Джефф Сомерс - Убить бессмертного, или Электрическая церковь

• Название: Убить бессмертного, или Электрическая церковь
• Автор: Джефф Сомерс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-052943-8

Это - жестокий мир.И жить в нем не слишком приятно. Но этот мир - истинный рай для высокооплачиваемого киллера Эйвери Кейтса, к которому не чинятся обращаться с заказами даже крупные шишки.Новое задание поступает от самого шефа полиции Мейрина.Если Эйвери выполнит его - разбогатеет. Если не выполнит - значит, просто сдохнет, да притом не слишком легкой смертью.Потому что ему предстоит отправить в лучший из миров основателя «новой ереси» - Электрической церкви, все члены которой - бессмертные киборги с человеческим мозгом.Убить бессмертных… разве такое возможно?Эйвери полагает - за хорошие деньги возможно все.

---

- Я сильно на него надавил, Эйв, - выдохнул он. - Не знаю, слышишь ли ты меня. Я сильно надавил. Я буду рядом, буду держать его сколько смогу. Я тебя прикрою.

Его лицо исчезло. Остались только чье-то кряхтение, потолок и боль.

- Давай передохнем, - сказала Мильтон.

Мир накренился, меня опустили на пол. В последний момент рука Гатца соскользнула, и я довольно сильно ударился. Голова перекатилась набок. Если бы я мог, то выругался бы и пополз назад. На меня смотрела Мэрилин Харпер.

Она лежала на полу с удивленным, даже испуганным видом. Ее руки были связаны, локти неудобно скручены. Волосы беспорядочно завесили ее лицо, красное и застывшее. Рот был приоткрыт, глаза выпучились. Во лбу зияла рваная дыра, из которой еще сочилась кровь.

- Жаль девку, - вздохнула запыхавшаяся Таннер. - Этот старик слишком крут, скажи, Супермальчик?

Гатц промолчал.

Харпер сверлила меня обвиняющим взглядом, и я не мог отвернуться. Я слишком долго прожил, цеплялся за жизнь, как эгоист, и к чему я пришел? Я не питал к ней теплых чувств, но она не заслужила пулю в голову от Кейниса Оурела. Такой смерти заслуживал я. Может, это была моя пуля.

Мои кости медленно сгорали дотла, а я ничего так не хотел, как просто отвернуться.

- Ладно, Супермальчик, - выдохнула Таннер. - Железный дровосек уже ждет. Даже правдоподобно, что Кейтса пришили здесь. Потащили, а то мне еще одеваться.

Меня понесли. Я хорошо видел вспотевшее плечо Гатца, слышал его хриплое дыхание и понимал, что моя жизнь в его руках. Если брат Уэст выйдет из-под психодавления слишком рано, он или убьет меня, или оставит медленно умирать. Сейчас все зависело от Кева Гатца. Я не боялся. Я был готов. Я хотел, чтобы скорей наступил конец.

Когда боль сожрала мое зрение и все вокруг почернело, я потерял сознание почти с радостью.

* * *

Я очнулся. В голове стояла муть. Вдали гудел ховер, люди кричали и стреляли. Надо мной что-то жужжало.

Красная боль испарилась как вода, но я ослеп. Меня куда-то везли. Мерный топот тяжелых сапог сливался с тихим жужжанием гидравлики. Я не мог вздохнуть, не мог пошевелиться. Я попытался вскинуть руки, закричать, стукнуть в стены своей тюрьмы… Ничего не вышло. Я даже не испугался. Я продолжал спокойно лежать и смотреть в темноту, слушая тяжелую поступь брата Уэста, который вез меня в Вестминстерское аббатство.

Я видел перед собой только глаза Мэрилин Харпер - широко раскрытые, вперившиеся в меня, как двадцать шесть таких же пар глаз. Старик, которого я застал в кафе на Мор-тон-стрит за завтраком; меткий выстрел превратил его нос в кровавую дыру. Братья-близнецы упали обратно в ховер и непонимающе смотрят на меня; их головы окровавлены. Женщина свисает со старой пожарной лестницы, не выпуская из рук пистолетов, - ее стопа застряла между перекладинами; она смотрит на меня, а ее кровь капает вниз. Все они были плохими людьми. Все мертвы. Всех убил я.

Не я спустил курок, но все равно убил Харпер я. Двадцать семь трупов за двадцать семь лет да еще все те копы, что в последнее время попались мне под руку. Сейчас предстоит платить по счетам.

Я прислушался. На самом деле я вряд ли ослеп: я знал, что в маленьком ховере, куда меня погрузили, как всех новообращенных, темно. Я не мог ни двигаться, ни дышать. Каждый мой нерв острым, как бритва, языком по-прежнему лизала жуткая боль. В мозгу крутились схемы и графики, которые мы выцарапывали где попало аккуратным почерком Кита и моими размашистыми каракулями. Скорее всего, меня погрузили в частный транспортный ховер, которые Электрическая церковь использует для перевозки грузов - некрасиво, если монахи, весело посвистывая, будут возить трупы по улицам. У Церкви свои воздушные маршруты, как у всех зарегистрированных религий. Впрочем, остальные вряд ли транспортируют мертвецов.

Я не представлял себе, сколько прошло времени. Вдруг меня пронзил странный приступ ужаса. Потом еще один и еще, пока ужас не превратился в постоянный электрический разряд. Мне хотелось кричать, махать руками и до бесчувствия биться о стены моей крошечной тюрьмы, но я мог только лежать и терпеть издевательства собственного мертвого тела. Если смерть такая, если хотя бы секунду перед бесконечностью будет такой ужас, я первый в очереди на монахизацию.

