Николай Горулев - Прощайте, любимые

• Название: Прощайте, любимые
• Автор: Николай Горулев
• Издательство: Мастацкая литература
• Жанр: О войне
• Год: 1979

Книга посвящена незабываемым событиям Великой Отечественной войны. Автора волнуют судьбы людей, которым выпало защищать родную землю от лютого врага. Парни и девчата, наивные, мечтательные, любящие, с первого дня войны становятся защитниками города на Днепре, родного Могилева, живут, сражаются, радуются, погибают и побеждают.

---

Тут Сергей прерывал свои мысли о достоинствах Ольгерда. А что, если, думал он, Ольгерд провокатор из тех, которые умеют это делать мастерски. Он собирает вокруг себя нужных людей и сам активно участвует в деле, а в один прекрасный момент всех выдает врагу? Нет, от этого Гороха лучше держаться подальше...

А в это время у дома Сергея остановился грузовик. Из кабины степенно вышел Григорий Саввич, постучал из палисадника в окошко, и Александр Степанович, услышав этот стук, заторопился в сени. Вера не слышала разговора, но когда Александр Степанович вернулся, поняла, что он принес какую-то весть для нее, хотя говорил совсем о другом:

— Как думаешь, устроится Сережа?

Вера ответила утвердительно и смотрела в глаза Александру Степановичу, ждала.

— Знаешь, Верочка, — заговорил наконец о главном Александр Степанович. — Ты будешь работать в моей, заготовительной конторе и иногда выезжать в район,

— Зачем? — спросила Вера.

— Для виду сменять тряпки на продукты, а на самом деле для связи с Березняком.

— Это что еще за Березняк?

— Подпольная кличка одного товарища. Ты ему расскажешь все, что тебе сообщат, перед отъездом или в дороге и привезешь его указания. А пока собирайся. Вот у меня кое-что из поношенной одежды нашлось. Сделаешь узелок, получишь у меня временное удостоверение, и в путь.

— Удостоверение настоящее?

— Не беспокойся, подписано самим начальником, скреплено печатью.

К обеду сборы были закончены,

— Садись, поешь на дорогу...

— Без Сережи?

— Вот что, милая моя, — нахмурился Александр Степанович. — Так переживать за своего близкого, как ты переживаешь, никакого здоровья не хватит. Приготовься к разлукам, всегда опасным, которых будет много на твоем пути. А Сережа — он тоже не на посиделках. Такая уж наша судьба... Кстати, вот и он, — услышав стук двери в сенях, сказал Александр Степанович.

— Ты куда собралась? — кивнул на узелок Сергей.

Вера оживилась. Налила в тарелки и, когда все сели за стол, сказала:

— Обо мне потом. Что у тебя?

— Представьте, особых трудностей не встретил. Удивились, конечно, что студент просится в путевые рабочие, но зачислили. Людей, видно, мало пока, вот и хватают первого попавшегося.

После обеда Александр Степанович давал Вере последние наставления:

— Слушайся Григория Саввича. В поездках он для тебя самый большой авторитет. Он вывезет из города группу пленных, перевязочный материал, который я ему передал из ваших ящиков, помните, которые вы сложили в погреб, и укажет дорогу в отряд, в партизанский отряд Березняка.

— Отец, пошли нас обоих, — попросил Сергей. — И безвозвратно. Отряд — это то, что нам надо.

— А я должен один? — спросил Александр Степанович. — Отряд не может без нас, мы без отряда. Будешь находиться там, где приказано.

— Кем?

— Мною...

Наступило молчание, которое прервал Александр Степанович:

— Вот и все. Знаешь, где живет Григорий Саввич?

— Я провожу, — сказал Сергей.

Александр Степанович поцеловал Веру в щеку.

Сергей вел Веру под руку и весело шутил, словно ничего не случилось, словно так же, как и до войны, шли они вдвоем по извилистым улочкам Дубровенки.

— Ай да папка, — шептал на ухо Вере Сергей. — Я ведь чувствовал, что он знает что-то такое, чего не знаем мы.

— А ты волновался на своей службе?

— Не очень. Захожу в контору. Сидит какой-то сердитый тип с усиками. Я спрашиваю насчет работы, а он молчит, словно глухой, и смотрит на меня в упор. Я молчу, и он молчит.

— Ты чей? — спрашивает наконец. Отвечаю.

— Значит, учительский сынок?

— Значит.

Сердитый тип подумал немного и вздохнул:

— Чудны дела твои, господи. Один учительский сынок у самого генерала, начальника отделения, в доверенных ходит, а другой в чернорабочие метит... Ладно. Приходи завтра с утра. Пока комплектуем бригаду.

— Сумеешь? — спросила Вера.

— Да я ж вырос на этих путях. Каждый день в школу туда и обратно обязательно на маневровом паровозе подъезжал, наблюдал эту нехитрую, но тяжелую работу путейцев...

Незаметно дошли до Машиного дома. Низенькие воротца во двор были открыты, Григорий Саввич и шофер кончали загружать машину. На солому, которая торчала из кузова, взваливали длинные детали машин — то ли сеялок, то ли жнеек.

