Пол Андерсон - Аватара

• Название: Аватара
• Автор: Пол Андерсон
• Жанр: Научная Фантастика

Это одно из немногих произведений, стоящих особняком в его творчестве, не принадлежа ни к одному из многочисленных сериалов. Однако «Аватара» разделяет с другими книгами Пола Андерсона свойственный писателю взгляд на мир и общество. Как и во многих других произведениях, основной конфликт в романе — это столкновение свободы воли, поиска, мысли (и предпринимательства — для либертарианца Андерсона эти понятия связаны неразрывно) и жесткой системы, пытающейся «ради всеобщего блага» контролировать каждый человеческий шаг, направить развитие человечества в тупик вечного застоя.

Однако в «Аватаре» это не единственный конфликт. Столкновение авантюриста Дэна Бродерсена и политика-заговорщика Айры Квика, свободы и контроля, отражается, как в зеркалах, во внутренней борьбе «голотевта» (человека, способного на прямую связь с компьютером) Джоэль — борьбе чистой рассудочности и эмоций, — и Мартти Лейно — борьбе внушенных воспитанием предрассудков с той свободой, которую предлагает ему реальная жизнь.

А осью, вокруг которой наматывается плотный клубок конфликтов, становится Первый Контакт. Случайно пересекаются пути двух цивилизаций — земной и бетанской, ибо межзвездные дороги проходят через созданные загадочной цивилизацией Иных неразрушимые Т-машины, способные переносить корабли сквозь пространство и время. Но возвращение «Эмиссара», несущего на борту посланца тюленеподобных бетан, обрушивает политическую лавину. И если Айра Квик готов пойти на любые жертвы, чтобы уберечь человечество от Контакта, который искренне считает гибельным, то Бродерсен также готов рисковать, чтобы люди воспользовались уроками бетан и вышли к звездам, не ограничиваясь подарком Иных — колонией на Деметре. И тогда путь звездолета «Чинук», затерявшегося в паутине Т-машин, проходит мимо рождающихся и гаснущих звезд, через прошлое галактики и ее будущее, все дальше и дальше по следам загадочных Иных, пока в конце времен перед экипажем звездолета не открывается невероятная природа повелителей Вселенной, расы, для которой время потеряло значение. И единственным человеком, способным установить с ними полноценный контакт, становится не Джоэль Кай, воплощение чистого интеллекта, а поэтесса Кейтлин. А языком, связующим все разумные расы Вселенной, оказывается — любовь.

---

Только позже, распорядившись, чтобы Джоэль не ограничивали, пока не появятся тревожные признаки, Кейтлин осознала ее последнюю фразу, так и оставшуюся невысказанной. И к тому, чтобы присоединиться к ним.

* * *

«Чинук» летел.

Кают-компания сверкала новыми украшениями, орган выпевал извлеченные из банка данных звуки, на голографических экранах проплывали виды Земли и Деметры: сад в весеннем цвету, закат над океаном, горный пик, дерево посреди луга. На других экранах сияли звезды и галактики. В лучших своих одеждах Дозса, Вейзенберг, Лейно, Фрида и Кейтлин стояли по бокам стола, за которым высился Бродерсен. Перед ним замерли Руэда и Сюзанна — рука об руку. В задней части каюты был приготовлен пир, на что ушел не один день.

Отсутствовала лишь Джоэль, в вознесении своем знавшая о том, что происходит. Она неловко благословила вечеринку. Но кому-то следовало находиться на вахте, чтобы не пропустить инопланетный корабль и мгновенно предпринять необходимые действия, а Джоэль могла заменить на этом посту сразу двоих.

Бродерсен взял необходимые бумаги. Он не был священником или гражданским чиновником. Вступающие в брак по-разному верили в Бога, а посему он уклонился от традиционного обряда. Текст сочинила Кейтлин, а потом переписала его каллиграфическим почерком в подарок друзьям.

