа добавила:

– Мне следовало бы сказать, еще один грех.

– Моя совесть чиста. Я каждый день исповедуюсь и исполняю епитимью, которую налагает священник.

– Он глух, – возразила Филиппа. – Не будь он глух, он бы всю деревню отлучил от церкви.

Элисон подавила улыбку и сказала чопорно:

– Пути Господни неисповедимы.

– Да, вот Он и послал тебе сэра Дэвида!

Хейзел снова начала выражать недовольство громким криком.

– Дай мне ключи, – попросила Филиппа.

Элисон дотронулась до кольца у себя на поясе.

– Зачем?

– Затем, что ей нельзя давать ключи, а если она получит то, что нельзя, она будет счастлива.

Элисон хотела было сказать, что это опасное начало. Если успокаивать ребенка, давая ему то, что нельзя, это может войти в привычку. Но тут ей пришло в голову, что и Филиппе приходится туго. Она должна без мужа любить ребенка, воспитывать, беспокоиться о нем. Больше всего беспокоиться. В отличие от нее, Филиппа не худела от тревог. На самом деле она скорее поправилась, но на лбу у нее заметно проступали морщинки.

Элисон бросила ей ключи. Они упали в лимонник, сломав один из побегов. Резкий запах привел Элисон в еще больший ужас, но Филиппа поспешно подобрала широкие листья.

– Быть может, Точи не заметит, – сказала она и позвенела ключами перед Хейзел. Ребенок широко раскрыл удивленные глаза. Девочка с жадностью потянулась за ключами, и Филиппа положила тяжелое кольцо ей на колени. Удовлетворившись тем, что нашла забаву для ребенка, Филиппа повернулась к Элисон.

– Сэр Дэвид подарил бы тебе прекрасных здоровых детей.

– А потом оставил бы меня.

– Может быть. Если бы ты сама его отослала. Но я думаю, он бы не отказался, если бы ты предложила ему жениться на тебе.

– Зачем мне такой, как он? Между нами ничего общего.

– Не знаю. – Филиппа улыбнулась и выдернула из земли пару сорняков. – Почему же ты желаешь его?

– Отчего ты думаешь, что я его желаю?

– Потому что я отгоняла любопытных от двери твоей рабочей комнаты.

У Элисон был готов колкий ответ, но она воздержалась. В конце концов, ведь это была Филиппа. Ей она могла сказать правду.

– Он ужасен. Он смеется над обычаями и приличиями.

– Ты все еще сердишься, потому что он раз зашел в кухню и уговорил кухарку положить живых лягушек в пирожную форму. А когда ты открыла ее, они выскочили, и ты взвизгнула.

– Нет, это было забавно. – Элисон вытерла передником руки. – Мне хотелось смеяться.

Филиппа засмеялась.

– Тогда не все еще для тебя потеряно, Элисон.

– Он оказывает на меня дурное влияние.

Филиппа усмехнулась и покачала головой.

– Однажды вечером я заговорилась с ним и даже забыла о моем шитье.

– Однажды, – насмешливо повторила Филиппа.

– Но когда человек ступает на путь лени, ему бывает трудно потом вернуться на стезю добродетели.

– Почему ты все время цитируешь мне леди Френсис? – пожаловалась Филиппа.

– Она нас воспитала!

– Она была противная старуха, лишившая жизнь всех ее радостей.

– Я не знала, что ты так думала. Ты меня поражаешь.

Филиппа бросила в Элисон кучку сорняков.

– Неправда! Ты тоже так думала, только не решалась в этом признаться.

– Я очень глупая. Знаешь, когда сэр Дэвид потешается над напыщенностью короля, мне кажется, что он высказывает мои еще неосознанные мысли.

– Когда он передразнивает сэра Уолтера, я едва могу удержаться от смеха.

– А сэр Уолтер даже ни о чем и не догадывается.

Взглянув друг на друга, женщины расхохотались.

Элисон устыдилась своего веселья, посерьезнела и снова наклонилась над грядкой.

– Ты знаешь, когда он целует меня, я забываю свой долг.

Филиппа издала какой-то звук, похожий на смех, но когда Элисон взглянула на нее, она уже низко наклонила голову.

– Весь мой заведенный порядок нарушился с тех пор, как он здесь, а когда он… – Прикосновение его руки вызывало у нее такие странные ощущения, что она не могла выразить их словами. – Когда он до меня дотронулся, я почти потеряла власть над собой.

– Почти?

– Я потеряла власть над собой.

– Неудивительно, что он человек-легенда, – почтительно сказала Филиппа.

– Сэр Дэвид оказывает на тебя такое же дурное влияние, как и на меня. Ты никогда раньше так не говорила и, уж конечно, не предлагала мне родить без мужа.

– Это не сэр Дэвид заставляет меня так говорить. Это оттого, что всю свою жизнь я говорила, думала и делала все, как подобает, а в награду получила изгнание и жизнь, полную страха. – Филиппа раздавила в руке листья майорана и подняла пальцы к ее носу. – Майоран на счастье. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Странным образом предложение Филиппы стало казаться ей вполне разумным, и Элисон боялась, что это было потому, что она сама подумывала взять сэра Дэвида в любовники. Но вслух она возразила:

– Он не такого благородного рода, как я, и, уж конечно, не так богат.

– Все мужчины, достаточно богатые и благородные, для тебя отвратительны.

– Замуж выходят не для радости. Мне ли этого не знать!

Элисон пожалела, что сказала это. Филиппа, нахмурившись, с силой выдергивала сорняки. Но сказанного не воротишь, и Элисон с грустью добавила:

– И король рассердится.

– Когда дело будет сделано, он с этим примирится. Не в первый раз. Во всяком случае, если ты не хочешь замуж, и не выходи. Тут я тебя понимаю. Но тебе нужен ребенок.

– Зачем? – Котенок пробрался среди петрушки и вцепился в привлекший его росток.

– Чтобы унаследовать твои земли.

Элисон взяла котенка в руки, чтобы он не погубил результаты трудов Точи.

– Так ты думаешь, что мне для этого нужен ребенок?

Тень улыбки пробежала по губам Филиппы.

– Я думаю, ребенок тебе нужен просто для того, чтобы любить его.

– У меня есть этот глупый, тощий, зубастый котенок. – Он урча забрался ей на плечо и мурлыкал теперь у самого уха, потираясь мордочкой о ее щеку.