Геннадий Андреев - Белый Бурхан

• Название: Белый Бурхан
• Автор: Геннадий Андреев
• Жанр: Исторические приключения

Приключенческий роман, написанный со значительной долей фантастики и авторского вымысла, история здесь — лишь канва, по которой проходит его прихотливая вязь. Автор очарован красивыми и страшными центральноазиатскими и тибетскими легендами, мудрыми аллегориями и философскими раздумьями Н. К. Рериха, иногда понимаемыми буквально.

---

— Здоровый дядька! — подвел итог Уйбала, смущенно поднимаясь с земли. — Настоящий алып! Я теперь буду звать тебя Хертек-Алып, ладно?

— Ты тоже крепкий парень.

Теперь с отрядами добровольцев разобрались быстро, и Хертек охотно включил всех парней Кара Таина и Уйбалы в состав своих воинов, выдав им одинаковые меховые куртки и винтовки. Потом кивнул на Яшканчи:

— Будете слушаться его. Я не могу постоянно находиться в Терен-Кообы! — Он сел в седло, подал знак Яшканчи, попрощался с парнями, подняв правую руку с плетью.

Возле юрты оба всадника остановились, и Хертек положил ладонь на плечо Яшканчи:

— Это хорошие парни. В строй они пока не годятся, но для охраны Чета Чалпана сойдут… Бурхан Пунцаг дал тебе задание: встретить наших ярлыкчи и провести их по осыпи в пещеру. Только их!

— Я их знаю?

— Ыныбас и Дельмек. Они приведут с собой вооруженных людей, которые тоже пока будут подчиняться тебе. Позаботься об их устройстве. — Хертек достал из кармана исполинскую монету, протянул ее Яшканчи: — Этого золота тебе хватит, чтобы оплатить все расходы и убытки…

Адымаш встретила мужа укоряющей и тревожной усмешкой, похожей на гримасу боли. Яшканчи только вздохнул и широко развел руками:

— Дела, жена. Дела!

Он отдал ей монету, Адымаш внимательно осмотрела ее. Такие деньги ей еще не попадались…

— Есть будешь?

Яшканчи кивнул и сел выше огня. Неуверенно и боязливо подошел Кайонок, пристроился рядом, спросил просяще:

— Ты и завтра меня не возьмешь с собой на яйлю? Яшканчи криво усмехнулся. Яйлю… Он уже и сам забыл, как выглядит пастбище, где ходит его скот, порученный Чегату.

Куулар Сары-оол дал выпить Чейне отдающий плесенью напиток, и она пришла в себя. Удивленно огляделась, ощупала свои белоснежные одежды, спросила тихо:

— А где Ыныбас? Я только что говорила с ним.

— Ыныбас у хана Ойрота. Скоро ты увидишь его снова. Чейне недоверчиво и осторожно посмотрела в сухое лицо колдуна и не узнала его: белые волосы, окладистая серебряная борода, разлетевшиеся в разные стороны кустистые брови, пронзительный взгляд, следящий за ней пристально и неотступно…

— У тебя другое лицо, Белый Бурхан! — удивилась Чейне, только сейчас разглядев темные полосы, идущие от крыльев носа к ушам и как бы разделяющие лицо колдуна две половины — живую верхнюю с ужасными глазами и мертвую, неподвижно застывшую, нижнюю.

— Сейчас у всех бурханов такие лица. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, только немного тошнит и кружится голова.

— Это скоро пройдет, и ты снова станешь такой, какой была.

— А кто я теперь? Кем я была недавно?

— Теперь ты — Чейне. Но ты еще и небесная жена всех бурханов. Или ты забыла о своем долге? Забыла до такой степени, что готова отдать себя простому смертному? Ведь ты — богиня!

— Я люблю Ыныбаса, Белый Бурхан. В глазах черного колдуна вспыхнул знакомый кошачий огонек, которого она так боялась. Он взял со своего стола круглое зеркало с костяной ручкой, протянул ей, усмехаясь своей мертвой ледяной улыбкой:

— Посмотри на себя внимательно, Чейне! И реши сама — стоит ли смертный, грязный и ничтожный человек твоего внимания? В состоянии ли он будет оценить то, чем по ошибке владеет?

Чейне осторожно взяла из его рук дорогую игрушку, поймала свое отражение, недоверчиво провела пальцем, унизанным драгоценностями, по губам, по лбу, потрогала свои волосы, усыпанные бисером и золотыми узорчатыми мгами. Прошептала испуганно:

— Неужели это и вправду я?

— Ты, Чейне. Я только огранил тебя, как дорогой и редкий камень… Мне не пришлось много трудиться! Ты почти все получила от матери и отца.

Чейне знала, что она красива, но сейчас она не хотела себя узнавать в зеркале — это была другая, блистающая золотом и камнями женщина, в незнакомых ей шелковых одеждах…

— Разве я такая, Белый Бурхан?

— Ты во всем осталась прежней, только мы сделали тебя еще прекраснее… Воля Неба!.. Ты все еще любишь своего Ыныбаса?

— Да, Белый Бурхан!

