Эрик Фуллилав - Круг одного

• Название: Круг одного
• Автор: Эрик Фуллилав
• Издательство: АСТ
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-000587-3

Казалось бы, после великого «Человека без лица» Бестера об этом уже невозможно написать что-то новое…

Но так только кажется. Написать что-то новое об этом удалось Эрику Джеймсу Фуллилаву в романе «Круг одного».

Это — ближнее будущее. Страшное — и забавное.

Будущее, в котором парапсихологические таланты наконец-то используются в полную силу. Используются и преступниками-убийцами, и телепатами, стоящими на службе закона. И кто же победит в таком противостоянии? Чья сила окажется сильнее?..

---

Папа оглядел пляж и сказал: «Здесь». Мы с мамой расстелили одеяла и сбегали к разносчикам за шезлонгами. Мы поставили их, пока папа пускал свой дым.

— Пойду погуляю, — сказала я, и он кивнул. Потом закрыл глаза и уснул — даже не велел мне надеть что-нибудь поверх бикини, и хорошо, я ведь хотела, чтобы мальчишки обратили на меня внимание. Пойду погуляю. Буду идти, пока не увижу себя идущей с другой стороны. Мне нравится ступать по песку, несдуваемому и бесконечному. Нравится, как пахнет океан — соль с примесью гнильцы и мазута, немножко даже нефтью от пылающего в море костра. Вышки нефтеперерабатывающего завода вдалеке напоминают мне о доме и о ржавых насосах, качающих нефть из песка.

Мне, конечно, встречаются и другие люди. Старые курильщики, как мой отец, и стайки ребятишек, которые таращатся на черное облако в море. Карнавальная атмосфера, вызванная близостью к стихиям. Вековечные, насыщенные атлантические волны накатывают на берег, и смотреть на это очень занятно. Скважина горит уже четыре года, и слишком много времени, денег и жизней потрачено на то, чтобы ее перекрыть. Подумывают о том, чтобы прибегнуть к атомному взрыву.

На черном полицейском форма цвета хаки, такая же, как пляж. Он улыбнулся мне, когда я спросила, где здесь можно перекусить. Я старалась не смотреть на свое искаженное отражение в его зеркальных темных очках.

— Тут почти все ходят в «Прибой», детка. Полмили по набережной. Пять минут, если сядешь на трамвай.

— Спасибо, сержант.

— Твои родители, конечно, знают, где ты?

— Мне уже пятнадцать, сержант.

— Уайт. Боб Уайт.[5] Хохма такая. А тебя, детка, как звать?

— Дженни.

— Хорошо, Дженни. Значит, о тебе в ближайший час не заявят, как о пропавшей. Ты уже взрослый, ответственный человек.

— Конечно.

— Вот и ладно. «Прибой» — не забыла? — Черное облако накрыло нас, и я подумала, увижу ли я белки глаз Боба Уайта…

но не увидела.

Но меня манил не «Прибой», а увеселительный центр, один из многих на берегу. И еще мальчик, пускавший змея неподалеку, красивый, с длинными волосами.

— Эй, осторожно — бечевка. — Я шла наискосок через пляж к центру, который стоял на мысу, пальцем, указывающим в океан. — Сказал же — осторожно! — Я наконец посмотрела под ноги, поняв, что обращаются ко мне. Он сматывал бечевку от змея, готовясь запустить его снова — с океана дул крепкий бриз.

— Извини, — сказала я, вложив в подтекст «ах, какая я неловкая, хотя и хорошенькая». Подтекст молил обратить на меня внимание.

— Нет проблем, — сказал он и дернул рукой. Вороток, прикрепленный к руке, щелкнул, и змей взвился в воздух, плавно и сексуально. Мальчик наблюдал за змеем и за мной сквозь темные очки.

— Красивая штука.

— Ты когда-нибудь пробовала запускать?

— Не-а. Но похоже, это легко.

Он снял очки, чтобы окинуть меня высокомерным, avec le grand octant,[6] взглядом.

— Стильное легким не бывает.

— Ну, извини.

— Как тебя звать? — Он протянул мне руку.

— Дженни. А тебя?

— Кайл. — Он с ухмылкой поклонился, одновременно покрутив вороток, и змей тоже отвесил поклон. — К вашим услугам. — Он выпрямился, и драконовый летун передразнил его.

У него были длинные каштановые волосы, которые развевались по ветру, и гибкое мускулистое тело. Он сам казался мне змеем, готовым улететь.

— Возьми меня за руку.

— Зачем?

— Ты почувствуешь его полет. Не бойся, он не укусит.

Я взяла его за руку, ту, с воротком. Мы переплели пальцы, а змей нырял в небе, переплетаясь с черными струйками дыма, и я почувствовала, как напряжена его рука, но не только это. Странно, но факт.

Я чувствовала, что возбуждаю его.

Я чувствовалаего.

Позже, когда Кайл освободился от змея, мы выпили по йогуртовому коктейлю в фирменном баре. Сержант Боб увидел нас и помахал рукой.

— Привет, Дженни. Не потерялась еще?

— Нет еще. Это Кайл, сержант Боб.

