Андрэ Нортон - Стража Колдовского мира

• Название: Стража Колдовского мира
• Автор: Андрэ Нортон
• Издательство: АСТ, Terra Fantastica
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-004142-X, 5-7921-0370-4

Андрэ Нортон — одна из самых популярных писательниц за всю историю мировой фантастики, более того, один из тех редких авторов, таланту которых в равной степени подвластны как жанр научной фантастики, так и жанр фэнтези, первая и пока единственная женщина,удостоенная Американской ассоциацией писателей-фантастов высокого титула Великого Мастера. Однако в ряды классиков фантастической литературы нашего столетия Нортон вошла именно благодаря фэнтези — благодаря своей знаменитой эпической саге о Колдовском мире, мире могучих героев и могущественных волшебников, уникальном, бесконечно оригинальном мире, полюбившемся миллионам читателей...

---

Симонд медленно отступал, а Фрост шаг за шагом двигалась вместе с ним, пока они не оказались за выступом скалы, откуда их не могли видеть остальные спутники. Он хотел увернуться, чтобы не брать на себя груз долга, который она хотела возложить на его плечи, но не мог двинуться с места.

Колдунья подняла руку с кристаллом. Вместо сверкания из него лился мягкий золотистый свет. Страхи, только что обуревавшие Симонда, улеглись, и он ощутил на лбу прикосновение камня.

Юноша переживал странное ощущение — словно он идёт по длинному широкому коридору мимо расположенных справа и слева закрытых дверей. На дверях мерцали символы, при виде которых его одолевало чувство, будто они ему давно знакомы, он знал, что эти знаки — часть какого-то непонятного прошлого.

Потом он очутился перед последней дверью, находившейся в самом конце коридора. Дверь исчезла, и перед ним оказалась стена того же самого мерцающего света, который сопровождал весь его путь. Послышался вздох, похожий на взмах широких крыльев.

Огромная рука, оканчивающаяся птичьими когтями, принялась выводить на стене некие письмена. Каждый знак, проступавший на ней, был лазурного цвета — той лазури, которая означает спасение от всех посягновений Тьмы. Симонд не понимал их смысла, но знал, что они запечатлелись в его памяти на всю оставшуюся жизнь.

Что-то мягкое, словно край большого крыла, коснулось, пролетая, его щеки. Он понял, что это было благословение и прощальный знак. Симонд очнулся, моргая глазами, и увидел перед собой Фрост, которая держала в руке потухший камень.

— Запомнил? — спросила она.

И символы тотчас вспыхнули в его мозгу. Одновременно у него без каких-либо подсказок явилась твёрдая уверенность, что в любой момент, как только потребуется, он сможет их назвать, хотя и не знает истолкования.

Фрост улыбнулась.

— Да, — сказала она, — свет всегда откликается, когда приходит нужда. А теперь ты пойдёшь и отыщешь свою супругу, и ещё, — добавила она, наморщив лоб, — там тоже требуется помощь. Я что-то не пойму, в чём дело, — продолжала она, как бы сама с собой, но Симонд уже почти не слушал, сгорая от желания поскорее уйти. — Там слышен какой-то зов. Но если он порождение Тьмы, то такой, которую мы не знаем.

Симонд, не дослушав, пустился в путь, вместе со Стимиром. Они отправились по тому следу, который утром проложили обе женщины. По дороге они обратили внимание, что оставшаяся после бушевавших вчера гейзеров грязь успокоилась, лишь изредка вдалеке от их пути поднимались небольшие фонтанчики. Однако обширная вонючая лужа грязи и уничтоженная растительность напоминали о затаившейся угрозе.

Симонд, побывавший уже не в одной экспедиции, приобрёл достаточный опыт, чтобы читать следы, а здесь это было особенно легко, так как женщины не пытались скрывать, куда они направляются. Таким образом, Симонд и капитан вскоре обнаружили ведущую в глубь пещеры лестницу и стали подниматься по ступенькам.

Дойдя до перил с черепами, они остановились, и Симонд тотчас же увидел расчищенные Инквитой руны.

— Что это? — спросил Симонд. Слишком уж много загадок встречалось в этом месте, и, хоть и древние, они могли оказаться совсем небезобидными.

Капитан опустился на одно колено, чтобы получше разглядеть полустёршиеся значки, затем вынул нож, чтобы очистить их от набившейся в углубления грязи.

— Вот, — сказал он, указывая на руну кончиком ножа, — старинный знак из древних свитков заклинаний, посвящённых Повелителю Бурь. Этот, — он указал на другой значок, — означает моление. Салкарские письмена, но только очень уж древние… Мне в них уже не разобраться.

— А черепа не салкарские, — заметил Симонд, оглядывая ряд странных балясин, покрытых зелёным мхом вместо волос.

— Нет, — согласился с ним Стимир. — И у моего народа никогда не было обычая собирать черепа убитых врагов, как это принято у некоторых тёмных варваров. Но я готов поклясться, что здесь побывали люди моего племени.

Симонд уже поднялся на следующую ступеньку:

— Взгляни-ка! Они здесь проходили. Тут следы их башмаков. Что привело сюда Одгу?

