Михаил Семиряга - Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941

• Название: Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941
• Автор: Михаил Семиряга
• Издательство: «Высшая школа»
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1992
• ISBN: 5-06-002525-X

Автор – известный советский историк – рассматривает сталинскую концепцию внешней политики СССР в 1939–1941 гг., ее реализацию и конкретные результаты. Опираясь на ранее неизвестные и малоизученные источники, он дает новые оценки таким историческим фактам, как заключение советско-германского договора о ненападении и подписание секретных протоколов, события в Польше, Прибалтике и Бессарабии, советско-финляндская война, переговоры Молотова с Гитлером в ноябре 1940 г. в Берлине, преступление в Катыни и др. При всей дискуссионности ряда авторских положений книга вызывает значительный интерес, так как в ней анализируются наиболее острые проблемы предвоенного времени. Для преподавателей, аспирантов, студентов вузов, а также всех интересующихся отечественной историей.

---

Массовая депортация сопровождалась фактическим геноцидом, ибо смертность среди «переселенцев» составляла 16%[291]. В ходе этой нечеловеческой и преступной кампании органы НКВД игнорировали элементарные правовые нормы. Достаточно напомнить, что первые жители западных районов Украины и Белоруссии депортировались на основании постановления ЦИК и СНК СССР от 17 июля 1937 г. как «неблагонадежный элемент, проживающий в запретных (пограничных) зонах». Применялся также приказ НКВД СССР от 30 июля 1937 г. о переселении «членов семей троцкистов и диверсантов, которые активно участвовали в антисоветской деятельности»[292].

«Многие миллионы поляков шести или семи поколений были гражданами России. Но их исторический опыт не входит ни в какое сравнение с теми ужасными акциями, которые совершали советские власти. Около 1,5 миллионов человек из занятых восточных районов Польши были депортированы в Россию. Это были не только поляки, но и польские евреи и частично не угодные властям украинцы. Особым преследованиям подвергались политически активные деятели независимо от их партийной принадлежности». Такую оценку сложившейся ситуации в Польше дает польский историк Вл. Бартошевский[293].

В свете усиления командно-административных методов управления и прямого террора по отношению к местному населению со стороны органов советской власти уместно выявить, от кого же были освобождены западные украинцы и западные белорусы или кто угрожал их свободе?

Положение этих народов в буржуазной Польше было действительно нелегким. Они страдали от безземелья, многие вынуждены были эмигрировать. Польские правящие круги считали их гражданами второго сорта, не поощряли развития их языка, литературы, национальных обычаев. Польский историк М. Турлейска справедливо указывала, что «земли Западной Белоруссии и Западной Украины, так называемые кресы Всходне, – это была Польша группы Б – отсталая территория с наименьшим количеством промышленных предприятий и с наибольшим количеством неграмотных, настоящая периферия метрополии, лишенная возможности участвовать в определении своей судьбы»[294].

И тем не менее украинские и белорусские демократические организации при поддержке прогрессивных польских деятелей вели успешную борьбу за сохранение национальной самобытности своих народов, в защиту социальных прав трудящихся, за повышение их жизненного уровня, содействовали развитию различных сельскохозяйственных товариществ, культурных обществ. В то же время западные украинцы и белорусы были хорошо информированы о положении своих братьев в Советской Украине и Советской Белоруссии. Они знали о катастрофическом голоде в 1933 г. и даже старались как-то помочь голодающим, но безуспешно. Советские власти не разрешали принимать продовольственные посылки. В Польше, как и в других странах, были хорошо известны методы проведения коллективизации и индустриализации в СССР, массовый сталинский террор, положение церкви, репрессии против деятелей национальных культур. Сравнивая материальное положение и социальные условия жизни западных украинцев и белорусов с жизнью их единокровных братьев по восточную сторону реки Збруч, вряд ли можно прийти к выводу, что они только по этой причине считали Красную Армию своей освободительницей. Речь может идти прежде всего о том, что население западных районов Украины и Белоруссии знало не только обстановку в Советском Союзе, но и было хорошо информировано о политике фашистов в отношении славянских народов, и особенно поляков. Им была известна напряженная обстановка в западных воеводствах страны, оккупированных гитлеровцами в первые две недели войны. В городе Быдгоще и в других крупных польских городах оккупанты устроили настоящий геноцид по отношению к польскому населению. Украинцы и белорусы не сомневались, что с приходом немецких оккупантов их ждет такая же судьба. Неудивительно поэтому, что массовое бегство населения происходило не от русских к немцам, не с востока на запад, а, наоборот, на восток, навстречу наступавшей Красной Армии – ее рассматривали как меньшее зло в сравнении с грубым и откровенным немецко-фашистским оккупационным террором. В этом смысле и следует понимать освободительный характер советской акции в Польше.