Раздалось громкое клацанье. Ховер загудел сильнее. Я ничего не чувствовал, но звук узнал: мы, видимо, пошли на посадку. Я мысленно представил себе Вестминстерское аббатство. Стена из старого камня, как сломанная кость, торчит из земли среди большого двора, огороженного толстой стеной. Рядом со стеной - посадочная площадка. Все остальное - под землей. Как только мы сядем, меня закатят на огромную конвейерную ленту и всосут внутрь этого огромного сооружения. Я представлял свой путь как красную линию, которая кончается в одной из маленьких квадратных камер - пунктов приема трупов. Оттуда трупы перевозят на конвейерах в огромный центр обработки, где их крошат и шинкуют. По словам Уэста, этим занимаются в основном дроиды.

Если все пойдет по плану, я не двинусь дальше маленькой камеры. А потом выйду оттуда уже по своему выбору. Возможно, этот выбор катастрофически неправильный, но хотя бы мой.

Прошла вечность. Через омертвевшие нервы пробежал поток боли. Наконец я двинулся с места. Судя по тому, как меня колотило о стенки переносного гроба, тело положили на конвейер. По плану, брат Уэст должен быть рядом, недвижный и слегка ухмыляющийся непонятно чему. Он говорил, что процесс всегда происходит одинаково, что это машина, а я винтик. Сейчас он должен стоять наготове со шприцом, чтобы вернуть этот винтик к жизни.

Движение прекратилось. Где-то загудело; послышались слабые голоса. В мой контейнер врезалось что-то тяжелое. Скрежет, мерное покачивание. Я видел только собственные веки. В теле снова вспухла боль. Колючая рыба раздулась, пронзая каждую кость одновременно, пока мне не захотелось выцарапать себе глаза, чтобы стало легче.

Когда крышку сорвали, я даже этого не понял, потому что смотрел в черную стенку контейнера. В моем мозгу осталась одна мысль. Она мигала и горела ярко-красными буквами: «Выпустите меня! Выпустите меня! Выпустите меня! Выпустите меня! Выпустите меня! Выпустите меня! Выпуститеменявыпустите меня!»

Меня перевернули. В глаза впился резкий свет. Надо мной наклонилась улыбающаяся харя брата Уэста. Он стоял так близко, что я должен был почувствовать тепло его дыхания, но, конечно, не почувствовал. Он завис надо мной в своих темных очках. Пауза затянулась.

«Выпустите меня! Выпустите меня! Выпустите меня! Выпустите меня! Выпустите меня! Выпуститеменявыпустите меня!..»

- Мы внутри комплекса, мистер Кейтс, - наконец произнес Уэст. Его голос показался мне каким-то странным. Сглаженный и спокойный тон, каким говорят все монахи, у Уэста как-то обтрепался. Если бы я мог управлять своим телом, я бы всмотрелся в его лицо повнимательней. А так я продолжал смотреть чуть в сторону, через его плечо. Краем глаза я видел, что брат Уэст как будто дрожал или вибрировал, словно в нем что-то сошло с рельсов.

- Сейчас я… - Он заколебался и вдруг резко дернул головой. - Сейчас я введу вам противоядие, переданное… - Еще один сильный спазм. - …мистером… - Еще. - …Китом.

Он отвернулся и исчез.

«Выпустите меня! Выпустите меня! Выпустите меня! Выпустите меня! Выпустите меня!

Выпуститеменявыпустите меня!..»

Волна рвущей боли вернулась. Она прожгла меня насквозь и оставила лужу с осколками стекла, блестевшими в резком свете. Через нее я почувствовал, как мне раскрывают грудь и втыкают туда иглу. Брат Уэст постоянно дергался и запинался, почти пританцовывал. Я сонно задумался: а вдруг он хочет вырезать мне сердце? Может, я по-глупому истеку кровью…

Надо мной вновь нависла его пластмассовая личина.

- Все готово, мистер Кейтс. Надеюсь… - Он остановился и наклонил голову, словно к чему-то прислушивался. Потом вздрогнул и снова направил взгляд на меня. - Надеюсь, вы выполните свою часть договора. Я мечтаю, мечтаю, мечта-а-а-аю умереть.

- Надеюсь, - повторил он, и в его голосе послышалось зловещее спокойствие монахов, - вы позволите побеседовать с вами о бессмертии, мистер… Кейтс, да? Это займет всего несколько минут, и я буду очень благодарен, если вы уделите мне время.

На один миг, на долю секунды все застыло. Боль во мне разбухла настолько, что казалось, я сейчас лопну, как воздушный шар. Брат Уэст, глядя на меня, стоял неподвижно, как обычно, слегка улыбаясь; больше я ничего не видел. Звуков не было. Двигаться я по-прежнему не мог.

И вдруг боль взорвалась, разбилась на миллиарды крошечных частичек, разлетелась по всем внутренностям, обожгла до самых костей. Мое тело застыло, жизнь превратилась в бесконечную судорогу. Я почувствовал, как сердце сжимается в спазме и начинает биться, перегонять остывающую кровь по венам. Я открыл рот, чтобы закричать, но ничего не вышло. Мои легкие сдулись и не хотели слушаться. Я сел и, дрожа, уставился на брата Уэста.