Виктор Кернбах - Лодка над Атлантидой (С иллюстрациями)

• Название: Лодка над Атлантидой (С иллюстрациями)
• Автор: Виктор Кернбах
• Издательство: Издательство “Детская литература”
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1971

Перу румынского писателя Виктора Кернбаха принадлежит много книг, в которых с теплотой и душевностью повествуется о богатствах русской и грузинской культур. Изучив языки этих народов, он перевел на румынский язык произведения Маяковского, Шота Руставели, Леониде, Бараташвили, Гамсахурдия.

Произведения Виктора Кернбаха переведены на многие европейские языки. Большой популярностью пользуется его повесть «Лодка над Атлантидой». Привлекая к художественному повествованию научные данные, древние мифы и манускрипты разных народов, современные гипотезы и материалы жарких дискуссий на страницах различных европейских журналов, Виктор Кернбах создал увлекательную романтическую повесть об Атлантиде.

Для среднего и старшего возраста.

---

— Разве нет планет, подобных вашей?

— Есть… и, должно быть, их предостаточно в необъятном звездном мире. Но даже нашей долгой жизни не хватит для того, чтобы искать их.

— Однако к нашему воздуху вы привыкли довольно хорошо.

— Мы тебе никогда не говорили почему. Нам задолго были известны плотность и состав вашего воздуха. Ты теперь знаешь, как мы исследуем видимые и невидимые лучи… Вот они-то и показали нам это. Тогда в течение ряда лет мы стали приучать себя к такой плотности в специальных комнатах. Но многие так и не смогли привыкнуть. К тому же для всех такие комнаты построить нельзя.

— Значит, если бы вы могли привыкнуть к воздуху, вам незачем было бы уходить отсюда.

Хор улыбнулся: ему понравился вывод, сделанный представителем жителей Земли, которые поклоняются звездам, а иногда просто корням деревьев. И он ответил ему;

— Ты прав, но воздух — это еще не все. К воздуху привыкнут потомки тех, кто прилетит на Землю. Да и к пище тоже. Нас смущают две вещи: смогут ли привыкнуть хотя бы потомки к разнице в весе и найдем ли мы на вашей Земле источники силы. Ты же понимаешь, нас не удовлетворят ни медные топоры, ни путешествия на ослах.

— А почему ты заговорил о различии в весе? — спросила Неферт. — Я никак не могу понять, почему вы ростом меньше наших мужчин, а говорите так, будто бы вы тяжелее их. Даже я, по моему мнению, могу легко поднять каждого из вас.

— А ну, подними меня! — воскликнул, улыбаясь, рулевой.

— Для вас мы легки, — сказал Хор с улыбкой. — Тяжелы мы для нас самих, так как Земля ваша больше и притягивает к себе в три раза сильнее, чем наша планета. Если вы прилетите к нам, вы станете легче и, вероятно, сможете высоко прыгать без крыльев… Только вас никто не примет там за богов.

— Ты заметила, Неферт, — добавил Аута, — в начале полета нас ничто не притягивало, и мы не обладали никаким весом! Затем корабль стал вращаться, как планета, и мы снова обрели вес. Это нетрудно понять!

— Ну уж и не так легко, — сказал Хор. — Легко, когда известно. Тот, кто узнал это впервые, вероятно, затратил всю свою жизнь и к тому же воспользовался предположениями предшествующих поколений.

— Разве только силу притяжения предстоит нам исследовать? — вмешался снова рулевой. — Вот, например, мы не знаем, сможем ли легко ужиться с вами. Несмотря на то что мы похожи по крови и общему виду, наше тело холоднее вашего.

— Это не самое главное, — сказал Хор.

— Для тебя, конечно, нет! — засмеялся рулевой.

— Речь идет о другом, — продолжал Хор без раздражения. — Наших людей не так много. Необходимо знать, сколько человек живет на Земле…

— Их стало теперь меньше! — сказала Неферт.

Хор закусил губу и продолжал:

— …и сколько может прокормить планета. Мы никогда не посмеем переселиться к вам, если наше прибытие окажется для вас бременем. Мы хотим помочь вам или, как говорится у вас, заплатить за то, что вы нам дали, но ни в коем случае не доводить вас до нищеты. Наше прибытие должно сделать жизнь всех земных жителей лучше, а не хуже.

Полет становился утомительным для всех. Однажды Неферт прощебетала на языке чужеземцев, который она начала усваивать:

— Рулевой, нельзя ли спуститься как-нибудь поскорее?

Все любили ее. Она скрашивала монотонную жизнь полета и, как часто на языке атлантов говорил Хор, заменяла им букет свежих, никогда не увядающих цветов.

— Не могу, цветок Земли. — Рулевой на этот раз посмотрел на нее с сожалением. — Здесь нами руководят более суровые законы, чем ваши. Уклоняться от исполнения законов Атлантиды мог каждый, а от этих никому не дозволено. Остается еще более месяца, и тогда мы возвратимся. А ты знаешь, Неферт, что теперь ты моложе оставшихся на земле девушек твоего возраста на девять лет?

Неферт взглянула на него с удивлением;

— Смеешься надо мною?

