Ярослава Кузнецова - Что-то остается

• Название: Что-то остается
• Автор: Ярослава Кузнецова
• Жанр: Фэнтези

Повесть написана в соавторстве с Шаттом (Александр Малков)

Ярослава Кузнецова известна поклонникам фантастики как автор фэнтези и художник-иллюстратор, однако известность эту она приобрела в основном благодаря интернет-публикациям. Пишет под псевдонимом Амарга.

---

— Эй, любезнейший, — окликнул хмырь сушеный из возка.

— Туточки я, господин хороший, — Сыч-охотник свесился с седла, засунул башку в окошко.

— Что-то долго мы едем.

— Дак енто — почти прибыли. Вы ж, господин хороший, навроде как бывали здеся? В Бессмараге, то есть?

— Видно, слишком давно, — вздохнул нотариус.

Ничего, уважаемый господин Оденг. За беспокойство и плочено сорок желтых, заместо десяти. Ежели б мало показалось, не поехали бы, э?

А расклад я склепал основательный. Как учил Рейгелар:

«— Чем больше в игре правды, тем она убедительней».

Обработал кочерыжку на совесть. Дед Сыча-охотника, тилатский контрабандист, держатель «Дерева» (правда — Косматый Лаэги не последний человек в Тилате был), так вот, дедушка преставился. А Сыч-охотник из Тилата уехал уже давно, «потому как дела енти нам не того. Не по нутру, то есть. Охотники мы, сталбыть» (разве не правда?). И старший брат долю дедова наследства деньгами передал (тоже правда. Почти, то есть). И таперича, раз у Сыча желтые имеются, «надыть, значит, того — чтоб по закону все. Чтоб, ежели че приключится, так побратим бы — енто. Чтоб владел. Наследством, то бишь» (и это ведь тоже правда. А кроме того, официально оформленная бумага с именем будет работать при въезде в Андалан. Как удостоверение Стурьей личности).

Вспомнил изумленную физиономию секретаря господина нотариуса:

«— Завещание? Ты хочешь составить завещание?

— Оно самое. Дельце наше, сталбыть. В „Драконоборце“ присоветовали — к господину Оденгу, потому как — сам-лучший нотариус. Так-то, паря. Докладай, сталбыть. Об ентом. Об посетителе.»

Сам-то нотариус среагировал довольно спокойно на косматого тила из глухомани, желающего изъявить свою последнюю волю. Видать, не первый сумасшедший клиент у почтенного господина Оденга. Платил бы денежку, а уж в здравом он там уме, али не в здравом… Оно и хорошо. Даже вон к черту на куличики поехать согласился. Как про Бессмараг услыхал, обрадовался вроде как. Ладно, что тебе до него.

Ох, ребята, ребята!.. Трус я. Самый распоследний. Всю дорогу до Арбенора по полночи чушь разная мерещилась. Ведь знаю, что не может ничего особо приключиться, что собаки с вами, да и вы у меня не лыком шиты. Все знаю, а только не на месте душа. Хоть что делай. Ниче, скоро уж. Скоренько.

Навестил арбенорский рынок. Рынок… Отвыклось малость от шумотни да толкотни — в Долгощелье живучи отвыкнешь… Вопли зазывал, перебранки продавцов с покупателями и меж собою — гулом в башке, кто-то дергает за рукав, кто-то чем-то трясет прямиком перед рожей… Да уж, ребята. Непросто оказалось отодрать с ушей и глаз, скомкать, кинуть под ноги и растоптать гудящее наваждение. Да при всем при этом еще и про маску не забыть. Ворочать тупым тильским кочаном, застывать периодически, хлопать себя по лбу да чесать в затылке… Арбенор. Столица. Итить.

В винном ряду меня надуть хотели. Шустрый малый с бегающими гляделками вознамерился всучить Сычу-охотнику черт его знает, какую бурду под видом «вина из Каорена». («Эва. А печать где?» «— Какая тебе еще печать? Во, гляди — бутыль! Из самого Таолора. Знаешь, небось, Таолор?» «Видал, того. А енто, паря, не вино. Енто — ослиная моча. Так туточки и написано. Вишь — „Моча. Ослиная“. Ага.»), — и прошел дальше, оставив его с раззявленной пастью. У другого торговца, степенного бородатого альда, приобрел, что собирался.

