Лайза Аппиньянези - Память и желание. Книга 2

• Название: Память и желание. Книга 2
• Автор: Лайза Аппиньянези
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-178-8, 5-85585-180-X

Роман «Память и желание» – это захватывающее повествование о двух поколениях семьи Сильви Ковальской – женщины яркой, притягательной и одновременно несущей в себе разрушительную силу. Она – источник и причина тщательно скрываемой семейной тайны, разгадку которой читателям предстоит узнать лишь в самом финале.

---

Сильви чувствовала себя очень уставшей. Повсюду звучали голоса – и вокруг, и внутри. Надо было спасаться бегством.

Неделю спустя Сильви отправилась в свою клинику. В Пенсильвании ей дышалось легче. Здесь никто ее не дергал, никто не донимал расспросами. Она с ужасом думала о приближающемся Рождестве. Домашние будут изображать приличествующую случаю веселость, делать вид, что в семье все обстоит благополучно. Лучше уж находиться в психиатрической лечебнице. Здесь она могла спокойно отдаваться своим мыслям. Сильви задержалась в клинике надолго, в Нью-Йорк почти не наведывалась – разве что повидаться с Лео. Сын и муж казались ей совсем чужими, какими-то ненастоящими. Вроде бы разговаривали с ней, но не видели ее. Им не нравилось, когда Сильви мыслила.

Пришла весна. Однажды, когда на ветвях уже набухли почки, а солнце сияло почти по-летнему, Сильви взяла альбом и отправилась к пруду. Она села на берегу, перо как бы само заскользило по гладкой бумаге. Из штрихов и линий возник силуэт – русалка с темными, спутанными волосами. Голосом Каролин русалка прошептала: «Здесь так прохладно, так прохладно. Здесь хорошо, спокойно. Ни звука – лишь плеск воды». Сильви взглянула на поверхность пруда, подернутую мелкой рябью. Там, внизу, темно и таинственно. Наверняка там живет русалка – совсем такая же, как на рисунке. Сильви взглянула повнимательней и вдруг увидела сначала прядь темных волос, потом женское тело, искаженное гримасой лицо. Сильви отчаянно завизжала и никак не могла остановиться. Прибежал санитар. Она показала ему на воду.

В лечебнице начался переполох, смерть одной из пациенток привела весь персонал, от последнего санитара до главврача, в состояние истерики. Ни о чем другом в клинике не говорили. Даже когда все молчали, в глазах обитателей клиники читалась одна и та же мысль.

Во время поминальной службы главный врач обратился к присутствующим с речью. Сильви почти не знала женщину, утопившуюся в пруду, но в устах главврача ее история звучала весьма романтично. Тогда-то Сильви и пришла в голову идея. Настроение сразу стало легким, светлым, словно весенний ветерок, резво гонявший по небу невесомые облака. На губах Сильви заиграла улыбка. Смерть – вот наилучший способ достучаться до людей. Достаточно вспомнить войну. Жакоб, Каролин, все они только и делали, что завороженно смотрели в лицо Смерти, чувствовали на себе немигающий взгляд этой Горгоны. Сильви звонко рассмеялась.

Она сидела у пруда, рисовала, давилась от хохота. Из-под ее пера выползло тельце скорпиона: острые клешни, паучьи лапки, загнутый хвост с ядовитым жалом. Тельце венчалось головой Медузы с холодными, широко раскрытыми глазами. Сильви осталась довольна своим рисунком. Где-то она читала, что скорпион, окруженный огнем, наносит сам себе смертельный укол. Жало сохраняет яд до последнего мгновения. Она снова засмеялась. Ничего, стеклянная колба, в которую ее заперли, разлетится на куски. Жакоб увидит свою жену такой, какова она на самом деле. Они все увидят и поймут. Куда же нанести укол? Сильви размышляла и рисовала.

Через неделю она вернулась в Нью-Йорк. Жакобу показалось, что она выглядит лучше и спокойнее, чем за все последние годы.

– Как хорошо, что ты вернулась!

Она таинственно улыбнулась.

– Как твоя книга?

– Ничего. Мне нужно еще раз слетать в Европу, проделать там кое-какую работу.

– Ты себя достаточно хорошо для этого чувствуешь?

– Да, я в полном порядке.

Сильви все время улыбалась. Она предвкушала новую встречу с Алексеем, на этот раз – последнюю.

Она купила билет на самолет до Милана, сняла номер в отеле. Сразу после прибытия позвонила в палаццо. Но ей ответили, что молодой синьор Джисмонди уехал на каникулы, вернется через несколько недель. Куда? Где он? Сильви чуть не взвыла в голос. Ее спросили, кто она. Дело в том, что они не имеют права называть место пребывания господина Джисмонди. Сильви бросила трубку. Ее била дрожь. О таком повороте событий она не подумала. Ждать? Нет, невозможно. Сильви чувствовала, что у нее не хватит на это сил. Она возбужденно расхаживала взад-вперед по номеру. Потом в голову пришла спасительная идея. Матильда! Можно отправиться к ней и ждать там.

