Барбара Брэдфорд - Женщины в его жизни

• Название: Женщины в его жизни
• Автор: Барбара Брэдфорд
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7027-0151-8

Максимилиан Уэст – миллиардер, промышленный и финансовый магнат, живая легенда, человек, обладающий магической властью и обаянием. Загадка для друзей и родных, не всегда понятный самому себе.

В его жизни было пять женщин, каждая из которых заставляла трепетать его сердце.

Урсула – женщина, давшая ему жизнь.

Теодора – преданная нянька, единственная, кто знала все его секреты.

Анастасия – его первая любовь.

Камилла – верная подруга, тайно любившая его всю жизнь.

Адриана – американская «сирена» – извечная противница днем, которую ночной покров преображал удивительным образом.

---

Зигмунд еще раз обнял мальчика, но тут же отпустил и отвернулся, чтобы откашляться, быстро заморгал вдруг повлажневшими глазами, и ему не сразу удалось взять себя в руки. Поборов минутную слабость, он повернулся к Тедди и протянул ей руку. Она крепко ее пожала, и тут внезапный дружеский порыв побудил Зигмунда стянуть ее с дивана и сердечно обнять.

– Береги их, Тедди, теперь ты заменишь им меня. И себя побереги тоже, – уже спокойно сказал он, выпуская ее из объятий.

– Я буду стараться, герр Вестхейм, вы только не волнуйтесь.

Зигмунд кивнул и глянул на сынишку, неотрывно смотревшего на него.

– Тебе понравится ехать в поезде, Максим. Это будет для тебя целое приключение, и ты не успеешь оглянуться, как вы будете уже в Париже… Мамочка с Тедди поведут тебя смотреть Эйфелеву башню и всякие другие интересные места.

– Да… Папа, а бабушка с тобой приедет?

– Конечно, а как же.

Лицо Максима озарила веселая улыбка. Он был счастлив узнать, что бабушка приедет к ним на каникулы. Скоро все те, кого он любил больше всех на свете, будут снова с ним рядом. Он устроился поудобней на диване и взял деревянную лошадку, подаренную накануне отцом. Она была в точности, как обещанный ему пони. Папа так ему и сказал: «И пони у тебя будет очень скоро, обещаю тебе». Ох, как невозможно трудно ждать! Так чудесно иметь пони. Ему давно хочется пони. Летом он будет кататься на нем верхом в парке в Ваннзее.

Видя, что Максим занялся резной лошадкой, Зигмунд быстро вышел из вагона, чтобы сократить затянувшееся прощанье, столь болезненное для него и для всех. Душа его разрывалась, и он знал, что Урсула тоже с трудом сдерживает слезы. Она вышла вслед за ним из вагона; они стояли на перроне и разговаривали.

Максим прижался носом к стеклу и глядел на родителей. Но ему не было слышно, о чем они говорили, и потому он вернулся к своей деревянной лошадке и сидел, постукивая пятками по основанию дивана, пока Тедди не сказала ему строго, чтобы прекратил, и он сразу послушался.

Несмотря на шум и толчею на перроне, Урсула говорила очень спокойно и негромко, не желая быть услышанной посторонними.

– Я согласна наперекор себе, – призналась она, держа Зигмунда за руку. – Ненавижу оставлять тебя одного. Нам надо было ехать всем вместе. Зиги, ну пожалуйста, давай, пока не поздно, снимем с поезда Максима и Тедди.

– Ни в коем случае, – возразил он тихо, но твердо. – Я тебе сказал, я не хочу, чтобы вы тут сидели до конца месяца. Будет гораздо лучше, если мы станем уезжать по двое, по трое – не так заметно. Это во-первых. Через десять дней к вам в Париже присоединятся Хеди, Зигрид и Томас, а потом за ними и я с мамой.

– Да, Зиги, я знаю. Но для меня это невыносимо, правду тебе говорю. Я так волнуюсь за тебя. Всякое может случиться, – прошептала она.

– Случиться ничего не должно. Я хочу, чтобы ты с Максимом уехала из Берлина. Мне будет намного легче дышать, если я буду знать, что вы в безопасности.

Паровоз дал громкий гудок, выбрасывая клубы пара, окутавшие их, и дежурный с красным флажком, торопливо проходя по перрону, тоже засвистел в свой свисток. Поезд Берлин – Париж отбывал, и запоздалые пассажиры спешили погрузиться в последнюю минуту.

Зигмунд и Урсула тесней прижались друг к другу, он обнял и поцеловал ее.

– Я люблю тебя, Урсула.

– Я люблю тебя, Зиги, люблю всем сердцем.

Голос ее дрогнул от эмоционального напряжения.

Зиги взял Урсулу за подбородок и повернул ее лицо к своему, заглядывая в дымчато-синие глаза жены.

– Успокойся, не надо плакать, любовь моя. Скоро я буду с тобой и с Максимом. Вся моя жизнь в нем и в тебе, и ничто не в силах разлучить нас. Во всяком случае, надолго.

– Да, – стараясь сохранить спокойствие, сказала она, стискивая его в объятиях.

На протяжении всей своей жизни они любили друг друга, были почти неразлучно вместе за исключением нескольких школьных лет. И сейчас, расставаясь с ним, она чувствовала себя так, будто у нее удалили часть ее тела.