— Я его знаю, — спокойно ответил Боб, но Кайл все-таки отвесил ему свой дурацкий полупоклон.

— Сержант…

— Будь умницей, Дженни. Помни, что я сказал: ты взрослый, ответственный человек.

— Да, конечно.

Боб коротко кивнул моему спутнику, и мы отправились в увеселительный центр.

— А ты разве не задерживаешь дыхание, когда набегает ведьминское облако?

— Не-а. Я из Лос-Анджелеса, там всегда так.

— Черт. Никогда в этом сраном городе не бывал, а хочется.

— Ты серфингом занимаешься?

— Немного.

Ночная набережная освещена оранжевыми натриевыми фонарями, продавцы выкликают свой товар. Игры-приключения по дешевой цене. Фирменные бары, морские прогулки, футболы, пункты первой помощи для тех, кто не привык к сероводородному дыханию черного облака.

И полно ребят. Они шляются повсюду, курят, ржут над туристами, обзываются, пинают друг друга понарошку. Девчонки смотрят на Кайла и на меня с завистью, и я чувствую, что мне повезло.

— Это он и есть, тот самый центр? — Надо же сказать хоть что-то, чтобы вывести разговор на высший уровень и дать парню намек.

— Ага. Ты как, при деньгах?

— А как же. — Я уже порядком разорилась, напоив его фирменным йогуртовым коктейлем, за который дерут будь здоров, однако сую ему в ладонь три долларовые монеты. Он кивает.

— Ну, тогда пошли развлекаться.

Плохое начинается в зеркальном зале, где Кайл прижимает меня к себе. Мы вошли и сразу увидели себя с разных сторон, разбитых на мелкие кусочки.

— Клёво, правда?

У меня кружится голова. Кайл стоит позади меня, обхватив меня руками за пояс, продев пальцы в поясные петли моих джинсов. Повернешь голову — и видишь себя под другим углом, задерешь — и видишь себя сзади…

— На, послушай. — Он надевает мне наушники, гитары бьют у меня в голове, его язык, пахнущий горячим фаджем и опиатным никотином, лезет мне в глотку, а руки перемещаются к груди, все еще упакованной в купальный лифчик под майкой.

В этот момент я оказываюсь на пляже и вижу себя идущей с той стороны —

<эх, и устрою я ей>

— но это не мои слова. То есть ничего похожего.

Не знаю, как я вернулась в гостиницу утром. Я очнулась в той же одежде, и песок натирал мне в тех же местах. Я лежала на полу своей комнаты, и плохо прикрытая дверь толкалась о подошвы моих шлепанцев с каждым порывом ветра.

Горничная хотела войти, и мне показалось, что я выныриваю из глубокого колодца. Я прогнала горничную, быстро приняла душ, встретила маму с папой приличествующей улыбкой, когда они вышли из смежного номера. Да, я хорошо провела время. Да, проголодалась. Вот пепельница, папа.

Плохое представлялось мне расплывчатым и нечетким, когда мы вышли на набережную, чтобы позавтракать. На «Джерсийском побережье» летом приборы всегда сальные, и можно с тем же успехом позавтракать с видом на панораму, за которую мы столько заплатили, правда?

Если бы не то, плохое. Впереди на набережной какая-то суета, и у меня мурашки бегут по коже, когда я вижу мигалки «скорой помощи» и полиции. Люди толпятся внизу на песке, за деревянным ограждением. Папа закуривает новую сига-

рету, и мне хочется попросить у него одну — так начинает вдруг болеть голова. К черту лживое правило, запрещающее подросткам курить. Мне надо затянуться, позарез надо.

Черный сержант Боб Уайт стоит на набережной около машин полиции и «скорой» и велит всем проходить. На пляже лежит что-то, прикрытое, вспышка фотоаппарата пересиливает пламя из горящей скважины. Она сверкает еще и еще, мне больно; время, движение, мысли — все замедляется. Сердитый голос Боба Уайта велит нам проходить — он смотрит на меня, на меня одну, а потом переводит взгляд к тому, что лежит на пляже. Этот предмет, прикрытый одеялом, о чем-то говорит мне.

— Уберите отсюда вашу семью, мистер! — сердито говорит Уайт моему отцу.

— А что случилось? — Папа ищет, куда бы бросить окурок.

— Проходите, будьте добры. — Сержант Боб смотрит прямо на меня, он прямо пронзает меня взглядом, и мне это очень не нравится, как будто я слышу, о чем он думает, — мне это совсем не нравится, потому что его голос и выражение его лица словно задают мне вопрос, который мне не под силу, а уж ответ — тем более.

И тогда, прямо при папе и маме, я расплакалась, и Боб Уайт обнял меня.

На следующее утро меня ожидает на столе стопка листов, аккуратно отпечатанных на «Селентрике». Результаты поисков Диди. Прекрасно. Вес у стопки солидный. Пожалуй, мне лучше начать с полицейского резюме по «Уотерс Индастриз» и Риве Барнс.

Знаете, какое паскудное это занятие — читать? Тут уж не до хитрых кибербанковских штучек — мне нужно просто сканировать, составлять таблицы, сопоставлять. Даже самый тупой компьютер справился бы с этим.