Лилия Баимбетова - Планета-мечта

• Название: Планета-мечта
• Автор: Лилия Баимбетова
• Жанр: Научная Фантастика

"ЗЕРКАЛО" Фантастика? — да, здесь есть космические корабли. Фэнтэзи? — да, здесь есть магия. А, в общем — просто любовь к земле, к тому месту, которое ты всегда несешь в сердце.

---

Ветер, видно, был, а теперь затих совсем. Дым лишь поднимается над костром и расплывается в воздухе. Как душен и неподвижен воздух. А все же немного похолодало, хотя все еще тепло.

Где-то стрекочет сорока, да не одна! Растрещались на весь лес. А вот и они. Нет, не они, стрекочут в другом месте. Пролетели две большие птицы, неторопливые и черные в молочном небе. Я уж думала, это они трещали, а тут застрекотали внизу, в лесу.

Так влажно, что словно сгущается туман. У метеорологов есть такое, это Часвет мне сказал, у них есть деление по видимости: дымка, мгла, туман. Это зависит от количества примесей в воздухе, и от водяного пара тоже. То, что сейчас, я назвала бы дымкой. Здесь, в лесу, не понять, но на открытых пространствах она, наверняка, затрудняет видимость.

…Михаил Александрович подошел ко мне и стал расспрашивать об угрюмчиках. Я очень смеялась, рассказывая ему об этом народце. Потом я спросила у Каверина о тех слухах, которые ходят про Кэррона. Михаил Александрович помрачнел и начал рассказывать. Слухи действительно ходят, да еще какие. По мнению Каверина, здесь зарождается некая новая религия, очень похожая на религию Света. Насколько я помню, религия Света некогда была очень популярна, но во время войны людей и нелюдей служителей Света активно истребляли и та, и другая сторона. Теперь эта религия сохранилась на южном континенте и в отдельных областях на юге этого континента, но в Поозерье, некогда бывшего центром религии Света, ее уже и следа не осталось.

— Так вот, Кристина, — говорил Михаил Александрович, — представьте себе религию Света, но только предусматривающую и другую сторону. Не только добро, но и зло. Не только свет, но и тьма. Догмы все старые, вы знаете, на южном материке есть еще Храмы Света, но теперь здесь ходят люди, которые проповедуют не только любовь к Свету, но и борьбу с Тьмой.

— А Тьма — это нелюди?

— Нет, в основном, только вороны…. Их происхождение и все прочее. Вы так и не сказали мне, кстати говоря, вы сами-то верите в это?

— В их инопланетное происхождение? Знаете, когда речь идет о воронах, я готова во все поверить.

— Даже в то, что Царь-ворон — это некий князь Зла?

— Значит, так теперь говорят?

— Вы знали его? — спросил Каверин вместо ответа.

— Да, — сказала я, — Довольно недолго, но я его знала. Я горюю о его гибели.

Михаил Александрович кивнул.

— Я видел его только однажды, — сказал он, — По-моему, я единственный, кто вообще его видел из сотрудников миссии….

— Странно, — сказала я, перебивая его, — Не может быть. Разве Кэррон не появлялся в миссии?

— Нет. Вороны бывали. Дрого, Торион, Родр, еще многие. Царь-ворон вообще не появлялся на людях все эти десять лет, пока я здесь. Я слышал, раньше он часто бывал в Альвердене. Среди сотрудников университета ходили слухи о том, что он очень болен, оттого и не показывается на людях.

Во все глаза я смотрела на Каверина.

— Господи, — только и сказала я, — Чем он был болен?

— Возможно, и не был. Это только слухи. И когда я его видел, он не показался мне больным, хотя он был довольно худощав.

— Он всегда был худым, — тихо сказала я.

— Так и мне сказали. Не думаю, что он действительно был болен. Но, так или иначе, а я единственный, кто, кроме вас, может похвастаться этим знакомством.

— И как он вам? — негромко сказала я.

— Приятный, — сказал Михаил Александрович, — Очень спокойный. Обычно вороны так высокомерны, но он совсем другой.

— Был, — сказала я.

— Да, — сказал Михаил Александрович, — Конечно. Вас очень трогает его гибель, да, Кристина?

Наклонив голову, я прислушалась к взрыву хохота, долетевшему от костра. Уже совсем стемнело. Болен! Неужели действительно он был болен чем-то — десять лет? Господи, да что у него за судьба! И почему-то в тот момент я вспомнила Сашу Карпенко, зеленоглазого сумрачного парня, который кончил так, что координаторы вообще молчанием предпочитают обходить это имя. Как много горестей в жизни. Каждый, в кого ни ткни, — сколько боли, горя, страданий выпало на его долю! Описать словами, так не поверят, скажут: надумано, слишком преувеличено. А ведь каждый, каждый, даже люди, которые тихо и мирно живут дома, сколько тайн и боли у них за душой. И еще я думала, что я никак не могу увидеть его лица. Помню только шрам возле уха, помню, что внешне он был типичный ворон, высокий, сухощавый, с тонким смуглым лицом, помню его волосы, чуть не достающие до плеч, черные и мягкие, и пахли они отчего-то сухими листьями, а вот черты его лица куда-то делись из моей памяти. Странно, а Элизу я вижу как наяву. И Ториона. А Кэр….

