Элоиза Джеймс - Много шума из-за невесты

• Название: Много шума из-за невесты
• Автор: Элоиза Джеймс
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-041159-6, 5-9713-4517-6, 5-9762-2331-1

Выйти замуж за достойного человека и обеспечить будущее младшим сестренкам — таково намерение умной и насмешливой Тесс Эссекс. Однако единственный, кто готов сделать ей предложение, — это известный повеса и ловелас Лусиус Фелтон.

Он, конечно, знатен, богат и хорош собой, но отнюдь не создан для брака.

Тесс с большой неохотой дает согласие сэру Лусиусу, даже не подозревая, что у него уже созрел коварный план — влюбить в себя молодую жену до безумия…

---

Лошади медленно шли к стартовой линии. Сидящие на мощных спинах лошадей жокеи всегда казались Тесс такими маленькими и хрупкими.

— Трудно сказать, — заметила Имоджин. — Возможно, это последний заезд перед Кубком. Я нигде не вижу цветов конюшни Дрейвена. Какие цвета у Фелтона?

— Не имею понятия, — сказала Тесс, только сейчас осознав, что навещала в конюшне Полночного Цветка, игнорируя остальных лошадей Лусиуса. — Правда, знаю, что в скачках участвует Распутница. Ты ее не видишь?

Они обе прищурились, глядя на стартовую линию, но она была почти не видна за поворотом. Королевская ложа была расположена таким образом, что из нее был отлично виден финиш, но не старт.

— Просто не верится, что ты даже не знаешь цвета конюшни своего мужа, — сказала Имоджин. Она чувствовала нарастающее раздражение. Несправедливо, что Тесс вышла замуж за человека, который так ее целует. На глазах у всех, не обращая внимания на то, что об этом могут подумать окружающие. К тому же он смотрел на нее, словно… словно… Она попыталась прогнать мысль об этом.

— Мы не обсуждали его лошадей, — сказала Тесс.

— Ну что ж, если тебя устраивает замужняя жизнь такого рода, — начала было Имоджин, но сестра прервала ее:

— О какого рода замужней жизни ты говоришь? Имоджин скривила губы.

— О такой, когда жена проводит целые дни в разговорах с экономкой, чем, судя по всему, занимаешься ты. Когда желания и надежды мужа не обсуждаются. И его настоящая жизнь протекает вне дома, вне семьи.

— Боже, как ты все драматизируешь! — сказала Тесс. Она произнесла это свысока, тоном старшей сестры, чем еще больше разозлила Имоджин.

— Я знаю все сокровенные мечты Дрейвена! — заявила Имоджин. Ей хотелось бы пожалеть Тесс, у которой такие поверхностные отношения с мужем, но как тут ее пожалеешь, если Лусиус Фелтон смотрит на свою жену таким взглядом. Это было несправедливо.

Вдали раздался пистолетный выстрел, и они обе взглянули на стартовую линию. Там, нервно пританцовывая и поднимаясь на дыбы, виднелась группа лошадей всех мастей и оттенков.

— Фальстарт, — прокомментировала Имоджин. — Дрейвен говорит, что половину стартов срывают умышленно, пытаясь измотать какую-нибудь лошадь, чтобы лишить ее возможности победить. Синего Питера такими дурацкими приемчиками не измотаешь.

— Думаю, что Распутницу тоже, — сказала Тесс.

— Тебе откуда знать? Ты ведь даже не потрудилась сказать мистеру Фелтону о том, что любит и не любит Распутница, чтобы у него был хоть какой-то шанс выиграть скачки, не так ли?

— Любит? Не любит? — воскликнула Тесс. — Разве в этом дело? Распутница никогда не выигрывала скачки для папы, хотя он был уверен, что она обожает яблочное пойло. Но ты права: я никогда не обсуждала эту тему со своим мужем.

— Я и забыла, — язвительно сказала Имоджин, — что у тебя есть более важные интересы: столовое и постельное белье да хозяйственные счета.

— Если бы я, как ты, жила вместе со свекровью, я бы, конечно, не беспокоилась о счетах, — огрызнулась Тесс, потеряв наконец терпение. — Что с тобой происходит, Имоджин?

— Абсолютно ничего, — поджав губы, промолвила Имоджин, делая вид, что с большим интересом следит за группой лошадей, появившейся из-за поворота.

Тесс стиснула зубы.

— Ты не раз говорила нам, что умрешь, если не сможешь выйти замуж за Мейтленда. И ты сделала это. Если с тех пор ты пересмотрела свою позицию, то зачем грубить мне?

Имоджин ощетинилась, словно кошка, которую загнал в угол терьер.

— Ничего я не пересмотрела! Я обожаю Дрейвена. Он необходим мне как воздух!

Тесс внимательно посмотрела на нее.

— Я верю тебе. Просто мне начинает казаться, что этот воздух отравляет твой характер.

— Ты нарочно говоришь неприятные вещи, — произнесла Имоджин так медленно, что Тесс успела почувствовать себя виноватой.

— Ты права, извини меня, — торопливо сказала она.' Имоджин, ухватившись за подоконник, рассеянно смотрела на лошадей, во второй раз огибавших поворот.