— А что привело сюда нас всех? Мы ищем что-то затерянное. Что именно? Какого-то врага, врата, затаившуюся опасность? А вдруг то, что мы разыскиваем, само использует кого-то из нас для своих неведомых целей?

— Она поклялась совершить против этого врага кровную месть! — сказал Симонд, стараясь голосом не выдать волнения. — Или ты думаешь, что дав обет кровной мести, волночея сама открыла душу ненавистному врагу?

Симонд однажды пережил нечто подобное, когда чужая воля завладела его душой. Тогда его спасла Трусла, освободив от злых чар, о которых он даже не подозревал. Поэтому Симонд уже знал, что подобное тоже могло случиться.

— Как знать! — ответил капитан.

Разговаривая, они поднялись на самый верх древней лестницы и очутились на площадке. Перед ними расстилалась изрытая трещинами поверхность ледника, за которым открывался вид далёких гор. Тоскливое беспокойство Симонда сменилось злостью. Трусла ничего не знала об этих землях, но Инквита ведь всю жизнь провела на севере и должна была понимать, какие опасности подстерегают на этом пути!

Однако в следующий миг его взгляд уловил чёрные точки, равномерно двигавшиеся в сторону далёких гор, они шли медленно и осторожно, но неуклонно направлялись в ту сторону. Одна только мысль о том, что там можно провалиться в едва прикрытую снегом пропасть и навеки кануть в ледяной могиле, так потрясла Симонда, что у него перехватило дыхание.

Три чёрные точки — две побольше, одна совсем маленькая. Значит, они так и не нашли Одгу. Симонд своими глазами видел следы, но, может быть, это были следы Труслы и Инквиты, а Одга здесь вообще не проходила.

— Смотри! Их ведёт малютка! — сказал капитан Стимир. — Может быть, они пошли, полагаясь на какой-то особый талант этого существа.

В этот миг Симонду страстно захотелось схватить эту Канкиль и оттолкнуть в сторону, а потом поскорее вернуть всех троих в лагерь. Но капитан был прав. Канкиль, действительно, опережала свою хозяйку на шаг-другой, а последней шла Трусла.

В Коринте, а после в посёлке Край Света, они наслушались бесконечных историй об опасностях, которые подстерегают человека на ледниках. Мало того, что их предательская поверхность может неожиданно проломиться, но часто в ледяных пещерах устраивают логово медведи, а приблизиться к логову медведя-полоскуна означало верную смерть, если хозяин окажется дома.

— Далеко ли ещё идти? — спросила Трусла, отводя от глаз выбившуюся из-под капюшона прядь растрепавшихся волос. После жаркой долины холод пронизывал до самых костей. Трусла засунула ладони себе под мышки, чтобы хоть немного согреться. То и дело женщины делали короткие остановки, так как Канкиль часто рыскала по сторонам в поисках нужного направления.

Куда могла уйти Одга? Кругом не было ничего, кроме бесконечных льдов и стужи да маячивших впереди угрюмых скалистых гор. Неужели она пошла на какой-то зов?

Зная, как умеют пользоваться этим средством люди её племени, Трусла ещё с утра заподозрила такую возможность. Она поделилась догадкой с Инквитой, и та согласилась с ней, разрушив последнюю надежду, которая ещё теплилась у Труслы. Разум подсказывал им, что лучше бы вернуться, но Канкиль принималась пищать и прищёлкивать языком, и шаманка продолжала идти за нею. Оборачиваясь назад, Трусла с каждым разом все больше сомневалась, что сумеет отыскать лестницу, которая привела их в эту унылую пустыню.

И тут они пришли к концу своего пути. Канкиль уселась на краю обрыва перед бездонной пропастью, которая вела, наверное, в самую глубь земли. Перед ней обрывалась тропа.

Трусла заглянула и с трепетом отвернулась. Она так ясно представила себе, что тут должно было случиться. Дойдя до обрыва, Одга, следуя неумолимому зову, сделала следующий шаг и очутилась за краем пропасти; теперь она, наверное, лежит на дне ледяной трещины, и никто больше никогда её не увидит.

Инквита ходила взад и вперёд по краю обрыва. Почему-то она ни разу не заглянула в глубину, а все посматривала на другую сторону. Трусла была уверена, что здесь нигде не заметно никаких следов моста, который мог провалиться до их прихода.

— Она упала и теперь мертва, — промолвила наконец Трусла. Стоя на пронизывающем ветру, который так и хлестал её со всех сторон, она чувствовала, что и сама недолго выдержит, замёрзнет и превратится в глыбу льда, как те страшилища, которых они встретили на пути.

— Нет, — упрямо возразила Инквита. — Я чую живой дух. Смотри — малютка не ошибается! Но твоя правда, что отсюда нет дальше пути.

— Здесь мы замёрзнем и заледенеем, — ответила Трусла. — Что, по-твоему, знает твоя Канкиль? Что тут можно знать? Может быть, у Одги вдруг выросли крылья и она улетела к тем горам?

Инквит посмотрела на неё сверлящим взглядом: