Пол Андерсон - Аватара

• Название: Аватара
• Автор: Пол Андерсон
• Жанр: Научная Фантастика

Это одно из немногих произведений, стоящих особняком в его творчестве, не принадлежа ни к одному из многочисленных сериалов. Однако «Аватара» разделяет с другими книгами Пола Андерсона свойственный писателю взгляд на мир и общество. Как и во многих других произведениях, основной конфликт в романе — это столкновение свободы воли, поиска, мысли (и предпринимательства — для либертарианца Андерсона эти понятия связаны неразрывно) и жесткой системы, пытающейся «ради всеобщего блага» контролировать каждый человеческий шаг, направить развитие человечества в тупик вечного застоя.

Однако в «Аватаре» это не единственный конфликт. Столкновение авантюриста Дэна Бродерсена и политика-заговорщика Айры Квика, свободы и контроля, отражается, как в зеркалах, во внутренней борьбе «голотевта» (человека, способного на прямую связь с компьютером) Джоэль — борьбе чистой рассудочности и эмоций, — и Мартти Лейно — борьбе внушенных воспитанием предрассудков с той свободой, которую предлагает ему реальная жизнь.

А осью, вокруг которой наматывается плотный клубок конфликтов, становится Первый Контакт. Случайно пересекаются пути двух цивилизаций — земной и бетанской, ибо межзвездные дороги проходят через созданные загадочной цивилизацией Иных неразрушимые Т-машины, способные переносить корабли сквозь пространство и время. Но возвращение «Эмиссара», несущего на борту посланца тюленеподобных бетан, обрушивает политическую лавину. И если Айра Квик готов пойти на любые жертвы, чтобы уберечь человечество от Контакта, который искренне считает гибельным, то Бродерсен также готов рисковать, чтобы люди воспользовались уроками бетан и вышли к звездам, не ограничиваясь подарком Иных — колонией на Деметре. И тогда путь звездолета «Чинук», затерявшегося в паутине Т-машин, проходит мимо рождающихся и гаснущих звезд, через прошлое галактики и ее будущее, все дальше и дальше по следам загадочных Иных, пока в конце времен перед экипажем звездолета не открывается невероятная природа повелителей Вселенной, расы, для которой время потеряло значение. И единственным человеком, способным установить с ними полноценный контакт, становится не Джоэль Кай, воплощение чистого интеллекта, а поэтесса Кейтлин. А языком, связующим все разумные расы Вселенной, оказывается — любовь.

---

Ночная вахта.

Через электронные чувства, объединенные с электронным мозгом, и через память (Фиделио, Фиделио) в исполненном смысла великолепии целого Ноумен вошел в Джоэль, соединившись с ней. Время и пространство изгибались с тонкою мощью от измерения к измерению; текли энергии, материя волной пересекала их приливы; Закон, всесильный и имманентный, сделался не окаменевшим уравнением, но музыкой, которую она едва начинала слышать. «Спасибо тебе, Кейтлин, бедное животное, — мелькнуло в крошечной доле ее мозга. — Я никогда не умела пробуждать грубые эмоции в твоих животных собратьях и за один дикий час преображать их в желание». Теперь впереди меня уничтожение, которого я не могу страшиться; всеми своими клетками оно знает Предельное таким, какое оно есть; или же впереди меня (какой восторг!) ждут Иные.

* * *

Ночная вахта.

Золотистый свет неярко светился в кабине. На экране стояли розы. Кейтлин поставила термостат на тепло и надушила воздух экстрактами клевера и миндаля. Звучала песня «Пусть мирно пасутся овцы», милейшая из мелодий.

Сбросив одежду, она стала перед Бродерсеном, протянув к нему руки.

— Черт побери, — выдохнул он, глубиною своей души жалея, что лишен дара слова. — Пиджин, ты прекрасна до боли.

Она улыбнулась:

— Таков и ты для меня, Дэн, дорогой.

— Нет, подожди.

Радостный смех благословил его.

