Ким Харрисон - Как ни крути – помрешь

• Название: Как ни крути – помрешь
• Автор: Ким Харрисон
• Жанр: Ужасы и Мистика

Криминальный мир нежити славного своей преступностью города Цинциннати. Вампиры, чьей территорией считаются стильные клубы... Оборотни, подстерегающие своих жертв на тропинках ночных парков... Демоны, с наслаждением выпивающие души зазевавшихся колдунов-любителей...

Полиция явно не способна справиться с подобным «контингентом». Значит, здесь начинается работа для стрелка Рэйчел Морган — охотницы за наградами в лучших традициях вестерна и достойной наследницы Аниты Блейк и Гарри Дрездена!

Но на сей раз Рэйчел предстоит предотвратить войну, которая вот-вот разгорится между вампирскими кланами, — войну, которую фактически она же и вызвала...

Поклонники Лорел Гамильтон, Шарлин Харрис и Джима Батчера!

Не пропустите!

---

Стук наманикюренных когтей по половицам привлек мое внимание к темному коридору, когда Дэвид пробежал мимо, в глубь церкви. В зубах он держал свой рюкзак и одежду, и пальто волочилось по полу, как убитое животное.

– Дженкс, – тихо сказала Кери, – посмотри, он собирается перекидываться здесь, или хотел бы, чтобы ему помогли вещи в сумку упаковать?

Дженкс взлетел и отпрянул, услышав короткий отрицательный лай из гостиной.

Стиснув зубы из-за головной боли размером с Техас, я решила, что он скорее всего перекинется обратно перед выходом. Перекидываться публично разрешалось законом только в три дня до полнолуния и три дня после. Когда-то это ограничение было всего лишь традицией, сейчас стало законом – из уважения к нормалам. А что вервольфы делают у себя дома – это их личное дело. Я была уверена, что никто слова не скажет из-за того, что он перекинулся ради спасения меня от демона, но в таком виде он машину вести не сможет, а автобус его точно не подберет. – Так-так, – сказал Кизли, присаживаясь на край кровати, – дай-ка на тебя взглянуть.

– Ой-й! – не удержалась я, когда он тронул меня за плечо, и ушибленный мускул ударил все тело болью.

Я оттолкнула руку Кизли, и он придвинулся ближе.

– Я и забыл, какая ты хлопотная пациентка, – сказал он, снова протягивая руку. – Мне нужно знать, где у тебя болит.

– Стоп! – прохрипела я, пытаясь отбить его узловатые от артрита руки. – Болит плечо, где Ал вцепился. Руки болят поцарапанные, подбородок и живот, ободранные об асфальт. Колени… – я задумалась, – от падения на дорогу. И лицо болит, где он мне дал пощечину. – Я посмотрела на Кери: – Синяк под глазом есть?

– Утром будет, – ответила она сочувственно.

– И губа рассечена, – добавила я, касаясь этой губы.

К запаху снега примешался едва заметный запах дури. Дэвид перекидывался обратно, неспешно и мирно. Ему придется снимать последствия быстрого первого превращения, и хорошо, что у него при себе дурь нашлась. Травка – легкое обезболивающее, и седативным действием тоже обладает. Единственное, что жаль – действует только на вервольфов.

Кизли со стоном поднялся.

– Принесу тебе амулет от боли, – сказал он, направляясь в сторону коридора. – Не возражаешь, если я кофе сделаю? Побуду, пока вернется твоя соседка.

– Два амулета возьми, – попросила я, не зная, поможет ли это моей головной боли.

Они только от физической боли помогают, а у меня было скорее эхо, оставшееся от каналирования избыточной силы лей-линий. Это вот такое я устроила Нику? Неудивительно, что он уехал.

Я прищурилась, когда в кухне включился свет, и лучик его пробился ко мне в комнату. Кери внимательно на меня смотрела, и я ей кивнула, что все в порядке. Потрепав меня по лежащей на одеяле руке, она тихо сказала:

– Чай для твоего желудка сейчас был бы лучше, чем кофе. – Серьезные зеленые глаза обратились к Дженксу: – Ты с ней останешься?

– Ага. – Он шевельнул крыльями. – Быть у Рэйчел нянькой – третье из занятий, которые я лучше всего умею делать.

Я фыркнула, а Кери заколебалась. Потом сказала:

– Я недолго.

Она встала, вышла, тихо ступая по половицам босыми ногами.

Из кухни донесся уютный ритм разговора, и я неуклюже натянула плед на плечи повыше. Все мышцы ныли, как при лихорадке. Ноги мерзли в мокрых носках, и наверняка моя промокшая от снега одежда оставила на постели мокрое пятно. Мрачная и разбитая, я остановила взгляд на Дженксе, сидевшем на спинке кровати в ногах.

– Спасибо, что пытался помочь. Ты точно в порядке? Он же просто высадил дверь.

– Надо было мне быстрее амулет тот притащить. – Крылья У него стали синими – цвет подавленности.

Я пожала плечами и тут же об этом пожалела – ушибленное плечо отозвалось болью. Где там Кизли с моими амулетами?

– На демонов они могут вообще не действовать. Дженкс подлетел ближе, приземлился мне на колено.

– Черт возьми, Рэйчел, как ты хреново выглядишь.

– Спасибо.

К затхлости обогревателя вдруг примешался небесный запах кофе. Чья-то тень закрыла свет из коридора, и я со скрипом повернулась: Кери.