«Вот ей-то и следовало бы проводить обряд, — думал он. — Кейтлин сделала бы все как надо. А я просто пародирую священника. Я… проклятие, зачем это перехватывает горло и туманятся глаза. Плакать нельзя, понял? Так! Лиз моя, Лиз, и солнечные лучи в окнах храма, когда мы…»

— Мои дорогие, — начал Бродерсен, — в этот день нашего изгнания мы собрались, чтобы создать дом. Затерянные посреди небесного великолепия, пребывающие в опасности, но не потерявшие надежды, мы просим благословения у Бога, просим, чтобы жизнь благословила двоих из нас, Карлоса и Сюзанну. Мы благодарим их за отвагу, за то, что они укрепили наш дух. Спутники мои, да сопутствует вам счастье. А теперь мы засвидетельствуем ваши обеты, и пусть этот момент заново объединит всех нас…

Взвыла сирена.

Только что совершивший поворот «Чинук» еще не отошел слишком далеко от Т-машины — на праздник было отведено четыре часа — до следующего изменения ориентации. Со скоростью электронного прибора Джоэль переключила нужный видеоэкран на полное увеличение. Жернов вращающегося цилиндра и пара маяков словно вспрыгнули в комнату. Но все заметили только пятно, мелькнувшее и исчезнувшее.

Какое-то мгновение музыка непристойным образом нарушала общее молчание, а потом раздался ровный голос Джоэль:

— Это корабль. Он совершил переход за тридцать семь секунд.

— Nome de Dios! — прошептал Руэда, привлекая к себе невесту. Чтобы не заплакать, Кейтлин обняла их обоих и окликнула Бродерсена.

— Дэн, мы еще не окончили более важное дело. Сперва отпразднуем, а потом будем обдумывать неудачу. Ты сможешь начать заново?

* * *

Капитан сидел один в своем кабинете. Его личный аппарат был соединен с голотевтическим залом. Крепко зажатая трубка наполняла воздух едким дымом, обжигающим язык. Бутылка виски стояла на столе возле распечаток, снятых с высокой скоростью.

На снимках запечатлелось трехмерное кружево поперечником около километра в самом широком месте, не имевшее простых очертаний; изящное и хрупкое словно паутина, оно мерцало огоньками-росинками, как паучья сеть на рассвете. Весь корабль утопал в жемчужном свечении, которое совместно с расстоянием скрывало мелкие подробности. Точная траектория корабля также осталась неизмеримой.

Джоэль сказала:

— На мой взгляд, судно почти лишено массы и едва ли не целиком состоит из силовых полей. Они могут защищать пассажиров и груз от фантастических ускорений, неизбежных на подобной траектории, — если на нем был груз, если на нем были пассажиры. Корабль может быть и автоматическим, пилотироваться роботами — какая грубая идея рядом с подобной конструкцией. Он может перевозить только схемы, — несколько молекул, на которых записана информация. Зачем посылать куда-то свое тело, если можно отправить полную характеристику личности, включающейся по прибытии в идентичной плоти, быть может, изготовленной для какой-то конкретной цели? Такое тело может сделать и перенести все, что нужно. Полученную потом запись можно передать обратно и переписать на себя. Так можно прожить тысячу жизней на многих различных мирах, а потом собрать их все воедино.

— Ты уверена в этом? — тупо спросил Бродерсен.

— Конечно же, нет. Но я знаю, что такое возможно. И даже в известной мере представляю, как это сделать. А воспользовался бы ты подобной способностью, если бы обладал ею?

— Ага. Наверно. Значит, они нас не заметили?

— Я этого не сказала.

— Итак, они нас не заметят?

— Не буду уверять в этом. Быть может, здесь встречаются более примитивные материальные корабли. Не все расы в содружестве находятся на одном технологическом уровне — для этого достаточно причин. Или, быть может, здесь бывают даже Иные. Только сейчас это были не они, Дэн. Иные обратили бы на нас внимание.

Бродерсен отпил.