— Да, ты, конечно, простоват рядом с Аполлоном Бельведерским, да и я не секс-бомба. Но ты прекрасен, потому что ты есть ты, ты похож на себя самого; ты — мужчина, которого я люблю. Такова и я для тебя, правда?

Буквально через миг она стала серьезной… Что там — ранимой — и припала к нему.

— Дэн, Дэн, мы отправляемся в неизвестное и не можем предвидеть, что станется с нами и чем мы станем. Но у нас есть эта ночь. Обними меня, Дэн, и люби меня, люби.

Глава 44

Прыжок.

Свет, повсюду свет. Словно бы все пространство сделалось каплей росы в рассветных лучах, пронзивших ее сердце. Мягкие радуги всех цветов, которые доводилось видеть всем зрячим существам вселенной: они кружили, смешиваясь, дрожали, текли, затопляли. Тут и там короткие фонтаны рассыпались искрами или сливались — парами и тройками, и поодиночке — и на огромных изящных дугах: прежде чем умереть, чтобы заново родиться где-нибудь в другом месте. Бурей захватив сознание, вид этот поглощал лицезреющего своей могущественной гармонией.

У экипажа «Чинука» не было средств, чтобы определить размер охватившего их светящегося шара. Понятно было, что он огромен. Крохотная на таком расстоянии виднелась Т-машина. В похожем удалении подавляли своей чудовищной величиной еще едва объекта. Первый казался раскаленной добела сферой, потоки и силы колебали ее обличье; вокруг нее по сложной траектории двигались силуэты поменьше, но столь же туманные. Второй, эллипсоид с мягкими очертаниями, казался еще менее материальным и квазитвердым, но даже на взгляд обладал предельной прочностью по сравнению с кораблем, замеченным людьми возле галактического центра неисчислимые века назад. Его охватывали сетчатые конструкции, не идентичные с теми, что располагались на обсерваториях возле нейтронной звезды и черной дыры, не обладавшей тем же самым причудливым изяществом.

«А вот и Иные! — вспыхнуло в уме Джоэль. — Никто кроме Иных не мог соорудить все это».

Она выслала все свои зонды, открыла многочисленные органы чувства, призвала все свое понимание Ноумена. «Я не пойму всего, что происходит здесь, но я сумею ухватить достаточно, чтобы задать нужные вопросы Иным, когда они появятся… вопросы, которые покажут, что я достойна их общества».

И вдруг: оказалось, что она нема, глуха и хрома. Приборы не могли обнаружить ничего из того, на что они были рассчитаны. Никакие теории не были применимы в среде, чья природа основывалась на принципах полностью запредельных. Скорее земляной червь представит себе летящую птицу и объяснит принципы ее полета, чем она сумеет принять все это в свою Реальность.

Ошеломленная, она едва заметила астероид, внезапно оказавшийся возле «Чинука». Темную неровную массу сопровождала небольшая золотистая призма, немедленно направившаяся к светящемуся шару. Астероид следовал за ней. Торопливо набирая скорость, они пропали из поля зрения.

Оклик Бродерсена пробился к Джоэль как сквозь каменную стену:

— Как дела? Что ты можешь сказать нам?

— Ничего, — услыхала она свой жалобный голос.

— Да, удивляться нечему, — за сухими словами капитана слышался восторг. — Послушайте, друзья, что бы это ни было — а я полагаю, что перед нами то, что мы искали, — нам остается теперь только ждать, пока эти… строители… сами заметят нас. Я уверен, именно так и будет, они не могут нас не заметить. Оставляйте посты, встречаемся в кают-компании. В такой момент лучше быть вместе.

Джоэль возразила:

— Я остаюсь в голотезисе.

— Хорошо. Спасибо. Я надеялся на это.

— Все равно ты окажешься вместе с нами, — позвала Кейтлин. «О нет, я уверена в этом. — Гордость и вера законов вспыхнула в душе Джоэль. — Напрасно я поддалась слабости перед лицом совершенно незнакомого человеку царства Закона. Напротив, надо стремиться познать его и вобрать в себя. Буду верить, что Иные научат меня».