Когда мы отмечаем факт освобождения 11 млн. единокровных братьев – украинцев и белорусов, то невольно возникает вопрос: почему же Сталина как «марксиста-ленинца и пролетарского интернационалиста» не беспокоила судьба 23 млн. поляков, которые с его одобрения и поддержки оказались под жестокой гитлеровской оккупацией? Почему до июня 1941 г. мир ни разу не слышал протеста из Москвы по поводу настоящего геноцида, который устроили фашисты в отношении польского народа? Видимо, потому, что советские власти по указанию Сталина и Берии сами применяли к местному населению жестокие командные методы, проводили массовое «раскулачивание», депортацию целых слоев населения в Сибирь. Все эти меры мало чем отличались от фашистских в оккупированной части Польши[295].

Преступные и бесчеловечные меры, которые применялись органами и войсками НКВД при содействии местных и центральных органов власти против населения Западной Украины и Западной Белоруссии, встретили вполне понятное сопротивление с его стороны. Многие молодые люди разных национальностей уходили в леса, создавали вооруженные отряды и развертывали вооруженную борьбу против советской власти. Так, еще накануне Великой Отечественной войны в этих районах возникли социально-политические условия для массового народного движения, во главе которого стала Организация украинских националистов (ОУН) под руководством Ст. Бандеры. Братоубийственная война приобрела еще более массовый характер с 1944 г., после освобождения западных областей Украины, и завершилась в 1952 г. поражением ОУН и ее вооруженных сил – Украинской повстанческой армии (УПА).

Жестокая гражданская война на Западной Украине продолжалась долгие годы. Она связала в тугой узел политические, исторические и национальные проблемы, искусственно вызванные в этом регионе Украины.

«Нам понятны исторические причины, по которым справедливые национальные требования народа западных областей Украины приобрели форму крайнего радикализма и терроризма. Это – следствие исторического отчаяния и безнадежности… Вполне понятно, что бандеровская эпопея была жестокой братоубийственной войной на западных землях Украины, где каждая из сторон, какими бы мотивами она ни руководствовалась, проявляла беспощадность. Вот почему народ не хочет ни бандеровщины, ни бериевщины… за бандеровщиной, так же как и за бериевщиной, тянется кровавый след»[296]. Такая оценка ситуации на Западной Украине того времени была дана на XXVIII съезде КПУ в декабре 1990 г.

В свете приведенных фактов неизбежно напрашивается вывод о том, что акция Советского Союза в Польше в рассматриваемое время и последующая судьба народов западных районов Украины и Белоруссии имели неоднозначный характер. Была завершена многовековая борьба народов Западной Украины и Западной Белоруссии за объединение (соборность) со своими братьями соответственно в Надднепрянской Украине и Восточной Белоруссии в единую государственность. Этот акт объективно имеет историческое значение для судеб обоих славянских народов.

Но на какой основе он произошел и какими методами осуществлялся?

В данном конкретном случае он произошел на основе образования «социалистической» государственности. Но ведь если бы этот вопрос решился не «единодушным» голосованием депутатов народных собраний, а всенародным референдумом, то не исключено, что народ предпочел бы иную, демократическую основу построения своей государственности. На практике же «социалистический» строй был навязан народам этих областей извне.

Что же касается применявшихся при этом методов, то они были порождением того сталинского террористического режима, который существовал тогда в Советском Союзе. Насилие и террор скомпрометировали саму идею социалистического выбора.

Важно также обратить внимание и на те международные условия, в которых проходил процесс воссоединения. Эти условия определялись прежде всего империалистическим сговором Сталина и Гитлера с целью раздела Восточной Европы на «сферы интересов», проводившегося насильно, без учета свободного волеизъявления народов этого региона.

Нарушения международного права, на которых базировались советско-германские договоренности, легли также черным пятном и на исторический процесс воссоединения народов Украины и Белоруссии.

Прав советский специалист по международному праву Р. А. Мюллерсон, который при анализе влияния советско-германских договоренностей на судьбу Польши пришел к следующему выводу: «И хотя на территориях, переходящих к СССР, проживало в основном украинское и белорусское население, договор, ставший результатом применения силы против Польши со стороны не только Германии, но и Советского Союза, является как нарушающий императивную норму международного права недействительным с самого начала»[297].