Михаил Семиряга - Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941

• Название: Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941
• Автор: Михаил Семиряга
• Издательство: «Высшая школа»
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1992
• ISBN: 5-06-002525-X

Автор – известный советский историк – рассматривает сталинскую концепцию внешней политики СССР в 1939–1941 гг., ее реализацию и конкретные результаты. Опираясь на ранее неизвестные и малоизученные источники, он дает новые оценки таким историческим фактам, как заключение советско-германского договора о ненападении и подписание секретных протоколов, события в Польше, Прибалтике и Бессарабии, советско-финляндская война, переговоры Молотова с Гитлером в ноябре 1940 г. в Берлине, преступление в Катыни и др. При всей дискуссионности ряда авторских положений книга вызывает значительный интерес, так как в ней анализируются наиболее острые проблемы предвоенного времени. Для преподавателей, аспирантов, студентов вузов, а также всех интересующихся отечественной историей.

---

Подобные высказывания советских руководителей давали повод полагать: распространявшиеся в польских эмигрантских кругах слухи о том, что все лагеря весной 1940 г. были ликвидированы, а военнопленные офицеры отправлены в Катынь близ Смоленска и там исчезли, не лишены основания. Но какая-то надежда на то, что они переселены в другие лагеря и остались живы, все еще теплилась. Посол Кот и командование польской армии продолжали представлять советскому правительству все новые и новые списки офицеров, которые, по их данным, находятся в СССР. Было также передано 30 других запросов и нот. В них указывалось не только точное число военнопленных офицеров, но и места их нахождения, в том числе в Якутии, на островах Франца Иосифа и Новой Земли[307]. Однако все попытки вернуть военнопленных поляков не увенчались успехом.

С весны 1942 г. отношения между СССР и польским эмигрантским правительством стали обостряться. До конца 1942 г. армия генерала Андерса распоряжением генерала Сикорского была эвакуирована в Иран. Но проблема военнопленных польских офицеров в связи с этим не перестала быть актуальной, ибо формировавшаяся весной 1943 г. новая польская армия остро нуждалась в офицерских кадрах. Кроме того, судьба военнопленных по-прежнему сохраняла и морально-психологическое значение для польского народа.

Что же произошло с тысячами военнопленных польских офицеров?

В начале 1943 г. стало известно, что еще весной 1942 г. польские рабочие, занятые в германской организации Тодта на строительстве дорог в районе Смоленска, узнали от местного населения о наличии в Катыни захоронений польских офицеров[308]. Одну из могил они сами раскопали, убедились в правдивости сообщенных им сведений, затем засыпали, поставив на ней два деревянных креста[309]. В феврале 1943 г. сведения об этих могилах дошли до начальника команды №570 германской полевой полиции Л. Фосса, а затем и до командира 537-го полка связи. Через несколько дней за обнаружение этих могил Л. Фосс по ходатайству Геббельса был награжден орденом.

Ведомства Риббентропа и Геббельса, естественно, не преминули воспользоваться этими данными для развертывания широкой пропагандистской кампании. Оккупационные власти, произведя эксгумацию трупов и их идентификацию, как справедливо отмечает польский исследователь проф. Ч. Мадайчик, руководствовались отнюдь не гуманитарными, а сугубо пропагандистскими соображениями[310]: внести разлад между руководством СССР и польским эмигрантским правительством, а также посеять недоверие к Советскому Союзу со стороны его союзников и в конечном счете нанести удар по всей антигитлеровской коалиции.

Раскопки начались 29 марта 1943 г. Одновременно, как доносил Фосс, был допрошен ряд местных жителей, которые показали, что в Катынском лесу находился дом отдыха работников НКВД еще со времени гражданской войны, что и тогда в лесу совершались убийства советских людей, а в течение апреля – мая 1940 г. железнодорожными эшелонами сюда доставлялись польские офицеры, которых здесь же уничтожали[311].

Одновременно фашистские оккупанты развернули широкую антисоветскую пропаганду среди населения Польши. Поляки вначале воспринимали эти сведения с известным недоверием, в связи с чем германский генерал-губернатор Польши Г. Франк решил использовать «тяжелую пропагандистскую артиллерию». Он потребовал, чтобы Польский Красный Крест для участия в расследовании послал в Катынь своих представителей.

На пресс-конференции в Берлине представитель германских властей официально известил о начале раскопок в Катыни, где захоронено, по его данным, 12 тыс. польских офицеров. 13 апреля 1943 г. начальник политико-культурного отдела МИД Ф. А. Сикс в специальном рапорте доложил своему шефу Риббентропу, что, по его данным, взятые русскими в плен 12 тыс. польских офицеров исчезли в России бесследно и что официальные польские круги поддерживали с ними связь лишь до апреля 1940 г. По сведениям, полученным от населения Катыни и окрестных деревень, все они были расстреляны органами ГПУ. В настоящее время проводятся раскопки могил. Ознакомившись с этими материалами, фюрер приказал средствам массовой информации познакомить с ними весь мир[312].