И вдруг на радужных небесах возникла светлая точка. Вырастая на глазах, она обрела стреловидные очертания и направилась прямо к «Чинуку»; путь ее пролегал от эллипсоида, в котором, должно быть, обитали создатели. «Они идут, они идут, и я буду разговаривать с ними; только я одна способна на это, только я одна среди всех людей сумела превзойти ограниченность человеческой расы».

* * *

Экипаж плавал в ожидании. Экраны светились — ярко и вместе с тем мягко. По ним пробегали радуги, всякий раз преображая каюту, в которой находились люди. Они сидели обнявшись: Руэда с Сюзанной, Фрида между Лейно и Дозсой, Кейтлин между Бродерсеном и Вейзенбергом, — мешая дыхания, пот, запахи, теплоту тел, обменивались поцелуями.

Странный корабль, — если это действительно был корабль, — приближался; текучие очертания его — величиной с «Вилливо» — скрывала радужная оболочка; используя невидимые для человека средства, он остановился в сотне метров от «Чинука». И на целых полчаса настало молчание в небе.

— Ты можешь связаться с ними, Джоэль? — хриплым голосом спросил капитан.

— Нет, — услыхал он ответ. — Ни с помощью лазера, ни по радио. И от них нет никаких сигналов.

— Держу пари; они разглядывают нас, — сказал он, — но так, что мы не замечаем, как они это делают, и даже не ощущаем этого.

Кейтлин напряглась под рукой своего мужчины.

— Так ты ничего не чувствуешь? — прошептала она.

— Что? — Бродерсен повернул к ней голову. Свет играл в каштановых с рыжиной волосах, зеленые глаза углубились куда-то, груди вздымали комбинезон, вдыхая и выдыхая воздух. — А ты можешь?

— Не знаю, — отвечала она голосом лунатика. — Как знать? Но я ощущаю — не могу передать словами — нечто вроде яркого шевеления — прошлые воспоминания всплывают из памяти, — как русалки из моря… Неужели никто не ощущает этого?

Испуг охватил его. Значит, они сканируют все ее тело, нервы, мозг… быть может они выделили ее, или Кейтлин просто оказалась самой чувствительной… Внезапно Бродерсен вспомнил историю о холме эльфов, которую она слыхала от матери.

— Пиджин! — Он покрепче обнял ее и ощутил, как напряглась рука Вейзенберга.

— Не волнуйтесь за меня, дорогие, — сказала она, — не отворачивая лица от вселенной. — Это радость. Ведь Иные могут быть только добрыми.

Через минуту-другую множество сердцебиений во встревоженной груди Бродерсена — она вздрогнула, взволнованно огляделась и сказала тонким голосом:

— Все ушло. Это оставило меня.

— А что ощущали все остальные? — осведомился Вейзенберг. Послышались негромкие отрицания.

— Выходит, они закончили, — предположил он. — Что будет дальше?

Но стрела снаружи оставалась неподвижной.

— Должно быть, назад через Т-машину отправлена весть, — проговорила Джоэль. — Наше появление оказалось необычным даже в их глазах, возможно, ему нет прецедента. Они хотят обратиться к памяти, быть может, вызвать специалиста. Но едва ли нам придется долго ждать.

— Нет, они не будут мучать нас, — сказала Кейтлин. Бродерсен мог буквально ощущать, как она расслабилась, возвращаясь в реальность из пережитого сна наяву.

— И что же они сделают? — голос Сюзанны дрогнул. Взгляд жены выдал Руэде, что боялась она за него. — Мы вошли в их дом… дом богов.

— Да, и мифы свидетельствуют, что, совершив это, смертные никогда не становились прежними, — отвечала Кейтлин. — Я думаю, что все мы возрастем и не умалимся. — А Бродерсену шепнула:

— Пока я могу любить…