– Съешь вот это, пока чай заваривается, – сказала она, поставив передо мной тарелку с тремя печеньями Айви.

Я скривилась.

– А это обязательно? – жалобно спросила я. – Где мой амулет?

– Где мой амуле-ет, – фальцетом передразнил меня Дженкс. – Рэйчел, кончай скулить!

– Заткнись, – устало буркнула я. – Вот попробуй каналировать лей-линию демона, и посмотрим, останешься ли ты жив. Наверняка взорвешься облачком пыльцы, дурило.

Он засмеялся, и Кери нахмурилась на нас, как на детей.

– Вот он, у меня, – сказала она, и я наклонилась вперед, чтобы она надела шнурок мне на шею. Благословенное облегчение стало пропитывать мышцы – Кизли активировал амулет, – но головная боль осталась, и хуже того – сейчас ничего не отвлекало меня от нее.

– Прости, – сказала Кери. – Это добрый день займет. Я ничего не сказала, и она двинулась к двери, добавив:

– Сейчас принесу тебе чай.

Она вышла, и чьи-то шаркающие шаги заставили меня поднять глаза.

– Извини, – сказала Кери, чуть не налетев в дверях на Дэвида. У вервольфа был усталый вид, он казался старше своих лет. Щетина стала гуще, от него несло тяжелым пряным запахом дури. – Чаю не хочешь? – спросила она, и я приподняла брови, увидев, что ее обычная уверенность сменилась почтительной робостью.

Дэвид покачал головой, принимая ее подчиненную манеру с изяществом почти дворянским. Она, все так же со склоненной головой, протиснулась мимо него в кухню. Мы с Дженксом обменялись удивленными взглядами, а Дэвид вошел и поставил рюкзак. Кивнув Дженксу, он отодвинул стул подальше от меня и сел, откинувшись на спинку, скрестив руки на груди и задумчиво глядя на меня из-под ковбойской шляпы.

– Не хочешь сказать перед моим уходом, в чем тут было дело? – спросил он. – Начинаю понимать, почему тебя никто страховать не хочет.

Я смущенно взяла печенье:

– Помнишь того демона, который на процессе свидетельствовал, когда Пискари за решетку посадили?

У него глаза на лоб вылезли:

– Твою Бога гроба душу мать!

Дженкс засмеялся, и голос его звенел как ветровые колокольчики:

– Чертовски глупо с ее стороны было, как по-моему.

Не обращая внимания на Дженкса, я посмотрела в глаза Дэвиду. В них смешались тревога, страдание и недоверие.

– Он пришел получить за оказанные услуги, – сказала я. – И получил. Я – его фамилиар, но сохранила при себе душу, так что он не может отволочь меня в безвременье, если я сама ему не позволю.

Я посмотрела на потолок, думая, какой же из меня, к черту, агент будет, если я не могу после заката полезть в линию, не навлекая на себя демонов. Дэвид присвистнул:

– Ничья поимка такого не стоит. Я поглядела на него:

– В обычных обстоятельствах – согласна, но в тот момент Пискари пытался меня убить, и мысль о помощи демона показалась мне разумной.

– Ага, разумной. Чертовски глупой она была, – буркнул Дженкс, явно убежденный, что если бы он со мной там был, дело бы не дошло до таких крайностей. Может, он и прав.

С ощущением как с похмелья я откусила кусок печенья. От его сухости у меня проснулся голод и одновременно затошнило.

– Спасибо тебе за помощь, – сказала я, сметая крошки. – Он бы меня уволок, если бы ты ничего не предпринял. Ты скоро оправишься? Никогда не видела, чтобы кто-нибудь так быстро перекидывался.

Он наклонился вперед, поставил рюкзак у ног. Глаза его смотрели на дверь, и я знала, что он хочет уйти.

– Плечо болит, но все будет нормально.

– Ты прости, что так вышло. – Я доела первое печенье, взялась за второе. Оно будто начинало во мне петь. – Если тебе что-нибудь будет нужно, ты только скажи. Я у тебя в большом долгу, я знаю, как это больно. В прошлом году я за три секунды из ведьмы становилась норкой. Два раза за одну неделю.

Он с шипением втянул воздух, на лбу появились морщины.

– Ой-ой, – сказал он, уважительно на меня глянув. Я улыбнулась, чувствуя, как во мне растет теплота:

– Ага, не до шуток было. Но знаешь что? Наверное, это был единственный раз, когда я была худая и в норковой шубе.

Он улыбнулся едва заметно: – А куда вообще уходит лишняя масса? Осталось только одно печенье, и я заставила себя съесть его медленно.

– В какую-нибудь лей-линию. Он кивнул:

– Мы так не умеем.

– Заметила. Из тебя чертовски большой волк получается, Дэвид.

Он улыбнулся шире:

– Знаешь, что я тебе скажу? Я передумал. Если даже захочешь заняться страхованием, не обращайся ко мне.

Дженкс опустился на пустую тарелку, и мне не приходилось вертеть головой, чтобы видеть их обоих.

– Вот был бы номер, – фыркнул он. – Могу себе представить Рэйчел в сером деловом костюме, с кейсом в руке, волосами в пучок и с очками на носу.

Я засмеялась – и тут же судорожно закашлялась, обхватила себя руками. Приступы кашля трясли все тело, горло вспыхнуло огнем, потом появилась боль в голове, взрывающаяся при каждом движении. Болтающийся на шее амулет от боли мало помогал.