Кристина Додд - Мой верный рыцарь

• Название: Мой верный рыцарь
• Автор: Кристина Додд
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-85585-981-9

Жизнь гордой и независимой графини Элисон находится под угрозой. Для своей защиты она нанимает непобедимого, мужественного рыцаря. Но тот понимает свои обязанности несколько шире… и готов преподать ей уроки любви. Не в силах сопротивляться зажженной в ее сердце страсти, гордая красавица сдается перед настойчивостью своего верного рыцаря. А он готов снова и снова доказывать своей возлюбленной, что ему по-прежнему нет равных ни в бою, ни в любви.

---

– Здесь! – сказала она с раздражением. – Я что, все сама должна делать?

Он улыбнулся. Это была не его обычная приятная веселая улыбка, а скорее волчий оскал – злого серого волка, который вот-вот съест наивную маленькую девочку.

Но что было хуже всего, эта улыбка вызвала у нее восторг и содрогание одновременно.

– Дэвид?

– Ты – мое наслаждение.

Она хотела ответить, но он прижал ладонь к заветному месту, потом отпустил, затем снова прижал. Она обхватила его за плечи и выгнулась, чтобы оказаться еще ближе к нему.

Грудь ее распирало, дыхание ускорилось. Она закрыла глаза, открыла и снова закрыла. Он легко поцеловал ее в губы и прошептал:

– Кто это сейчас с тобой?

Она стиснула руки.

Он убрал свою:

– Кто?

– Дэвид!

– Правильно. – Он снова поцеловал ее, подавив стон. – Клянусь всеми святыми, ты самая сладкая и жаркая, как кипящий мед.

Свободной рукой он скинул с нее платок. Она услышала, как он сказал «Хвала небу!», но эти слова для нее ничего не значили. Элисон понимала только язык его тела. Прикосновение его груди, его ноги, его рука в ее волосах – все это усиливало в ней ощущение внутренней борьбы. Что-то в ней рвалось наружу. Что-то запретное. Что-то дикое и необузданное. Она сражалась не на жизнь, а на смерть с условностями и приличиями, и полем битвы было ее тело.

И хуже всего было то, что она сама была на стороне этой темной силы. Она хотела дать ей свободу, но не могла.

Должно быть, он ощутил эту борьбу, потому что прошептал: «Девственница». Убрав руку, Дэвид переместил туда свое тело. Он бы раздавил ее о доски стола, если бы, опираясь на колени и локти, не касался ее только там, где ей хотелось. В тех частях, которые, соединившись, могли бы образовать целое. Ей стоило большого усилия поднять веки, чтобы взглянуть на него, и она пожалела, что сделала это.

Он выглядел обуянным страстью. Покрасневшее лицо исказила гримаса. Чуть шевеля губами, он хрипло прошептал:

– Ты – моя мечта.

И она ни одной минуты не сомневалась, что он говорит не о ее землях.

Одежда мешала ей. На нем тоже было надето слишком много. Владей она руками, она бы и нитки на нем не оставила. Элисон могла думать только об этой темной страсти, которую Дэвид пробудил в ней. Она беспокойно заметалась и потянула рукой за прядь собственных волос, пытаясь найти в этом облегчение.

Локтем она задела за лежавший на краю стола мешок и отчетливо услышала мяуканье и царапанье когтей. Оба пытались не обращать на это внимания, но таинственное существо в мешке пришло в исступление. Они подняли головы и взглянули на мешок. От раздражения Элисон чуть было не сорвалась на крик:

– Что там такое?

Он положил руку на мешок и этим, казалось, успокоил пленника. Со вздохом облегчения Дэвид спросил:

– Ты хочешь сейчас об этом узнать?

– Нет, но я… нет, – Элисон снова жадно обняла его за плечи. – Потом.

Но, несмотря на ее явный призыв, Дэвид не поцеловал ее. Он поднял голову:

– Послушай.

В зале раздались шаги, и она вдруг вспомнила, что просила сэра Уолтера прийти для разговора с Дэвидом. Она считала необходимым объединить их для пользы дела и по женскому легкомыслию обо всем забыла.

– Пресвятая дева! – Элисон сделала попытку соскользнуть со стола; Дэвид не мешал ей. Схватив платок, она старалась заправить под него волосы. Дэвид попытался ей помочь, но не успел. Когда сэр Уолтер показался в дверях, они оставались на столе, как застигнутые врасплох любовники.

Они бы ими и стали, если бы сэр Уолтер не помешал.

Глубоко вздохнув, Элисон решила, что сумеет справиться с создавшейся ситуацией. Она бывала и в худших положениях. Она села, приняла свое обычное спокойное выражение и снова стала госпожой Джордж Кросса, недоступной осуждению.

И тут вдруг Дэвид громко сказал:

– Блоха вас уже больше не беспокоит?

Элисон застыла от ужаса. Он с ума сошел!

Дэвид встал на колени на столе и, ловко заправив под платок рассыпавшиеся пряди, удовлетворенно кивнул:

– Теперь все в порядке.

Повернувшись к сэру Уолтеру, он серьезно сказал:

– Я помог ей поймать блоху. – Он слез со стола на скамью с выражением ангельской невинности на лице.