Но замок Валуа пришелся Сильви не по нраву. У нее вылетело из головы, что неподалеку находился пансион Катрин. Матильда была без ума от девчонки, только о ней и говорила. Что бы Сильви не сказала, принцесса всегда была на стороне Катрин. Сильви много пила, болтала без умолку, однако Матильда ее не видела и не слышала. Не хотела слышать. Сильви решила, что оставаться в замке невозможно. К тому же вскоре должна была приехать Катрин. Только не это! И Сильви сорвалась с места.

Окончательный план составился на обратном пути в Нью-Йорк, когда самолет парил в неподвижном синем пространстве. Как обычно, Сильви услышала сначала приглушенные, бестелесные голоса. Первым прозвучал голос из динамика. Он велел перевести часы назад – совершенно нелепое указание. Как можно переводить время назад, когда жизнь, тело, мысли движутся вперед? Тем не менее Сильви подкрутила стрелки на часах, ее соседка сделала то же самое. Все люди вокруг переводили время в обратную сторону, повинуясь механическому голосу. Сильви все не могла оторвать взгляда от циферблата, крутила и крутила винтик. Время перешло во вчерашний день, потом двинулось дальше в обратную сторону. Все очень просто. Слышишь приказ бестелесного голоса, повинуешься ему. И тут Сильви услышала голос своей души. Он вещал истину, велел передвинуть время назад. Теперь Сильви знала, куда нанести укол. Ее запомнят. Вспомнят годы спустя.

Она смотрела в бескрайнюю синеву, дышала ровно и глубоко. Вернулось ощущение силы и спокойствия. Остальное – детали, которые еще предстояло продумать. Нужно немного терпения – дождаться подходящего момента. Это будет дар памяти Каролин. Лучше всего перед Рождеством…

Сильви успокоенно улыбалась.

15

Сквозь стеклянную стену гостиной было видно, как на землю лениво падал снег. Тяжелые, вязкие хлопья бесшумно ложились на уснувшую землю. Матильда смотрела на снегопад, чувствуя себя бесконечно старой – такой же старой, как пики гор, видневшиеся вдали. Принцесса достала из конверта письмо, еще раз прочитала немногословный текст.

Это неправильно, думала она. Нельзя умирать по собственному выбору. Во всяком случае тем, кто молод и здоров, кто имеет в жизни все. Сколько людей за последние десятилетия лишились жизни не по своей воле. Смерть разрушает устоявшийся порядок вещей, калечит жизнь тем, кто остается. Как будет чувствовать себя бедная девочка? А ее брат? Жакоб?

Матильда почувствовала, как ее захлестывает раздражение. Сильви всегда была эгоисткой. Ее порывы, ее бездумные выходки, ее уверенность в том, что она – центр вселенной, – все это было чистейшей воды эгоизмом. И смерть ее тоже была продиктована себялюбием: хотите вы того или нет, но придется вам плясать под мою дудку.

Принцесса скомкала листок, но тут же, раскаявшись, разгладила его. Пожалуй, она несправедлива. Губы принцессы тронула ироническая улыбка. С каких это пор она, Матильда, превратилась в пуританку, навязывающую бедной Сильви моральный кодекс, которого та никогда не придерживалась? От Сильви невозможно ожидать, чтобы она вела себя как все. В конце концов, именно непредсказуемость и привлекала к ней окружающих. Сильви решила умереть так же, как жила.

Принцесса подошла к камину, перевернула тлеющее полено и посмотрела, как вверх взметаются сердитые искры. Как там Жакоб? Должно быть, убит, раздавлен. Надо поехать к нему, утешить его.

В мозгу шевельнулась неожиданная мысль. Ведь теперь Жакоб свободен. Быть может… Принцесса не дала фантазии разыграться и тут же отчитала себя. Тебе уже за шестьдесят, а ведешь себя, как школьница, сказала она себе. Твой роман с этим мужчиной закончился тридцать лет назад!

Не просто с мужчиной, а с единственным мужчиной моей жизни, тут же поправилась она. Жакоб заполнил собой всю ее жизнь, в которой хватало и интересных встреч, и путешествий, и кипучей деятельности. Матильда посмотрела в зеркало. Многие говорили, что она еще вполне хороша собой. Льстецы! Время надевает на человека маскарадную маску, соответствующую возрасту. Иногда Матильда вдруг видела перед собой женщину с дряблыми веками, резко обозначившимися скулами, морщинистой шеей – и не сразу понимала, что это отражение в зеркале. Да, она, пожалуй, выглядела неплохо. Но для старухи. Старухе не к лицу плотские желания – это смехотворно.

Она – старуха, не разучившаяся мечтать. Ах, если бы тридцать лет назад ее не связывали светские условности! Впрочем, Матильда ни о чем не жалела. Иначе ее жизнь сложиться не могла. И если она испытывала ностальгию, то не по упущенному шансу, а по другой, непрожитой жизни.

Да, она старуха, старуха, которая стала еще старше из-за того, что женщина, которую она считала девчонкой, ушла из жизни. Интересно, думала ли уже Сильви о самоубийстве, когда была в замке в последний раз? Матильда просто не дала себе труда вглядеться – иначе обо всем догадалась бы. Но идея самоубийства была настолько чужда ее натуре… Сильви тогда говорила без умолку, говорила с такой страстностью, что ей было трудно не поверить. Матильда поежилась. Неужели она могла спасти Сильви и не сделала этого?