— Я веду себя как скотина, Тесс, — сказала она. — Но это не потому, что я сожалею о браке с Дрейвеном. Дрейвена я люблю. — Она взглянула на Тесс, и Тесс прочла в ее глазах правду. — Я обожаю его. Я… ну, про меня ты все знаешь. Я боготворю землю, по которой он ходит. Но он… не испытывает таких же чувств ко мне.

— Силы небесные! — прошептала Тесс.

— Он любит меня, — продолжала Имоджин. — Но своих лошадей он любит больше. — Она сказала это с раздражением, и на ее глазах блеснули слезы. — Он даже во сне о них говорит. Он говорит о них все время. По-другому он не может.

— Понимаю, — покачала головой Тесс. — Таким же был папа.

— Я думала об этом, — прошептала Имоджин. Начал накрапывать дождь, прибивший на скаковом круге пыль, облачка которой тянуло в их направлении. — Но я не думаю, что мама чувствовала себя несчастной, а?

— Нет, — сказала Тесс. — Она не была несчастной. Я хорошо ее помню. Она любила нас и любила папу. И мне кажется, что она ни на миг не пожалела о том, от чего ей пришлось отказаться, выйдя за него замуж; я имею в виду возможность выйти замуж в Англии, увеселения светского сезона и все эти модные платья.

— Я тоже не жалею, — сказала Имоджин. — Не жалею!

— Конечно, не жалеешь, — начала было Тесс, но тут взревела толпа. Рев походил скорее на стон и заставил их обеих резко повернуть головы к скаковой дорожке.

— Лошадь упала! — охнула Имоджин, прикрывая рот рукой, затянутой в перчатку.

— О Боже! — простонала Тесс. — Ненавижу эти скачки, просто ненавижу. Всякий раз, когда падает лошадь, я вспоминаю обо всех горячо любимых папой лошадях, которых он потерял, и о мучениях, которые испытывал, когда и пристреливали…

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — сказала Имоджин и взяла сестру за руку. — Помнишь, как он плакал, когда пришлось пристрелить Высокомерного?

Тесс кивнула.

— После этого он так до конца и не оправился.

По скаковому кругу бежали люди. Уводили лошадей. Несчастный случай был явно серьезным. Тесс ужасно захотелось поскорее сесть в экипаж Лусиуса и вернуться домой. Вернуться и заняться проверкой белья, забыв о скаковом мире с его взлетами к вершинам славы и трагическими падениями.

— Ты права, — сказала Имоджин. — Папа так и не оправился после трагического случая с Высокомерным. К тому же он тогда потерял все деньги. — Она, очевидно, неожиданно что-то вспомнила и взглянула на Тесс. — Никто тебя не винит, Тесс. Ему самому не следовало слушать тебя. Ты была тогда всего лишь девочкой.

— Ну что ж, с тех пор он меня больше никогда и не слушал, — согласилась Тесс.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Лусиус. Тесс взглянула на него с радостью, которой не могла скрыть, но он смотрел на ее сестру.

— Имоджин, — сказал он, впервые назвав ее по имени. Имоджин поднялась на ноги. Она побледнела, как полотно, но голос у нее не дрожал.

— Дрейвен? Лусиус кивнул.

— Он сам сел на лошадь? Он сел на Синего Питера? Лусиус взял ее за предплечье.

— Мы должны сейчас же пойти к нему. — Он взглянул на Тесс, и она, взяв накидку Имоджин, набросила ее на плечи сестры и дрожащими руками застегнула спереди пуговицы.

— Он сел на Синего Питера, — повторила Имоджин побелевшими губами. — Но ведь он жив? Он жив? — спросила она, схватив Лусиуса за руку, когда он открывал дверь.

— Он жив, — сказал Лусиус. — Он хочет вас видеть.

Но Тесс заметила в его темных глазах то, чего не заметила Имоджин, и у нее упало сердце.

Дождь прекратился, в воздухе пахло свежестью. Толпа быстро редела. Люди садились в экипажи или двуколки и разъезжались во всех направлениях, спеша в теплые дома, душные пивные, уютные деревеньки, расположенные неподалеку.

Они почти бежали, прокладывая путь сквозь толпу людей, расходившихся после скачек и обсуждавших несчастный случай.

— Он рухнул, как бревно во время пожара, — сказал кто-то.

— Шансы проиграть были у него восемь к одному, — заявил другой. — Какого черта ему надо было рисковать башкой при таких шансах?

Имоджин, кажется, ничего не слышала.

— Где он? — спросила она странно спокойным голосом. — Куда его отнесли?

— Он в конюшне, — ответил Лусиус.

Отпустив руку Лусиуса и подхватив юбки, она побежала. Взглянув друг на друга, они бросились за ней. У Тесс слетела с головы шляпка. Единственное, что она запомнила и что вспоминала многие годы спустя — острое ощущение стыда, пока они бежали к конюшне, — из-за того, что без шляпки все увидят ее волосы! Пойдут… пойдут что?

Как только они вошли в конюшню, о потерянной шляпке она больше не вспоминала. Дрейвен лежал на раскладушке, явно служившей постелью для ночного сторожа.

Он взглянул на них с таким бодрым выражением на лице, что у Тесс отлегло от сердца, и она радостно взглянула на Лусиуса. Но когда она взяла его за руку, он смотрел на Имоджин с такой жалостью, что Тесс снова взглянула на раскладушку. Имоджин опустилась на пол рядом с мужем.