Гелена Мнишек - Прокаженная

• Название: Прокаженная
• Автор: Гелена Мнишек
• Издательство: Информ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1992
• ISBN: 5-87136-03-3

Роман «Прокаженная» рассказывает о прекрасной и трагичной любви прелестной Стефании Рудецкой и знатного польского магната Вальдемара Михоровского. В начале двадцатого века книга имела огромный успех и издавалась в Польше шестнадцать раз.

---

— Простите, но я так жалею о своих словах, что повторять их никак не хочу. Я не должна была этого говорить.

Он серьезно взглянул на нее:

— А, понимаю… Великолепно! Можно позавидовать вашему острому глазу. Вы решили, что Трестка раздражает меня оттого, что ухаживает за панной Ритой? Вы в самом деле могли так подумать?

Стефа быстро пошла вперед, злая на себя и на него. Ничего не отвечая, оно обрывала лепестки мальвы, которую держала в руках. Так и не дождавшись ответа, Вальдемар пожал плечами.

— Вы меня порой так раздражаете, что я не могу говорить спокойно! Почему вы ничего не ответили, пани Стефания?

— Не хочу раздражать вас еще больше. Да и сказать мне нечего.

— Ну вот! С вами говорить невозможно!

— Я вам и не навязываюсь.

Он нахмурился, губы задрожали от гнева!

— Вы несравненны! — бросил он, не скрывая иронии.

— Должна же я с вами в этом сравняться.

— Ну, я — другое дело…

— Конечно. Вы — весь в острых углах.

— Нет. Дело не в острых углах, а в угле зрения. Они остановились у веранды.

— Что это, вы опять ссоритесь? — спросила панна Рита, видя румянец на щеках Стефы и волнение Вальдемара.

— О нет! — возразил он. — Я просто объясняю пани Стефании, что женщина должна обладать быстротой ума, схватывать все вокруг нее происходящее, словно мотыльков в сачок.

— Прежде всего женщина должна быть пикантной, — вынес приговор Трестка.

Такой, как я, правда? — чуточку нервно рассмеялась панна Рита.

Трестка стал распространяться о женщинах, а Вальдемар, искоса глянув на Стефу, прошептал:

— Пикантной? Что ж, она этого не лишена… Но тут вмешалась панна Рита:

— Когда же вы нас свозите в Глембовичи? Вы так давно обещали…

— Я не назначал дня. Все зависит от вас. Глембовические ворота для вас всегда открыты.

— Ну что же, тогда созовем военный совет с участием вашего дедушки и пани Идалии и обсудим все серьезно и обстоятельно. Пойдемте.

Панна Рита и Трестка пошли впереди. Когда Стефа входила в дверь, идущий позади Вальдемар сказал, понизив голос:

— Я несказанно рад, что вы навестите Глембовичи. Приглашаю вас особо. Все, кроме вас, знают мою обитель.

— Благодарю, — ответила она отстраненно.

— Вы сердитесь на меня? — заступил он ей дорогу. Стефа подняла на него глаза:

— Пан майорат, разрешите пройти.

— Не разрешу, пока не ответите: сердитесь вы на меня или нет?

— Нет.

— Позволю себе усомниться в искренности вашего ответа. Каюсь, я чем-то задел вас, но я был зол. Прошу меня простить. Вы не дадите мне руку в знак примирения?

Панна Рудецкая протянула ему руку, и Вальдемар, низко склонившись, поцеловал ее ладонь.

Они не заметили стоявшей на лестнице панны Риты, но она видела их.

Сдержанным тоном она сказала:

— Коли уж мир заключен, пойдемте ужинать. Идалька ждет. Нынешние вечера чересчур уж дурманящие, особенно там, в мальвовой аллее…

— Что, граф Трестка объяснился в любви? — резко спросил Вальдемар.

Рита побледнела.

— Нет, но, может… я с ним объяснюсь, — быстро ответила она и, шелестя шелковым платьем, почти побежала в столовую.

Кровь, пульсируя, ударяла Стефе в виски.

XVI

После полудня, когда солнце начало клониться к закату, небольшая группа всадников показалась на узкой тропинке меж пшеничными полями, где работали жатки. Панна Рита сидела на рослом фольблюте, в черной амазонке и шляпке для верховой езды с видом триумфаторши. Следом, в английской шапочке, — Трестка. Второй парой были Вальдемар и Стефа. Он в элегантном костюме и черных высоких сапогах со шпорами, какие носили еще наполеоновские офицеры, сидел на чистокровном арабском кауром жеребце. Стефа, в темно-синем платье английского покроя и маленькой шляпке, уверенно держалась в седле. Под ней была принадлежавшая Вальдемару каурая арабская лошадка Эрато.

— Вы уже ездили верхом? — спросил он. — На дебют это не похоже.

— Ездила, но в мужском седле и на пони. На такую великолепную лошадь села впервые.

— Вы сущая амазонка, можете мне поверить, — резюмировал граф Трестка. — Уж я-то разбираюсь.

Стефа взглянула на Вальдемара, словно говоря: «Ну что с ним прикажешь делать?»