— А как ты оцениваешь вероятность вариантов? Кто пролетал мимо нас — существа не слишком совершенные, чтобы обратить на нас внимание, так же как нам не хватает развития, чтобы обратить внимание на своего брата — человека в лесу? Или ушедшие чересчур далеко, чтобы заметить на ветке какого-нибудь воробья?

— По-моему, наши шансы невелики.

— И по-моему, тоже. Мы можем с тобой смертельно ошибаться, Джоэль… смертельно. Однако у нас ничего нет, кроме догадок, которые поставляет тебе мозг, а мне слепой инстинкт. Оставшись здесь на несколько месяцев, — и летая вперед и назад, чтобы иметь вес, — мы растратим реакционную массу, и нам придется переходить на режим вращения и оставаться в нем. А я бы предпочел сохранить свободу действий. Отыскать место, где тяготение позволяет, так сказать, бросить якорь, и уже потом обсудить и выбрать голосованием.

Трубка Бродерсена погасла. Он разжег огонь, чтобы снова воспламенить ее.

— Отложим решение на пару недель, — заявил он, — быть может, за это время кто-нибудь да объявится, хотя надеяться на это не следует. Пусть у Сью и Карлоса будет медовый месяц.

* * *

Но никто не появился.

Глава 42

Прыжок.

В полнейшей тьме на целой четверти неба пылало колоссальное огненное колесо. С того места, откуда на него глядел экипаж «Чинука» оно казалось наклоненным; взгляд сперва пересекал рукав, потом ядро, от которого он отходил, потом противоположную ветвь. От золотисто-красной сердцевины уходили сине-белые спирали, повсюду искрились скопления. Прислуживали ему редкие облака, только подчеркивавшие величие своим светом.

— Межгалактическое пространство, — прошептал Бродерсен.

— Мы в пятидесяти тысячах световых лет от галактики. А сейчас пересекли еще большее расстояние, — в голосе Джоэль слышался восторг. — Судя по цвету и относительности яркости внутренних и внешних областей, в ней меньше гигантских звезд, чем считали наши астрономы, меньше пыли и газа, — сырья для образования новых звезд. Мы по-прежнему находимся в будущем, разве что еще дальше углубились в него. Миллиард лет? Давайте побудем здесь немного, чтобы я могла приглядеться.

Бродерсен осмотрел цилиндр и светящиеся маяки.

— Вот еще одна самостоятельная Т-машина, величиной она не уступает предыдущей. Порог на пути к галактикам… и векам. Ты действительно выбираешь самые длинные траектории.

— Здесь не найти помощи, — отозвался Лейно усталым голосом. — Долго ли еще продлится эта охота? В какие странные места она еще приведет нас.

Бродерсен скривился:

— Угу. Я и сам начинаю гадать. Быть может, мы не правы, продвигаясь вперед. А что, Джоэль, наверно, пора поворачивать назад, если ты можешь это сделать.

— Похоже, я в общем представляю себе, как это делается, — ответила та, — но мне необходимо больше информации. А ее я должна собрать в любом случае, и чтобы уточнить свои вычисления, вне зависимости от нашего решения, мне придется собрать ее.

— О'кей, — отвечал Бродерсен, — покрутимся здесь немного. Дело простое. — Он потер глаза. — Есть возможность подумать. И даже передохнуть после свежего удара.

Кейтлин тихо спросила:

— Неужели никто из вас не видит, как она прекрасна?

Плавая посреди кают-компании, она восхищалась. Часы уже показывали 22.30 тех же суток, — экипаж возил время с собой, — общее собрание в тот день закончилось рано.

Появившийся в дверях Дозса оттолкнулся и полетел к ней, остановился, ухватившись за кресло, которое находилось рядом с тем, за которое держалась она. Свет проникал только снаружи, серебро и роза, расшившие мягкую лунную гладь. Лучи обрисовывали Кейтлин на фоне смутных теней и тьмы более глубокой, наполнявшей каюту.