— Пришла? — торопливо бросил Григорий Саввич. — Садись в кабину. Пора.

Вера молча повернулась к Сергею, обняла его и крепко поцеловала в губы. У Сергея что-то екнуло в груди, но он не подал виду, открыл пошире воротца, шофер, Вера и Григорий Саввич втроем сели в широкую кабину, и машина тронулась. Сергеи стоял и смотрел вслед, пока машина не повернула на Ульяновскую и дальше на Шкловский шлях.

— Сережа, — вдруг услышал он знакомый голос. На крыльце стояла Светлана Ильинична. — Помоги-ка мне закрыть ворота. А потом, может, зайдешь? Правда, молодых моих еще нету. Глядишь, и время быстрее пролетит. А то пока дождусь их, вся душа наизнанку.

— Зря, — успокоил ее Сергей. — Работа не бей лежачего.

— Ты мне сказки не рассказывай, — вздохнула Светлана Ильинична. — Будто я ничего не знаю. Да я вот этими руками, — она оглянулась по сторонам, — уже больше десятка командиров из госпиталя одела и отправила в лес... — и, словно между прочим, добавила: — Вашего Ивана мать недавно из больницы забрала.

Сергей заулыбался.

— Вот видишь, — продолжала Светлана. Ильинична, — знаю, чем тебя ободрить. А то проводил свою голубку и нос повесил. Ступай...

— Спасибо!

Сергей весело зашагал по переулку...

Когда открыл дверь, Иван, бледный и осунувшийся, стоял посреди комнаты, держась за спинку стула,

— Сережка! — радостно выдохнул он.

Сергей бросился к другу, тихонько обнял его за плечи И повел к дивану.

— Вот учусь ходить, — смущенно улыбнулся Иван. — Сегодня уже полчаса провел на ногах без отдыха. Ты извини, брат, я немного прилягу...

Сергей поправил подушку, что лежала на спинке дивана, и присел рядом. Некоторое время смотрел на лицо друга, прорезанное первыми морщинками.

— Не нравлюсь я тебе? — спросил Иван.

— А ты не девушка... — улыбнулся Сергей. — Смотрю потому, что давно не видел.

— Если б не вы... — дрогнувшим голосом сказал Иван и замолчал, словно ему не хватило дыхания.

— Ладно, — снова улыбнулся Сергей и положил свою руку на исхудавшие пальцы Ивана. — Это закон союза...

— Ну, рассказывай, — попросил Иван. — А то мать сообщает все какие-то слухи.

— Например? — поинтересовался Сергей.

— Что недавно нашли на улице двух убитых офицеров, а на Ленинской кто-то нарисовал карикатуру на Гитлера и подписал ругательные слова.

— Я и этого не знаю, — признался Сергей. Лицо Ивана покрылось розовыми пятнами, — Спрятался за Верину юбку и притих? Сергей не выдержал:

— Если б ты был здоров, смазал бы я тебе по физиономии.

Наступило неловкое молчание. Сергей с нарастающим раздражением вспоминал резкие повороты в характере Ивана, его нетерпимость к малейшим человеческим слабостям. Сергей хотел было подняться и уйти, но посмотрел на еще более побледневшее строгое лицо друга и остался. Начал ходить по комнате из угла в угол.

— Ты, наверное, — зло заговорил Сергей, — хотел, чтобы я тебе доложил о том, что я лично создал в городе многотысячное подполье, еще более могучую партизанскую армию и что не сегодня-завтра мы снова освободим Могилев, освободим тысячи наших людей, томящихся за колючей проволокой в лагере военнопленных... Ты, наверное, хотел...

— Сережа, прости меня, — тихо сказал Иван. — Я не хотел тебя обидеть. Просто наше бессилие становится невыносимым.

— Терпение, Иван, терпение...

— Толстовское непротивление злу?

— Нет, совсем другое терпение. В том смысле, что не сразу Москва строилась. По камешку, по кирпичику.

— Смотри ты, какой осторожный строитель, — усмехнулся Иван. — Ты ведь еще и места для этого не выбрал.

— Выбрал, — уверенно ответил Сергей, — Пошел на железную дорогу путевым рабочим, — Легко приняли?

— Легче, чем я думал. Люди им нужны позарез. Мне даже предлагали более квалифицированную работу в самом отделении дороги.

— Ври больше.

— Честное слово. И знаешь кто? Помнишь, был в десятом «б» Горох с четвертого кирпичного переулка. С громким таким именем Ольгерд, Приехал в июне из московского института на практику.

— Предатель?

— Кто его знает, — неопределенно сказал Сергей. — Шел со мной в открытую, предлагал сотрудничество.

— Хитрая штука сейчас узнать человека, — задумчиво произнес Иван.

— Я тоже сообразил и ушел от прямого разговора. Он так здорово чесал по-немецки с офицером на перроне...

— Надо присмотреться к нему. Может, как раз хороший хлопец. Вот скоро поднимусь и махну вслед за тобой.

— И еще... — Сергей присел на диван и сказал шепотом:— Вера будет связной между нами и партизанским отрядом какого-то Березняка. Сегодня уехала с Григорием Саввичем.