К Дмитриев - Собрать Русь ! (Не в силе Бог, а в правде)

• Название: Собрать Русь ! (Не в силе Бог, а в правде)
• Автор: К Дмитриев
• Жанр: История

---

Все, что почерпнула Настя из священных книг и чем обогатил ее ум странник Афоня, все, что помогло ей осилить личное горе и смотреть на него, как на испытание, посланное свыше, - все передавала теперь кроткая девушка своему милому.

Ее поступок был так идеально чист, что, вероятно, строгая настоятельница монастыря, мать Евгения, простила бы будущую послушницу, но из комнаты Софии, где находился Иван III, была видна "парочка, нежно обнявшаяся и сладостно воркующая".

София уговаривала супруга простить влюбленных и не гневаться на них, но эти слова еще более раздражали Ивана Васильевича.

Он не хотел срамить сына перед боярами и пошел в сад один, тяжело опираясь на посох.

Но Ряполовский и Патрикеев следили за государем. Они не знали о свидании Ивана с Настей, но чутьем угадывали нечто недоброе.

Увидав, что Иван вышел из сеней и направился к лугу, впотьмах, без спутников, они поняли, что "гречанка" перехитрила их в чем-то. Но в чем именно? Что случилось?

Желая врасплох застать парочку, Иван пошел в обход, через рощу, и, соблюдая осторожность, медленно продвигался вперед.

В это мгновение Артемий, издали увидев Ивана, догадался, в чем дело.

Он бросился к сеням и столкнулся с Патрикеевым.

- Беда, князь, - быстро сказал он. - Царь узнал... накроет царевича... Беда!

Патрикеев имел основание не доверять Артемию, стороннику враждебной партии, но его подкупил честный, встревоженный голос Львова.

- В чем "накроет"? Непригодное слово сказал ты! Смотри, как бы в ответе не быть!.. - насмешливо заметил он.

- Потом суди, а теперь выручай лучше!

И Артемий наскоро объяснил в чем дело.

- Ну спасибо, князь! Добро за мною еще не пропадало! - отвечал Патрикеев и скрылся в сенях.

Львов стоял в недоумении.

Он поступил по сердцу, по душе, а теперь ему пришло в голову, что, может быть, услуживая врагам, он сделал вред своим...

"Может, я ошибся и не туда совсем направился государь, а я выдал и Настю, и Зину, и царевича?.. Эх, не гожусь я, видно, для московской жизни... У нас, в Дмитрове, все проще было... Как говорит тебе душа, так и делай, а тут... хитро все..." - думал Артемий.

Между тем Иван уже приближался к опушке рощи. Он ясно слышал голос сына и другой голос, нежный, как свирель. Еще мгновение, и звук поцелуя донесся до него.

Иван Васильевич прибавил шагу.

Дерзкое непослушание сына возмущало его до глубины души, и он намеревался грозно наказать Ивана. А бесстыдной девчонке, срамившей имя отца, о, он знает, что с нею сделать... Будут понимать, что нельзя так поступать!..

До того камня, где сидели влюбленные, оставалось несколько шагов, но благодаря деревьям Ивана не было видно.

Что-то мелькнуло перед глазами Ивана... Еще и еще раз мелькнуло. Раздался не то стон, не то рыданье, и опять стало тихо, опять нежный шепот и звуки поцелуев.

- Так-то, сынок любезный, отцу повинуешься! - грозно заговорил Иван Васильевич, раздвигая ветки и появляясь перед испуганной парочкой. Покажись-ка, молодец! Покажись, красавица!

Влюбленные стояли ни мертвы ни живы.

Царевич опустил голову и молча ожидал заслуженной кары. Его собеседница куталась в платок и вся дрожала от страха.

- Не смеешь ты головы закрывать, срамница! - гневно крикнул Иван. Простоволосой будешь ходить! Как холопке, косу отрежу... Срамница блудливая!

Иван резко сдернул платок с лица трепещущей женщины и остолбенел.

Перед ним была жена Ивана Молодого.

Глава XII

ГРОЗОВЫЕ ТУЧИ

Слабое здоровье царевича не вынесло мучительных нравственных потрясений, последовавших за этой сценой.

Прощание с Настей, ее нежные речи и горячие слезы; чувство отчаяния, с особенной силой охватившее его при мысли, что никогда более он не увидит любимую девушку; появление жены, оттолкнувшей Настю и ставшей на ее место; наконец, приход отца и его гневные, укоряющие слова - все это потрясло молодого царевича.

В ту же ночь Иван захворал и, лежа на кровати, бредил, метался, грозил кому-то, а потом, обливаясь слезами, умолял не губить ее, пощадить, пожалеть.

Елена не отходила от постели мужа.

Предупрежденная Патрикеевым о грозящей Ивану опасности, молодая женщина подавила в себе и ревность, и досаду.