Из мешка снова раздалось мяуканье, но на сей раз Элисон не обратила на это никакого внимания. Блоха? На ней в жизни не было ни одного насекомого, а сейчас она, стало быть, набралась их у себя в замке? Она не могла этому поверить.

Сэр Уолтер тоже не поверил. Он наблюдал за ними с каменным лицом. Без сомнения, он подумал, что она насмехается над ним или, что еще хуже, дала волю своим грешным страстям.

А разве не так?

Она взглянула на Дэвида и поняла, что можно злиться на человека и одновременно питать к нему вожделение. Что бы он ни сказал, Элисон жалела, что не приказала заковать сэра Уолтера в темницу, пока она не вкусила полностью это непонятное пылкое наслаждение, которое испытала в объятиях Дэвида.

Сэр Уолтер откашлялся. Элисон по-прежнему сидела на столе в своей рабочей комнате, в сбившемся платье, с воспаленными от поцелуев губами, и оба мужчины смотрели на нее, чтобы не смотреть друг на друга.

Еще в ранней юности она поняла, что румянец вредит властному выражению лица, и приучилась игнорировать ощущения, вызывавшие у нее краску на лице. Но на этот раз они ей не повиновались, и она покраснела так, что ей показалось, будто комната залилась ярким светом.

Элисон неуклюже слезла со стола. Ключи зазвенели, и этот веселый жизнерадостный звук еще более усилил в ней чувство унижения.

Сев на скамью, она наклонилась, чтобы поднять счетную книгу, и обнаружила, что у нее дрожат руки. Поспешно положив книгу на стол, она скрестила их, чтобы скрыть волнение.

– Сэр Уолтер, объясните, пожалуйста, сэру Дэвиду, что вы от него хотели.

Сэр Уолтер отвесил небрежный поклон.

– Вам и сэру Дэвиду лучше обсудить это между собой. Вы явно превосходно понимаете друг друга.

Он вышел, стуча сапогами, и каждый шаг его раздавался все громче по мере того, как он удалялся, пока не пересек зал и за ним не захлопнулась дверь.

Тогда Элисон повернулась в Дэвиду:

– Зачем вы это сказали?

– Что?

– «Блоха вас больше не беспокоит?» – передразнила она. – Вы думаете, он глуп? У меня нет блох. Вы нас этим выдали.

– Простите, миледи. Я полагал, что вы желали, чтобы он оставался в неведении о…

Он не договорил, и Элисон спросила ледяным тоном:

– О чем?

– О нашем более близком знакомстве.

Его тактичный ответ взбесил ее, и впервые за многие годы она выпалила, не подумав:

– Я здесь госпожа. Что бы я ни сделала, мне все можно.

– Вот как? – удивленно произнес он.

Ей хотелось спрятаться от стыда. Какое высокомерие! Когда еще ей случалось проявлять такую надменность? Но увидев, как Дэвид подавил улыбку, извинение застыло у нее на устах:

– Никогда больше не пытайтесь меня выгораживать. Вам этого не суметь, – резко сказала Элисон.

Следы улыбки исчезли, и Дэвид в свою очередь огрызнулся:

– Мужчине тоже нужно время, чтобы прийти в себя, миледи. Однажды я уже показал сэру Уолтеру свои возможности. Сомневаюсь, чтобы у него возникло желание увидеть их снова.

Когда она поняла его, краска вновь выступила у нее на лице. Она хотела спросить, удалось ли ему быстро прийти в себя и если нет, то что бы это значило. Но, не желая обнаруживать свою неопытность, она только спросила:

– Так как же? Вы этим займетесь?

– Чем?

– Тем, чего желает сэр Уолтер.

Прислонившись к стене, Дэвид скрестил руки на груди и пристально посмотрел на нее.

– Откуда у вас это?

– Я не понимаю, о чем вы говорите. – Но она все прекрасно понимала.

Он тем не менее счел нужным объяснить:

– Это искусство делать вид, как будто ничего не произошло, когда произошло почти все, что только могло произойти между мужчиной и женщиной.

– На этом столе, вы хотите сказать?

– Самое сладостное блюдо, каким я когда-либо наслаждался.

– Мы были одеты. – Ей хотелось, чтобы все было по-другому, чтобы это было всего лишь минутное помрачение рассудка.

– Я бы мог обладать вами, одетой или раздетой, – перебил он. – У меня не было заранее намеченного плана, у меня вообще никаких планов не было. Не забудьте об этом, когда станете вспоминать, как нам было хорошо вместе, бессердечная владычица моего сердца!

Что она могла ему ответить? Ей были знакомы только учтивые формы обращения. Элисон не умела спорить, потому что никто ни разу не спорил с ней. Она никогда не владела искусством словесного поединка. В особенности ей была чужда откровенность влюбленной женщины, потому что никто никогда не добивался ее любви. Ей хотелось верить, что Дэвид искренне желал ее, ей было необходимо понять себя и то, что породило в ней эту неистовую страсть.

Дэвид подождал, пока Элисон в какой-то степени овладела собой, и потом с усмешкой спросил: