Виктор Кернбах - Лодка над Атлантидой (С иллюстрациями)

• Название: Лодка над Атлантидой (С иллюстрациями)
• Автор: Виктор Кернбах
• Издательство: Издательство “Детская литература”
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1971

Перу румынского писателя Виктора Кернбаха принадлежит много книг, в которых с теплотой и душевностью повествуется о богатствах русской и грузинской культур. Изучив языки этих народов, он перевел на румынский язык произведения Маяковского, Шота Руставели, Леониде, Бараташвили, Гамсахурдия.

Произведения Виктора Кернбаха переведены на многие европейские языки. Большой популярностью пользуется его повесть «Лодка над Атлантидой». Привлекая к художественному повествованию научные данные, древние мифы и манускрипты разных народов, современные гипотезы и материалы жарких дискуссий на страницах различных европейских журналов, Виктор Кернбах создал увлекательную романтическую повесть об Атлантиде.

Для среднего и старшего возраста.

---

Неферт и чужеземец рассмеялись, а ребенок продолжал кричать изо всех сил, как и прежде.

При выходе с площади им попался мальчик, который ревел во все горло. Спина ребенка была исполосована в кровь розгами. Аута остановил его. Испугавшись невиданной серебряной одежды, ребенок хотел убежать, но Неферт ласково погладила его по всклокоченным волосам, и тот остановился.

— Почему плачешь? — спросила Неферт, дав ему несколько фиников

— Меня выдрал учитель за то, что я не знал числа домов, кошек, мышей, колосков и мерок для зерна.

— На всей земле? — спросил его Аута, мягко улыбаясь.

— Нет! — пробормотал, насупившись, ребенок, пережевывая финики. От страха не осталось и следа. — Учитель нас спросил так… — Тут он остановился, оглядел стоящих перед ним взрослых и, увидев их улыбающиеся, добрые лица, решительно продолжал: — Так вот, он сказал: «Было семь домов, в каждом доме жило по семь кошек, каждая кошка съела по семь мышей, каждая мышь съела по семь колосков, каждый колосок может дать по семь мерок пшеницы». И он сказал: «Сосчитайте, сколько мерок пшеницы в целом пропало». Я не мог решить, ошибся… — И тут он снова расплакался.

Аута попросил его написать. Ребенок вытащил из мешка чистый кусок глиняной дощечки и острый камушек. Аута сел рядом и показал, как надо считать. А когда кончил, сказал:

— Иди назад в школу и скажи, что пропало шестнадцать тысяч восемьсот семь мерок пшеницы. Смотри, я тебе все здесь написал на черепке… И скажи учителю, чтобы он берег пшеницу!

Ребенок засмеялся и довольный ушел. Но тут же вернулся, посмотрел еще раз на троих и робко спросил:

— А вы из какой страны? Язык роме ты знаешь очень хорошо. Ты, может быть, с юга, так как ты черный, а вот госпожа похожа на маму…

Аута вздрогнул и прервал его:

— Кто твой отец?

Ребенок набрал в грудь воздуха и с гордостью ответил:

— Мой отец великий писарь Амено. Ты знаешь его?

— Нет, — ответил Аута задумчиво,

— Как же ты его не знаешь? Весь город Бехдет знает его и большой город Белая Стена! Он был и в городе Небут, что находится в верховье реки. А вы знаете, что Белая Стена самый большой город в мире? И там все знают отца. И так как он великий писарь Амено, его вызывали и в Пер-О, и в Большой Дом. Он написал сказки для правителя Пер-О бога Менера, да будет у него долгая жизнь, здоровье и сила!

Неферт с любовью смотрела на ребенка, удивляясь его знаниям, у Ауты же от удивления сделались большие глаза. Ему показалось, что он слышит странные и в то же время знакомые вещи. Тогда он спросил:

— Сколько тебе лет?

— Девять, — ответил ребенок.

— И твой отец Амено роме… из этих мест?

— Отец и мать прибыли из далекой страны, которую у нас отобрали боги и подарили нам взамен страну Та Кемет.

Аута окаменел. Поняв, что черный человек в серебряной одежде более ни о чем его спрашивать не будет, ребенок ушел. Аута долгое время продолжал молчать, пока Неферт не взяла его за руку и не попросила идти дальше.

Они вышли на широкую улицу, по бокам которой стояли высокие дома с каменными стенами. Из другой улицы выходила длинная вереница рабов и ослов, тянувших на полозьях огромные отшлифованные белые камни, Трое путников подождали, пока прошел караван, потом пошли дальше. Из небольшой улочки вышли солдаты во главе с сотником. Аута молча проводил их взглядом. Чужеземец тоже обратил на что-то внимание и спросил:

— Аута, разве эти отсюда? Ты мне говорил однажды, что только в Атлантиде живут такие высокие люди…

Аута кивнул. Он о чем-то размышлял.

Из дома вышел здоровенный, раньше времени состарившийся черный раб. На голове он нес большую корзину с рыбой. Раб повернул голову в сторону трех путников, разглядывая с удивлением их одежду. На мгновение глаза его задержались на Ауте, и он снова зашагал дальше. Но через несколько шагов сбросил корзину на землю и побежал назад к путникам. Те не успели еще уйти далеко. Раб побежал за ними. Услышав сзади себя шаги, путники оглянулись. Раб остановился и замер. Остановились и они. Раб сделал несколько шагов вперед. Взгляд его скользил от одного к другому, но более всего он вглядывался в лицо и глаза Ауты. И вдруг на лице раба появилась улыбка. Упав на колени прямо в уличную пыль, раб издал радостный возглас:

— Аута, мой добрый бог, ты прибыл к нам?