– Тебе лучше войти в вагон, – сказал Зиги и шепотом добавил: – И будь в поезде осторожна. Будь бдительна, дорогая. Гляди и слушай в оба, и поменьше говори с посторонними. Будь вежлива и не более. Никаких длинных разговоров.

– Да-да, – шепнула она в ответ.

– Я вижу, поезд набит офицерами СС, армейскими начальниками и гестаповцами, но в этом нет ничего необычного, ты не волнуйся. Кто-то из них, очевидно, едет в отпуск, другие по служебным делам.

Она кивнула.

– И помни еще, – в том же тоне быстро добавил Зиги, – на границе будут полицейские, а также таможенные и иммиграционные власти. И агенты гестапо. Но это нынче нормальное явление, рутина. До тех пор, покуда ты будешь сохранять свое обычное спокойствие, все будет в порядке.

– Да, Зиги, я все понимаю. – К горлу Урсулы подступил комок, и она не смогла более вымолвить ни слова. Она резко повернулась к нему спиной и отправилась к вагону.

Зигмунд пошел за ней и помог подняться на ступеньки.

– Входи в вагон! – сказал он и захлопнул за ней дверь, но, остановившись в коридоре, она тотчас опустила окно и протянула к нему руку. Он схватил ее.

Колеса начали медленно поворачиваться, поскрипывая на рельсах и попискивая тормозными колодками, вагон черепашьим ходом двинулся. Зиги шел рядом по перрону, не выпуская руки Урсулы, глядя ей в лицо, знакомое и любимое с детства. Это милое лицо сейчас было бледным, но прощальная улыбка жены была храброй, и он тоже напутствовал ее улыбкой, но тут ее лицо вдруг сморщилось и из глаз неудержимо покатились слезы.

– Не надо, родная, крепись, – сказал он, подбадривая ее последним рукопожатием, однако поезд набирал ход, и Зиги пришлось выпустить ее пальцы.

Он поднял руку в прощальном жесте, и поезд ушел за перрон, а он остановился и неподвижно стоял, провожая взглядом вагон, покуда тот не скрылся из виду.

Лишь тогда Зиги повернулся и отправился с Силезского вокзала к себе в «Вестхейм банк» в Гендарменмаркте.

16

Урсула высовывалась из окна до тех пор, пока могла видеть Зигмунда. Но когда поезд вышел на закругление пути и Зиги исчез из виду, она закрыла окно и отвернулась. Она быстро прошла по коридору в туалет, заперлась и дала волю слезам.

Но не прошло и минуты, как ей удалось взять себя в руки и успокоиться. Она знала, что Максим и Тедди будут волноваться в неведении, где она.

Урсула посмотрела на себя в зеркало над раковиной и увидела, что по щекам текут слезы, нос покраснел и блестит. Порывшись в сумке, она нашла косметичку, напудрилась, слегка подрумянилась и подкрасила губы. Свою шляпу а-ля федра и сумку положила на раковину и причесалась. Надела снова шляпу и отступила на шаг, проверяя в зеркале, как она выглядит. Удовлетворенно кивнула, увидев элегантную даму, надменную, уравновешенную и скучную, в точности соответствовавшую образу, придуманному ею вместе с Зиги, чтобы не привлекать лишнего любопытства в путешествии.

На пути во Францию это было самым главным. Для этого она соответствующим образом оделась: костюм из твида верескового цвета, скромная белая шелковая блузка, темно-серая федра – низкая шляпка из мягкого фетра и легкое пальто из такого же твида, что и костюм. Единственным украшением было золотое обручальное кольцо, простые часы на руке и сережки с жемчужинами.

Урсула и Теодоре помогла подобрать одежду с таким же тщанием, и они взяли для нее темно-синий шерстяной костюм, джемпер и темно-синее пальто. Как всегда, на Тедди был ее берет из темной сине-зеленой шотландки, с которым она ни под каким видом не пожелала расстаться.

«Вы разве не помните, фрау Вестхейм, мне подарила его тетя Кетти, когда я на каникулы ездила к ней в Лондон. Она купила его для меня в «Скоч Хаузе», и это моя счастливая шляпка», – поведала Тедди историю своего берета, когда они паковали чемоданы. И Урсула сказала на это: «Конечно, дорогая, обязательно возьми его и носи».

Урсула взяла сумку, повесила на руку и вышла из туалета. Когда она шла по коридору, пришлось рукой придерживаться за стенку, поскольку поезд разгонялся все быстрее и вагон болтало.

Она, Максим и Тедди были единственными пассажирами в вагоне, когда она вышла с Зигмундом на перрон. Теперь же, вернувшись в купе, она увидела, что оно было полно. Но этого следовало ожидать, сказал же Зиги, что все билеты проданы. Он даже не мог взять для них отдельное купе. Ему еще повезло, что нашлись три билета на тот день, когда он хотел. Попросив прощения за беспокойство у других пассажиров, она прошла на свое место и села между Максимом и Теодорой.

Максим увлекся книжкой с картинками, но оторвался от нее, когда она садилась.

– Где ты была, мамочка?

– Мне надо было припудрить нос, детка, – наклонясь к нему, ответила она шепотом.

На коленях у Тедди лежала книга, но девушка не читала. Она с облегчением посмотрела на Урсулу и едва улыбнулась ей.