— Его гибель…. Я думаю не о воронах, я думаю только о нем, — сказала я, неловко пожимая плечами, — Он был…. Он мне нравился, но дело даже не в этом, у меня были друзья в Серых горах и кроме него, но он…. Таких очень мало, Михаил Александрович, — тихо продолжала я, — Кэррон был личностью выдающейся, редкой, его смерть — потеря не только для Алатороа. И он был… очень молод, так молод!

— Для ворона.

— Да. Но ему не исполнилось еще и пятьсот лет. Это же юность для них. У воронов никогда не было такого Царя, они сами так говорили, а при его магическом даровании он оказал бы влияние не только на эту планету….

— А вы верите в магию, Кристина?

— Да, — сказала я, — Даже если вы решите, что я с приветом. Я верю в магию вообще и в воронью магию в частности. Я видела, как Кэррон остановил землетрясение.

— И все?

— Что «все»?

— Больше вы ничего не видели?

— Сгоревшее дерево, которое вновь зазеленело у меня на глазах. Туман, расцвеченный всеми цветами радуги. Но это вы вряд ли сочтете за деяния великого мага.

— Зачем ему понадобился цветной туман?

— Туман понадобился мне, — сказала я, — Мне было пять лет, Михаил Александрович.

— А Царь-ворон был так добр, что развлекал вас?

— Мне показалось, что он любит детей, — сказала я тихо, — Во всяком случае, мне было с ним очень весело.

Каверин засмеялся и ушел к костру.

Я осталась сидеть в темноте. Я думала о долине Флоссы. Вспоминала возмущенные голоса файнов, когда туман, окутывавший все вокруг, засиял разноцветными огнями. Вспоминала смех Кэррон, негромкий, резковатый. Я сидела и думала, все думала о том, где он теперь, что с ним теперь. Если он жив… то где он? почему мы до сих пор не пали жертвами его гнева, его мести? Или он не желает мстить за народ, изгнавший его?

Изгнанник. Я пыталась представить себе, как теперь живет тот, кто катался со мной на карусели, кто раскрасил для меня туман, но получалось у меня плохо. Сколько прожил муж Марии? Около года. С изгнания Кэррона прошло три месяца. И почему-то с каждым днем я все больше верю в то, что он жив, еще жив…. Еще жив. Я благодарила Бога за то, что темно и никто не видит, как я плачу по нему. А потом я подняла голову и увидела, что наш проводник смотрит на меня из темноты. Встретившись со мной взглядом, он повернулся и исчез.

13. Фрагменты из "Песни о странствии". Диктофонная запись.

Женский хор:

Что тебя гонит в ночь?

Не уходи!

Чем я могу помочь?

Родной, прости!

Что там? — Лишь холод и тьма!

Нет, не удержат слова,

Руки и ласки мои.

Что же, уйдешь? — Уходи!

Мужской голос:

Птицей рожден я во славу ночей.

Ночи дороже любви мне твоей.

Женский голос:

Крылья твои — для земных ветров.

Силы твои — для земных врагов.

Птицей рожден ты для этой земли.

Гордость смири и удел свой храни!

……………………………….

Женский голос:

Прощай!

Ты цвет народа уводишь за собой.

Прощай!

Сражен ты будешь своей любимой тьмой.

Прощай!

Мои моленья дойдут ли до тебя.

Прощай!

А все же помни, что я…

Другой женский голос (вступает, перебивая первый):

Если ты сможешь вернуться однажды в наш дом.

Если ты сможешь вернуться, вернись, я тебя умоляю.

И хоть я тобою любимую тьму проклинаю,

Пойми — от любви, от одной лишь любви!

Я ревную, но ревность не может быть злом.

Без тебя пуст и холоден старый наш дом.

Возвращайся, молю, возвращайся ко мне.

Да, я знаю, ты пленник на этой земле.

Ненадолго, как в гости, но все же вернись.

Без тебя свет не свет, без тебя жизнь не жизнь….

14. Дневник-отчет К. Михайловой.

Алатороа, Иллирийские леса, день седьмой.

Сегодня мы свернули от Белой к Анду. В прибрежных лесах земля черная, мягкая, растут крапива и ежевика. Весь день я не сводила с проводника глаз. Как он идет, легко ступая босыми ногами по сырой земле. Он казался так на месте там — в тихом сумрачном лесу; словно дерево, вдруг решившее прогуляться, словно росток крапивы, пустившийся в пляс. Я уверена, что он все же файн, а мы идем к долине Флоссы, мы все ближе и ближе. Скоро я снова увижу Семь Светлых Источников!