Только теперь Аута пришел в себя. Он бросился к рабу и, подняв его, крепко обнял. Аута почувствовал, что более не в состоянии сдержать слезы, и заплакал. Не зная, в чем дело, заплакала и Неферт. Чужеземец, пристально вглядываясь в седоволосого раба, казалось, думал о чем-то другом.

Успокоившись, Аута вздохнул;

— Я считал тебя мертвым, мой дорогой друг… Как хорошо, что я нашел тебя! Теперь ты будешь с нами, Май-Бака.

ГЛАВА XXIX

Бросив корзины с рыбой, Май-Бака, как верный пес, пошел за Аутой. Временами он исподтишка бросал взгляд на красавицу Неферт, но спрашивать о чем-либо не осмеливался.

— Я рассказал бы богам, через что мне пришлось пройти за эти десять лет. Но боги сами знают это! — сказал Май-Бака на своем родном языке.

— Ничего мы не знаем, Май-Бака. Расскажи нам обо всем! — сказал Аута, оглядываясь по сторонам. — Но ты говори на языке атлантов, чтобы тебя смогли понять все.

— Здешние господа говорили, что их язык является языком роме и что нигде нет более великой страны, чем Та Кемет. Теперь же они говорят на языке атлантов…

Аута улыбнулся.

— Но где же нам поговорить? — продолжал Май-Бака. — Здесь нельзя: мимо проходят жрецы, солдаты… Я знаю недалеко отсюда среди домов и деревьев одно укромное местечко.

И он повел их туда. Там все сели на разбитые плиты.

— Ну, Май-Бака, рассказывай! — попросил Аута. — Сколько лет прошло с тех пор? — И он посмотрел на друга с какой-то озабоченностью.

— Десять лет прошло, мой добрый бог. Ты молод и смертен, а я постарел.

Аута обменялся взглядом с Неферт и с чужеземцем. Раб заметил это и осмелился наконец спросить:

— Это твоя богиня? — и смиренно взглянул на Неферт.

— Я жена Ауты! — засмеялась Неферт.

Аута же думал совсем о другом. Он неожиданно произнес:

— Скажи, Май-Бака, кто такой Менер?

Услышав это имя, Май-Бака испуганно вздрогнул и сделал знак молчать. Понизив немного голос, Аута продолжал:

— Я помню, во дворец Святой Вершины несколько раз приходил маленький глуповатый сын владыки… его тоже звали Менер.

Май-Бака испуганно замахал руками и огляделся кругом. На пустынную площадь, окруженную редкими деревьями, выходили задворки нескольких домов без окон. Лишь на другом конце ее играли ребятишки. Раб продолжал шепотом:

— Когда прибыло все войско атлантов, со всеми жрецами и начальниками, спасшимися от потопа, они его… одним словом, он теперь повелитель в Большом Доме.

— А прежний? — спросил Аута.

— Умер в дороге! — прошептал поспешно Май-Бака.

— Сюда прибыли все атланты? — спросила Неферт.

— Нет, богиня! — тихо проговорил раб. — И двух тысяч кораблей не будет. Остальные пошли на дно кормить рыб.

— А ты прибыл на корабле? Ты же был около пещер… — сказал Аута.

Май-Бака снова его прервал, опять оглядываясь по сторонам:

— Отсюда начинается мой рассказ.

— Я кое о чем догадался, — произнес Аута. — Когда встретил мальчишку, который сказал, что он сын писца Амено. Был такой писец Амено в Великом Городе. Его иногда старец вызывал в книжный зал на Святой Вершине. Ты слышал о нем?

— Нет, о нем я ничего не слышал, — ответил Май-Бака и наклонился к уху Ауты, — но я тебе расскажу о Великом Жреце. Люди говорят, что он не человек, а бог. Великий бог Тот живет в его сердце, а бог Тот и есть Великий Жрец, так говорят люди.

— Теперь я все понимаю, — сказал, улыбаясь, Аута. — Ну, Май-Бака, продолжай, мне хочется послушать тебя. Как это случилось, что ты в Бехдете стал таскать рыбу в корзинах?

— Об этом долго рассказывать, славный мой бог!

— Да не называй ты меня богом, я же обыкновенный человек, а не бог! И как бы твой рассказ ни был долог, мы все хотим его послушать.

— Когда огонь вырвался из горы, — начал Май-Бака, — из нее потекла вниз горячая грязь. Но сначала в кратер упала звезда. Когда она появилась над горой, я не заметил. Одни говорили, что это ты, но стоило звезде исчезнуть в кратере, как я сразу понял, что это не так: ведь ты же бог, даже если и отрицаешь это. Вот доказательство того, что ты бог: я смотрю на тебя и вижу тебя таким же молодым, как двенадцать лег тому назад, когда ты прибыл в наш оазис, а мы все, не только я, состарились. Кое-кто говорил, что звезда была вашим знаком о конце мира. Однако мир не кончил свое существование, погибла лишь та проклятая страна, и хорошо, что погибла. Потом я увидел огромный глаз на небе, но не на юге, как тогда, а выше, на самом затылке неба. Когда гора раскололась и выплеснула из себя огонь, мы бросились бежать. Одни предлагали идти в сторону Великого Города, и все, кто ушел в этом направлении, погибли по дороге: под ними разверзлась земля и появилась вода… Я и другие…