Дебора Макгилливрей - В ее постели

• Название: В ее постели
• Автор: Дебора Макгилливрей
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-055404-1, 978-5-9713-9616-1

Прекрасная шотландская аристократка Элтейн Огилви мечтает о сыне. Он станет однажды ее защитником, продолжателем рода, наследником земель и замка, на которые претендуют и жадные родичи, и безжалостные англичане.

Но чтобы родить сына, нужен мужчина… Элтейн решает последовать совету старой колдуньи и завлечь хитростью и магией на свое ложе бесстрашного английского рыцаря Деймиана Сент-Джайлза. Ни о какой любви не может быть и речи. Красивый и сильный чужак должен просто помочь ей обзавестись ребенком – и исчезнуть.

Однако в планы леди Огилви неожиданно вмешивается сама судьба, заставившая ее полюбить Деймиана со всей силой страсти…

---

Разрази его гром! Ну зачем он это сказал? О да, она красива, но не так красива, как ее кузина Тамлин. Разве она не слышит об этом всю жизнь? Горлу стало больно, когда вскипели слезы, но будь она проклята, если позволит ему увидеть, как подействовали на нее его слова. Она шмыгнула носом.

– Вот и хорошо. Значит, вы знаете, что я думаю о вас, милорд Высокомерие.

– Гм… я воспринимаю это прозвище как намек. – Он схватил Эйтин за руку, чтобы замедлить ее шаги. – Может, после того как мы позавтракаем, ты покажешь мне крепость, представишь меня вилланам и крепостным? Хотелось бы познакомиться с ними до того, как я призову их присягнуть на верность. Мне нужно укрепить безопасность Глен-Эллаха. Думаю, ты понимаешь, как много сил будут пытаться использовать эту долину.

Эйтин чуть не споткнулась, когда их глаза встретились. Реальность вмешалась и напомнила, что сейчас она должна думать не только о себе и своей гордости, но в первую очередь о людях этого глена и о своем имении. Люди надеются, что их жизнь и дальше будет протекать в безопасности. Ответственность за людей тяжким грузом лежала на ее плечах, и она прекрасно знала, что это и подтолкнуло ее к отчаянному шагу забеременеть. Не она ли мечтала о сильном мужчине, который облегчит ее ношу?

Если бы только Деймиан не любил Тамлин. Как было бы чудесно, если бы он приехал в Глен-Эллах вчера и они бы впервые встретились, Никакой лжи и обмана между ними. Если бы только…

Эйтин тихо пробормотала себе под нос:

– Нет, я зареклась загадывать желания. Чур меня.

– Что ты сказала, детка? – Он с ухмылкой наклонился к ней.

Эйтин нахмурилась.

– Ничего, лорд Большие Уши.

Деймиан, не обидевшись, пожал плечами.

– Да, я надменный, и у меня большие уши. – Он взглянул на себя, потом добавил: – И большие…

– О, ты явно не знаешь, что такое приличия…

– Ноги, – закончил он. – Ну что ж, раз ты считаешь неприличным обсуждать мои части тела, давай поговорим про Моффета. Тебе ведь не терпится поговорить об этом?

Она подобрала полы накидки, чтобы не намочить в луже.

– Едва ли это меня касается.

– И когда это удерживало женщину от того, чтобы всунуть свой нос?

На ступеньках замка она остановилась и повернулась к Деймиану лицом.

– А вы, Драконы Шеллона, знаете о женщинах все, да? Они падают в ваши постели, стоит вам только пошевелить пальцем…

– Как это сделала ты.

Они оба вспомнили, как в ночные часы она с радостью отдавалась ему и не просила ничего взамен. И если Эйтин не поостережется, то снова обнаружит его в своей постели и, как и прежде, не сможет устоять.

Понимая, что это направление беседы небезопасно, Эйтин решила, что разговор о Моффете менее рискован, несмотря на боль в сердце.

– Очень хорошо, милорд…

– Как, не милорд Высокомерие, не милорд Большие Уши и даже не милорд Большие…

Она прервала его, потому что выражение его лица говорило, что на этот раз он не собирается сказать «ноги».

– Расскажите мне о вашем сыне. Я вижу любовь в ваших глазах, когда вы смотрите на него.

– Да, это правда. Я очень горжусь им. Было чертовски тяжело передавать его Шеллону…

Эйтин поднималась следом за ним по лестнице, ведущей в бастион.

– Так зачем же вы сделали это? Мне кажется, для матери или отца нет ничего печальнее, чем отсылать сыновей и дочерей воспитываться в другом доме.

– Поэтому ты никуда не отправила своих братьев? – спросил он, когда они достигли верхней площадки и медленно пошли по проходу вдоль стены, окружающей замковый двор.

Спина Эйтин напряглась, когда она почувствовала приближающийся упрек от человека, который был рожден и воспитан воином, настолько укоренившийся в таком образе жизни, что отослал своего сына обучаться у лучшего в своем деле.

– Ужасная лихорадка забрала у меня родителей. Я не хотела потерять еще и братьев. Я не хотела, чтобы они учились воевать, чтобы уходили убивать или быть убитыми. Я не хотела, чтобы из них сделали убийц.

– Таким ты видишь меня, Эйтин? – Деймиан резко развернулся, чтобы видеть ее лицо. – Убийцей?

Под взглядом этих пронзительных зеленых глаз Эйтин отступила.

– Я знаю, мужчины иногда вынуждены идти на войну… просто я не хочу, чтобы мои братья были воинами.