— Тогда иди к нему… — Неожиданно по лицу черного колдуна прошла гримаса гнева, оживив обе половины лица. — Надо было сделать из тебя старуху! Уходи, пока я не передумал.

В свою нишу женщина летела чуть ли не на крыльях. Вбежала, дернула за веревку, закрывая каменной плитой вход. Закружилась легко и бездумно, села на ложе со скомканными простынями, вздрогнула неизвестно отчего… Торопливо разделась донага и, взяв зеркало, подаренное ей черным колдуном, внимательно осмотрела себя с ног до головы…

Белый Бурхан ее не обманул — никаких изменений на теле не было, если не считать знака Идама на левом плече, поставленного Ыныбасом в ту первую супружескую ночь, когда он сказал ей, что увезет ее к бурханам, которым нужна женщина. Такая, как она — молодая, красивая и здоровая…

Чейне рассеянно отложила зеркало в сторону:

— Какая была, такая и осталась…

Но откуда тогда у нее ощущение, что ее прежнего тела нет, что оно заменено чужим? Она даже не чувствует боли, когда щиплет себя!

— Когда же я расплела свои косы? И эти украшения ей совсем незнакомы! И где ее чегедек?

Догадка шевельнулась в голове и тут же угасла, оставив на душе рубец, похожий на тот, что вспухает после удара плетью по голому телу… Нет-нет, этого не могло быть!.. Она бы почувствовала чужого мужчину сразу! К ней приходил, с ней все это время был только он, только Ыныбас!..

Чейне сорвала простыню с постели, скомкала ее, бросила в дальний угол. Постояла, нагнулась было за зеркалом, но передумала. Подняла шелковые одежды с пола, медленно и лениво надела. Ыныбас… Только Ыныбас может ответить на ее страшный вопрос!

Глава седьмая НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ТРИУМФ

Возвращение хана Ойрота было тоскливым. Через перевал и до Каракола его проводили воины Хертека, передали с рук на руки другим воинам. Получилось, что до самого Храма Идама он шел как арестованный. Никто не задавал ему никаких вопросов и не отвечал на его. В пещере его опять заперли в знакомой уже нише, предупредив, что Белый Бурхан будет говорить с ним сам. В этих словах таилась какая-то угроза для Техтиека. Он понимал, что главное он уже сделал, дальнейшая его судьба неопределенна и, вполне возможно, трагична.

Никакой вины за собой он не чувствовал и нового отношения к себе не понимал. Заповеди Неба он не перепутал, а только сократил их; разговаривая второй раз с пророком, живущим в долине, дополнил некоторые из заповедей новыми соображениями, смягчив их безоговорочность; к замечаниям Хертека отнесся равнодушно, даже пренебрежительно только потому, что страж бурханов — не бур-хан и церемониться с ним не было нужды…

Но предчувствие беды, нависшей над головой, редко обманывало Техтиека, не обмануло оно его и на этот раз.

Белый Бурхан пришел в его нишу вместе с мудрецом Бабыем, законодателем Шамбалы и автором Заповедей Неба. Они сели по обе стороны от Хертека на его лежанку, сухо приказав опустить камень, закрывающий вход в нишу:

— Наш разговор с тобой, хан Ойрот, не для чужих ушей.

Техтиек распутал узел веревок, и камень, расписанный все теми же неистребимыми фигурами лучников, бегущих в ужасе животных и знаками скрещенных молний в ободах сансар, с глухим стуком лег на свое место.

— Что случилось, хан Ойрот? — спросил Белый Бурхан тихо. — Почему ты исказил все заповеди? Почему ты не подчинился Хертеку и поторопился появиться перед девчонкой, не дав воинам взорвать бочки с порохом. К нему был примешан медный порошок, и в небо взвилось бы зеленое и красное пламя! Почему ты не встал точно в центре круга и потому резонаторы не смогли усилить твой голос, сделав его громоподобным?.. — Куулар Сарыг-Оол опустил брови на глаза, и тотчас его голос изменился — стал высоким, звенящим, раскаленным до белизны. — Ты пришел к Чугул, как простой смертный мужчина к обычной женщине, и наговорил ей своим слабым голосом всякой чепухи!.. И все это ты прикрыл грозным именем хана Ойрота, отца народов!..

Техтиек резко встал:

— Прошу на меня не орать! Плохо или хорошо, я свое дело сделал! И если я оказался плохим лицедеем, то мне и не нужна эта выдуманная слава! У меня хватало своей! — Техтиек расстегнул пояс с мечом, бросил его на ложе. — Я ухожу. Вы все мне надоели и опротивели!.. Лучше болтаться на виселице Техтиеком, чем гнить в этой норе ханом Ойротом!

Куулар Сарыг-оол и Бабый переглянулись. Они не узнавали Техтиека, еще вчера покорного. Неужели появление перед людьми, которые признали в нем хана Ойрота, их молва сделавшая это имя крылатым, так изменили его?

Белый Бурхан взял пояс, брошенный Техтиеком на свое ложе, протянул его владельцу:

— Оружием, хан Ойрот, не швыряются. Тем более мечом, которое тебе вручено самим Небом!