Мешок набит до отказа — толстенький сверток с Альсарениными иллюстрациями и досками («— А за срочность доплатить бы полагается…» «— Мало ли че те полагается. Плочено, чай. Полномочиев мне не давали, доплачивать. Ишь!»), — две бутыли орната, белого каоренского вина, да две — красного, тлишемского, да бутыль тагу арат, «львиной крови», с Тамирг Инамра, из Кхарета. Да круглобокенькие фляжечки лимрской, аж три штуки. Да, вот так. В конце концов, имею право, э? Капюшон суконный с пелериной для Стуро — хотел сперва шапку купить, токмо ведь они все из меха, шапки-то, — не наденет козява «мертвую шкуру». Подыскал вещь суконную, добротную, тепленькую да красивую — пелерина фестончатая, хвост длинный, с кистью, отворот имеется, который ежели опустить, так не то что клыков — носа не видать. Шаль барышне, самая что ни на есть тильская шаль из козьей шерсти, такая, что в колечко женское протянуть можно. В тильских шалях уж кому и разбираться, как не тебе, приятель. Дед привозил маме шерсть от своих коз, а мама пряла и вязала шали. По серому фону — белый и рыжеватый узор… Продавец-то, космач, как личность Сыча-охотника углядел, да про шаль услышал, сразу, видать, лучший товар выложил. Поболтали с ним малость по-тильски. Осведомленный мужик попался, перекупщик — он контрабандисту сродни. Дерево наше теперь Радги держит, брательник мой троюродный. Это мы с коз переехали. Как были козы Косматых Варт лучшими в Тилате, так и остались. И шаль, что Альсе куплена, из шерсти потомков коз деда Лаэги… Такие пушистые шали, между прочим, прекрасно меняют общий силуэт. Да и капюшончик малость скрадывать Стурью сутулость станет. Еще поразмыслил и купил плащ. Красивый плащ, синий. Как до дела дойдет, поменяемся со Стуро. Он этот наденет, а я — его, который Альса привезла.

Озаботился, короче. Приготовлениями, то есть. Полсотни — как не бывало. Зато приятно.

Всегда завидовал легкости Великолепного в обращении с деньгами.

«— Это все — пыль, мусор. Они затем и нужны, чтобы о них не думать.»

И поглядеть на него — странствующий аристократ, да и только. А слухи… мало ли какие про кого ходят слухи. Не могу представить себе Великолепного маленьким рыночным воришкой-попрошайкой. Не могу.

Между тем возок господина нотариуса уже въехал в Косой Узел. Теперь действительно — уже совсем недалече. Как они там? Все ли благополучно?..

— Счас мы, господин хороший. Енто. Лошадку вот…

Нотариус кивнул.

Я свернул к Эрбову трактиру. Спешился, похлопал по шее битюжка:

— Хороший парень, хороший. Счас хозяина твого вызовем.

Обстучал снег с сапог, обтряхнул с плеч. Весна-то опять на зиму оглядывается. На месте ли приятель мой ингский? Хотя — куды ему деваться-то, сидит, небось, пивко глушит. Того, сталбыть, с арварановкой.

Так и есть.

— О, вернулся уже? Здорово, Сыч.

— Здорово. Спасибочки за конягу. Приберешь его, э?

Имори вышел за мною на крыльцо, подхватил за уздечку своего лошадюгу, а Сыч-охотник нацепил оставленные у Эрба в сенцах лыжи, еще раз поблагодарил друга Имори и двинул догонять возок.

А возок почти нагнал — кого бы вы думали? Именно. Альсу. На ловца, как говорится, и зверь бежит…

Альсарена Треверра

Ну вот, опять снег зарядил с самого утра. Как будто не было солнца, проталин и распевающих синиц. Одно хорошо — не так скользко. Правда, если снегопад будет продолжаться, тропинку заметет. А лыж у меня нет, да и ходить на них я не умею.

Я миновала околицу, начала подниматься к Долгощелью. Поворот — стена можжевельника и молодых сосен скрыла от меня вид на долину. В деревне мне пришлось давать крюка по огородам, только бы не проходить мимо трактира. Не хотелось лишний раз встречать Норва, если он еще здесь. Да и Данку. Надо же, она, оказывается, за мной следила… не знаю, что и подумать на это.

Книга практически дописана. Остались заключение и приложения. Нельзя сказать, что она удовлетворяет меня полностью. Наверное, исследование не совсем точно, вероятно, не полно, конечно, писалось в спешке. Но что делать? Надо оставить в Бессмараге хоть что-то.

Прости, отец. Но ведь книга будет под чужим именем. Твоя дочь к ней никакого отношения не имеет. Да и не узнаешь ты об этом никогда… надеюсь.

— Эй, эй! Барышня Альсарена!

Я обернулась. Из-за поворота, на протоптанную мной тропку выкатил крытый возок, влекомый гривастой лошадкой. Сбоку на лыжах бежал Ирги. Он махнул мне палкой.

— Эй, обожди! Подвезем!

Я подпрыгнула, потрясая папкой.

— Вернулся! Вернулся!

Кинулась обратно, спотыкаясь в снегу. Миновала разгоряченную лошадь, налетела на Ирги, повисла у него на шее. Он неловко подхватил меня. На запястьях у него болтались палки.

— В точности сполнил порученьице-то, — объявил он громогласно, — В щечку чмок с тебя.

Я не очень поняла, о каком порученьице речь, но с удовольствием сделала чмок в щечку. Ирги бережно отодвинул меня, указав глазами на остановившийся на несколько шагов впереди нас возок.

— Они сперва артачились. За срочность, грят, доплати. А я им-во! — сложил из волосатых пальцев фигу и повертел перед моим носом, — Так что енто… все чин чином. Полный мешок. Там, в возочке.

А, это он про гравюры и граверные доски. Из возочка смотрел на нас пожилой альд в лисьей шапке. С козел смотрел другой альд, помоложе, и шапка на нем была из овчины.

— Мы тебя заждались, — сказала я шепотом, — Что-то неспокойно было.