Она бросилась на лужок, где находились царевич и Настя, оттолкнула испуганную девушку и заняла ее место.

Когда Иван убедился в своей ошибке, он круто повернулся и направился ко дворцу. Проходя мимо ближайшего куста, он увидел распростертое и безжизненное тело девушки. Настя лежала без чувств.

Иван Васильевич сделал вид, что не замечает несчастной. Его гнев был подавлен мужественным поступком Елены, и он душевно сожалел о невестке.

На половине Софии Фоминишны, где трепетно ожидали окончания драматического эпизода, старуха Ида и Марфа прильнули к окну, стараясь разглядеть, что делается там, на опушке рощи...

София переживала мучительные мгновения.

Но враг был силен и могуч. Так или иначе, но его нужно было свалить, а кто решится бросить укор матери, всеми помыслами стремившейся к счастью своего сына?!

Настю подняли в саду без чувств, Елена приказала перенести ее в одну из дальних клетей и поручила наблюдение Стовиной, своей приближенной и любимице. В душе Елены вслед за порывом доброты появилось ощущение мучительной злобы, и она не без наслаждения думала о той минуте, когда возвратится отец несчастной девушки и оскорбленная жена потребует грозного наказания злой разлучнице.

Точно угадывая, какие мысли занимают Елену, Иван Молодой невыразимо страдал. Ему хотелось оградить Настю от всяких неприятностей, а между тем, прикованный к одру, он не мог подняться, не мог заступиться за девушку, принять свои меры.

Царевичу страстно хотелось знать, что сталось с Настей после той минуты, когда Елена очутилась на опушке рощи, а Настя упала без чувств за ближайшим кустом.

Но спрашивать о ней царевич не решался, да и кому мог бы он задать подобный вопрос?

Елена выказывала по отношению к мужу исключительную нежность и заботливость, прислужники стремились предупреждать всякое желание больного, но бояре, узнав, что царь Иван Васильевич негодует на сына, боялись прогневить его, выражая к опальному царевичу сердечное участие.

Даже Ряполовский и Патрикеев будто изменились и уже не льстили Елене и Ивану так щедро, как прежде. Общий баловень, отрок Дмитрий, уже не призывался в комнаты Ивана III, и о нем почти забывали.

В качестве слабого больного, царевич Иван не мог так четко сознавать свою опалу, но для завистливой и гордой Елены каждая мелочь являлась ударом ножа.

"Прежде они не смели так поступать с нами! - думала она. - А теперь нарочно стараются унизить и досадить. О, только бы поправился Иван... Я скажу ему тогда, по чьей милости попался он... Знаю я, чьи это штуки!"

И в первый раз, как только удалось Елене остаться наедине с Софией Фоминишной, она воспользовалась удобным случаем.

София зашла проведать Ивана, но царевич почивал, и государыня осталась в комнате Елены. Она преодолела свои чувства и даже приласкала внука.

Елена со злобою следила за каждым движением Софии. Она радовалась, что ребенок, точно угадывая врага в государыне, смотрел исподлобья, не отвечал на ее вопросы и жался к матери, шепча ей что-то.

- Что он говорит тебе, Елена? - с принужденной усмешкой спросила София.

- Не смею сказать, государыня! - вызывающим тоном отвечала она.

- Давно ли стала такою робкою?

- Еще некогда было мне сильною стать, государыня. Под чужою волею живем, и голова поневоле клонится...

София вспыхнула. Она поняла намек.

- Жена царевича ни перед кем головы не клонит! Конечно, по чести и по правде живши.

- И другие не по правде живут, а только слова никто молвить не смеет. Ты вот спрашивала, государыня, об чем Митя шепчет. А он сказал: "Я боюсь ее!" Тебя все боятся, государыня!

Смелая речь Елены не понравилась Софии.

- Погоди, поправится Иван, я попеняю ему, что тебе много воли дает. Молода ты еще. Старших почитать должна.

- Если старший, да враг, тоже почитать прикажешь?

- Полно, Елена... Не гневи Бога! Ты за Ряполовским да за Патрикеевым, как за каменной горою. Тебя бояться приходится.

- А кто царевича погубил? Кто? Не ведаешь, государыня? Кто шепнул государю, чтобы в рощу пошел?.. Кто под гнев отца сына подвел?

- Ты забываешь, Елена, с кем говоришь! - величаво прервала ее София. - Опомнись!

Но в жилах Елены тоже текла южная кровь. Она не могла долее сдерживаться и дрожащим от гнева голосом высказывала обвинения против мачехи своего мужа. Отчаяние и страх потерять супруга придавали ей небывалое мужество, и София Фоминишна с удивлением смотрела на молодую женщину.

До сих пор Елена тайком злобствовала против сильной соперницы, а теперь высказывалась с беспощадной откровенностью. Государыня не перебивала ее. Знать планы врага, проникнуть в его замыслы являлось крайне важным.