— Нисколько, Неферт. Это закон, который ты не можешь нарушить Наше путешествие продолжалось в целом один год, а на Земле, вот увидишь при возвращении, пройдет десять лет.

— И так будет до самой смерти? — весело спросила Неферт.

— Нет, там мы будем жить одновременно со всеми жителями Земли.

Аута слышал об этом от Хора, но ему как-то не удавалось спросить его об этом. Он посмотрел на Неферт. Таким образом, прошло десять лет, но время для них пронеслось стороной: оно лишь на лету вырвало перышко крыла и улетело вперед.

— А почему так происходит, Хор? Это случается всегда, когда летишь среди звезд? — спросил он.

— Не всегда. Только когда летишь так, как летим мы теперь: со скоростью света или близкой к ней.

— Время может сократить еще больше? — снова спросил Аута.

— Кажется, да, — сказал Хор. — Мы еще не пытались это исследовать.

— А если у вас вечная молодость, то почему вы не бессмертны? — спросила тогда Неферт.

— Ты думаешь, мы не желаем этого? — улыбнулся Кор.

Среди пяти чужеземцев была одна женщина, жена одного из них. По сравнению с жительницами Земли она была необычайно хрупкая и нежная, хотя большинство девушек Земли превосходили ее в красоте. В беседах она принимала участие редко: у нее было много всяких Дел, Она заботилась о здоровье путешественников, исследовала особенности строения тела земного жителя и жителя Красной планеты. Помимо всего этого, ей приходилось изучать и делать заключение обо всем, что было связано с жизнью чужеземцев в новых сложных условиях. Но теперь-то, отложив свою работу, она решила заговорить:

— Придет время, и мы будем лечить смерть так, как сейчас излечиваем от старости.

Неферт и Аута с недоумением взглянули на нее.

— Как так — излечивать от смерти? Вероятно, я ослышался?… — сказал Аута.

Чужеземка взволнованно посмотрела куда-то в пространство:

— Нисколько. Мы будем лечить смерть.

— Но ведь лечат только болезни! — вздохнула удивленно Неферт.

— И старость тоже была болезнь, которая более не свирепствует среди нас, смерть же — болезнь, которая со временем перестанет уничтожать…

— …наших потомков, вероятно! — добавил ее муж.

— Когда бы ни было — все равно хорошо, — ответила ему женщина.

— И все-таки я не понимаю, как смерть может быть болезнью, — сказала Неферт.

— Мы сумели ее оттянуть. Бывают обстоятельства, когда в иные времена человек умер бы, а мы его возвращаем к жизни. Есть обстоятельства, при которых мы бессильны вернуть ему жизнь, когда мы не знаем, как это сделать, или мы лишены средств, с помощью которых это возможно. Болезнь, называемая смертью, является самой тяжелой из всех болезней. Сколько умирало у нас из-за болезни сердца! Теперь мы этого не боимся: испорченное сердце мы заменяем другим.

Аута окинул ее недоверчивым взглядом, потом посмотрел на Хора. Тот все понял и продолжал:

— Можешь не сомневаться, Аута. У меня сейчас не то сердце, с которым я родился…

Оба земных жителя были поражены. Они понимали, что чужеземцы не шутят подобными вещами. И хотя они привыкли к разного рода чудесам, последнее их сильно озадачило.

— Когда же тебе заменили сердце? — спросил Аута, с трудом выговаривая слова от удивления.

— Лет этак пятьдесят тому назад, а, может, и больше.

— Когда умирает какой-нибудь человек, — сказала чужеземка, — и от всего организма хорошим оказывается только сердце, а самого человека оживить нельзя, мы извлекаем у него сердце, пока оно еще живое, и замораживаем его. При необходимости размораживаем, заставляем его ожить и вставляем в грудь больного, нуждающегося в хорошем сердце. Но это нас не удовлетворяет. Мы хотим добиться того, чтобы создавать столько живых сердец, сколько нам необходимо. Кровь, например, мы производим.

— Как так — делать сердца? — сказал Аута.

— Точно так же, как они создаются в естественном состоянии. Но нас пугает не создание сердец, почек, легких и прочего, а мозг и все, что идет от него… Это нельзя заменить, но можно охранять от всего, что приводит его к смерти.

С этого дня Аута стал менее разговорчивым и более задумчивым. Всего лишь раз он признался Хору, что ему хотелось бы иметь не бессмертие, а хотя бы долгую жизнь, для того чтобы он смог увидеть, к чему придут земные жители через несколько сотен или несколько тысяч лет.

— Твое желание можно было бы выполнить, — ответил ему Хор, — только сначала посмотрим, какие у вас дела на Земле, а потом подумаем.

Однажды Аута и Неферт заметили, что поведение чужеземцев как-то изменилось. Каждый приводил в порядок свои хрупкие инструменты, записи, ранее сделанные расчеты. Подходило время спуска.

Корабль вращался теперь вокруг Земли медленнее и ближе к ней. Огромный диск Земли в течение нескольких дней уже нельзя было охватить глазом.

— Аута, ты когда-нибудь был в горах, что находятся на восточном конце того длинного моря, которое начиналось от Атлантиды? — спросил Хор. — Ты мне как-то давно говорил о них.