Поняв заключенный в глазах девушки немой вопрос, Вальдемар усмехнулся и кивнул. Однако Стефа все же повторила вопрос вслух:

— Я хорошо сижу?

— Отлично! — усмехнулся Вальдемар.

На лице Стефы вспыхнул румянец. Казалось, оно расцвело. Она сильно ударила лошадь хлыстом, и Эрато рванулась вперед. Взвихрилась пыль, панна Рита вскрикнула, Трестка закричал вслед Стефе:

— Натяните поводья, крепче, крепче!

Но Вальдемар уже пустил жеребца галопом. Казалось, Аполлон не касается земли. Следом поскакали два конюха, державшиеся до того позади, но Рита задержала их жестом:

— Если майорат не догонит сам, то и вы ничего не сделаете, только еще больше испугаете лошадь.

И тем не менее все быстро двинулись следом. Но Стефа и Вальдемар уже скрылись в облаке пыли. Эрато, прижав уши, неслась по дороге, Аполлон ненамного отставал от нее. Вальдемар не сводил глаз со Стефы, но, видя, что она крепко держится в седле, скакал молча, чтобы еще больше не испугать лошадь. Наддав, он поравнялся с Эрато, ухватил ее удила. Почуяв сильную руку, лошадь замедлила бег. Тогда только Вальдемар не выдержал:

— Хорошенькое дельце! Нужно же мне было похвалить вашу езду!

Чуть побледневшая и испуганная, Стефа весело улыбнулась ему:

— И все же вам придется меня похвалить — я же удержалась в седле, даже вынув ноги из стремян.

— Нарочно?

— Да, на всякий случай.

— Ну, знаете! Неплохо для новичка… Браво-браво! А я-то гнал, как сумасшедший. Волосы встали дыбом, когда подумал, что с вами может случиться.

Стефа заметила, что он и в самом деле был бледен и взволнован. Она хотела подать ему руку, но, видя, что его руки заняты поводами обеих лошадей, горячо шепнула:

— Очень вас благодарю, очень… и простите.

— За что?

— За… хлопоты.

— Скорее уж просите прощения за то, что я дрожал, как заячий хвост, а это со мной редко случается.

— А если б я даже и упала? Было бы своего рода крещение.

— Господи, какой вы еще ребенок… Подъехали остальные.

— Ух! У меня руки дрожат! — сказал молодой граф. — Гнали так, что я едва жив. Если я получу сердечный приступ, вы будете виноваты, пани Стефания. Мы так скакали…

Они свернули на поле, к жнецам.

Когда всадники приблизились к сноповязалкам, навстречу им выехал верхом управитель, молодой и энергичный человек. Он непринужденно раскланялся. Майорат представил его дамам:

— Пан Остронжецкий, мой помощник, скорее даже правая рука.

— Всего лишь левая, пан майорат, — весело сказал управитель.

Дамы поклонились ему, тоже улыбаясь.

— А где господа практиканты? — спросил Вальдемар.

— Я их оставил поближе к имению. Со мной два эконома из Бжозова и Ромнов.

— Сноповязалки работают нормально? Механик дело знает?

— Не хуже англичанина!

Трестка подъехал ближе и спросил Вальдемара:

— Откуда вы привезли сноповязалки? Система американская, но фирменный знак варшавский…

— Они сделаны у нас, — сказал Вальдемар. — Все наше — и железо, и работа. Я выписал инженера с фабрики Мак-Кормика и под его руководством одна варшавская фирма и произвела эти машины.

— Но механик, я смотрю, на американца не похож?

— Да, он ученик того инженера, а сам урожденный варшавянин.

Трестка покрутил головой:

— И что, хорошо работают?

— Ломаются они очень редко. Поломки ведь случаются и у заграничных. Люди обучены, механик хороший, так что все идет гладко.

— Надо же! — буркнул удивленный граф Трестка.

— Вот если бы все следовали вашему примеру… — сказала Вальдемару Стефа.

Граф не выдержал:

— Но тогда бы все заграничные фирмы обанкротились!

— Успокойтесь, — утешил его Вальдемар. — Не настолько мы еще хваткие, чтобы из-за нас разорялись иностранные фирмы.

— Я бы не доверял машинам, сделанным у нас.

— То-то вы от них подальше держитесь… — съязвила панна Рита.

— А я — доверяю, — сказал Вальдемар. — Работают они хорошо, не отличаются от заграничных, потому что система та же самая.

Попрощавшись с управителем, всадники поехали назад в Слодковцы. Вальдемар сказал Стефе:

— Для первой прогулки было далековато. Быть может, вы устали?

— Ну что вы! Я могла бы ехать до самых Глембовичей.

— Нет, туда мы отправимся в экипажах.

XVII

Красная бричка свернула с шоссе на боковую дорогу, обсаженную тополями. Каурая четверка шла рысью, сверкала на солнце начищенная до блеска бронзовая упряжь, звенели колокольчики, кони гордо задирали головы. После ночного дождя утро казалось особенно свежим. Пронзительно, весело заливались кузнечики.

Просторы, просторы, просторы!

Эта лазурь действовала и на людские души. Улыбки их были веселы, люди смеялись, болтали.