Тогда же руководитель отдела нацистской партии по работе среди немцев за рубежом Э. В. Болле обратился к Гиммлеру, а тот в свою очередь запросил мнение Риббентропа о том, чтобы через посредство Испании пригласить на раскопки в Катынь генерала Сикорского как частное лицо. На это Риббентроп ответил, что с пропагандистской точки зрения реализация этой идеи была бы полезна, но с политической сама мысль о возможности какого-либо контакта с премьером польского эмигрантского правительства была для Германии неприемлема[313].

В поездке в Катынь, предпринятой 10 апреля 1943 г., группу представителей ПКК сопровождали немецкие и польские врачи и журналисты из Варшавы и Кракова, а также журналисты из Швеции, Швейцарии и Испании. По указанию верховного командования сухопутных войск (ОКХ) эксгумацией трупов было поручено руководить известному в Германии профессору университета во Вроцлаве Г. Бутцу.

Польские власти в Лондоне узнали о вылете созданной немцами делегации в Катынь 14 апреля, а официальное сообщение об этом получили от командующего Армией Крайовой (АК) в Польше генерала С. П. Грот-Ровецкого три дня спустя[314].

Официальными документами по катынскому делу, подготовленными в последующем разными ведомствами и опубликованными в течение второй половины 1943 г. и первой половины 1944 г., были следующие.

1. Протокол международной группы экспертов в области судебной медицины и криминалистики, работавшей под руководством шефа службы здравоохранения Германии доктора Л. Конти. Только один из них – Франсуа Навиль – представлял нейтральную Швейцарию, остальные были из 12 зависимых от Германии стран. Документ был опубликован в Берлине в мае 1943 г.

2. Официальный материал о преступлении в Катыни, подготовленный в виде брошюры немецким информационным бюро по поручению Риббентропа и изданный осенью 1943 г. В нем содержится богатый фактический материал и немецкая версия обоснована довольно убедительно.

Вся собранная тогда документация о Катыни вскоре была вывезена в Краков, где находился Институт судебной медицины, а к концу войны ящики с этими материалами оказались в Дрездене. В связи с приближением советских войск эти ящики со всеми документами были сожжены[315].

3. Опубликованное 24 января 1944 г. в Москве сообщение специальной комиссии, созданной советским правительством и состоявшей исключительно из советских граждан, большинство из которых не являлись специалистами – юристами или врачами. Документ не доказывал виновности в катынском злодеянии германских оккупационных властей.

До недавнего времени широкой мировой общественности не был известен еще один ценный исторический источник, содержащий достоверные сведения о работе в Катыни группы представителей Польского Красного Креста, привлеченный немцами к обследованию захоронений. Это секретный отчет генерального секретаря ПКК Казимежа Скаржинского от июня 1943 г. Немцы с ним не были ознакомлены. Документ был обнаружен в 1988 г. в архиве британского министерства иностранных дел известным польским историком профессором Вл. Ковальским и опубликован в органе Патриотического движения по возрождению народа – газете «Возрождение» 18 февраля 1989 г.[316]

В отчете в первую очередь подчеркивается, что германские оккупационные власти настойчиво стремились вовлечь Польский Красный Крест в свою пропагандистскую игру по поводу Катыни. Понимая это намерение, руководители ПКК заявили, что они пошлют в Катынь только техническую группу, которая не будет выходить за рамки гуманитарной деятельности, т. е. примет участие лишь в эксгумации трупов, опознании их и в достоверных случаях будет сообщать об этом родственникам. Группа категорически отвергла предложение немцев публично определить время совершения преступления, понимая, что это было бы равнозначно указанию его реального виновника[317].

Поставив перед собой такую ограниченную задачу, группа ПКК вместе со священником, прибывшим для благословения останков, криминалистом из Кракова в сопровождении трех офицеров немецкой уголовной полиции из Берлина 16 апреля 1943 г. прибыла в Катынь и приступила к работе. Постоянно входя в столкновение с офицером роты пропаганды лейтенантом Г. Словенциком, пытавшимся вовлечь участников группы в различные пропагандистские акции, польские представители работали в Катыни до середины июня 1943 г., когда наступило жаркое время года и эксгумация стала невозможна.

Из документов, найденных в могилах, группа особо отметила дневник майора А. Сольского. В записи от 9 июня 1940 г. содержатся следующие сведения: «Группа польских офицеров из Козельска прибыла в Смоленск в 3.30 утра. За несколько минут до 5 часов был объявлен подъем, нас посадили в автомобили как для преступников, с нами сидела охрана. Мы приехали к лесочку, который выглядел как дачное место. Здесь у нас отобрали обручальные кольца, часы, на которых стояло 6.30 утра, и перочинные ножи. Что с нами будет?..»[318] На этом дневник обрывается.