– Ты сделала из них слабаков, Эйтин…

Она дала выход злости:

– Они – добрые души…

– Мой сын – добрая душа. Он учится быть мужчиной у одного из величайших воинов, каких когда-либо видели Англия и Шотландия. Шеллон научит его, как выживать в этом мире, и, став сначала оруженосцем, а потом рыцарем Черного Дракона, он обеспечит себе место на этих островах, где, возможно, ему не придется сражаться и убивать. Но если придет время, когда ему понадобится защитить себя и тех, кого он любит, он сможет это сделать. Это вопрос жизни и смерти.

Эйтин не привыкла к тому, чтобы кто-то критиковал ее выбор. Она управляла обеими крепостями, и люди исполняли ее приказания. Не считая Гилкриста, не было никого, равного ей по положению, кто бы осмелился упрекать ее, как это только что сделал Деймиан Сент-Джайлз. Это задевало ее гордость.

– Я бы предпочла не обсуждать своих братьев. – Вот все, что она сумела сказать.

Его брови вызывающе поднялись.

– Очень хорошо. Мы не будем обсуждать их… пока. Не обращая на него внимания, она пошла дальше.

– Мать Моффета… вы были женаты?

– Нет. – Он задержался у зубца, чтобы посмотреть на долину. – Я был очень молод. Она была служанкой в замке Шеллон. Будучи молодым, надменным и глупым – и думая нижними частями тела, – я полагал, что она меня любит.

Эйтин не знала, хочет ли слышать о его любви к другой. Деймиан с другой женщиной – это было как нож в живот. И все же она не собиралась прятаться от правды. Это лишь помогало понять, какой ошибкой была прошедшая ночь.

– Вы любили ее? – Эйтин смотрела на него, ветерок шевелил черные пряди, пряди, поцелованные малой толикой кельтского огня, кровью его матери. Чувства затопили Эйтин: ненависть к той женщине без лица, которая подарила ему такого красивого сына; ярость на него за то, что посмел делить с другой то, что они делили прошлой ночью.

– В горячем блаженстве пылкой юности я воображал, что да. Она была так красива, что было больно смотреть на нее. Только зрелый мужчина способен понять, что такое настоящая любовь, насколько она больше, чем страсть плоти.

Налетел порыв ветра, разгоняя густой туман, стелющийся по земле, как неугомонные, земные духи древних пиктов. Холод тумана пронизывал до костей. Больше, чем страсть плоти. Больше, чем то, что было у них. Внезапно Эйтин почувствовала страшную, неимоверную усталость.

Она услышала свой вопрос, будто слова произносил кто-то другой:

– Что с ней случилось? Она еще жива?

– Да, я слышал, что у нее все хорошо. Она вышла замуж за человека, которого любила. У них несколько детей.

Эйтин сглотнула желчь, борясь со слезами, которые грозили задушить.

– Это хорошо. Но я спрашивала о том… что произошло между вами и ею.

Он вздохнул.

– Это мой секрет, Эйтин. Мне придется взять с тебя слово. Об этом секрете знает только Шеллон, больше никто. Я бы предпочел, чтобы Моффет никогда не узнал обстоятельства своего рождения. Да, ему известно, что он незаконнорожденный, но, кроме него, еще несколько воинов из рода Шеллонов носят черную полосу на своих щитах,[4] поэтому для моего сына это не позор. Мы с Шеллоном позаботимся, чтобы Моффет удачно женился, когда-нибудь он станет могущественным рыцарем. Никто не осмелится посмотреть свысока на любимого рыцаря Черного Дракона, правнука Гилкриста Лайонглена. Твое слово, Эйтин. Я расскажу тебе, и больше мы никогда не будем говорить об этом.

Она кивнула:

– Я даю слово, лорд Рейвенхок. Мне нравится ваш сын, и я не желаю ему зла.

– Деймиан. – Когда она в замешательстве взглянула на него, он улыбнулся. – Я просил тебя называть меня Деймиан. Мне бы хотелось, чтобы мы были друзьями, Эйтин.

Друзьями? О да, он предлагает ей дружбу, а в тиши ночи берет ее тело, потому что она так похожа на Тамлин. Друзья? Почему же ей хочется плакать?

Вместо того чтобы разбранить Деймиана за то, что он растрачивает свою любовь на другую, Эйтин кивнула:

– Я клянусь, Деймиан.

– Эния была на пару лет старше меня. Она уже была влюблена в своего лесничего, но ей хотелось от жизни чего-то большего. На это большее она обменяла свое тело, а позже и моего сына. Она намеренно соблазнила меня, с самого начала намереваясь забеременеть. Как только ей это удалось, она сказала мне, что любит другого, что он согласен жениться на ней, но не хочет растить моего ублюдка. Это меня устраивало. Ребенок мой. Пусть он носит пятно незаконнорожденности, но в нем течет кровь Лайонгленов и кровь Шеллонов. Его не должен растить какой-то безродный виллан. Думаю, она почувствовала во мне этот собственнический инстинкт. Она видела в ребенке средство для достижения своей цели. Она продала его мне за золото и серебро, которого оказалось достаточно, чтобы они с лесником построили для себя гораздо лучшую жизнь, чем та, которой могли бы достичь сами. – Морщинки залегли вокруг рта, когда Деймиан нахмурился, гнев и боль предательства глубоко отразились на лице. – Я купил своего ребенка, Эйтин. Потратил небольшое, в глазах Энии, состояние. Но цена, которую я заплатил, чертовски ничтожна. Моффет стоит в сотни раз больше. Я бы отдал жизнь, чтобы спасти его. Я вышел из этой дьявольской сделки с чем-то по-настоящему ценным – со своим сыном.