Артем Абрамов - Чаша ярости: Мой престол - Небо

• Название: Чаша ярости: Мой престол - Небо
• Автор: Артем Абрамов
• Жанр: Научная Фантастика

Он жил - и тогда его называли по-разному. Иногда - Сын Человеческий, иногда - Царь Иудейский, а иногда - и просто Учитель!

Он умер - и две тысячи лет Его именовали уже только - Спаситель.

Он вернулся - и что теперь?

Он вернулся. Вернулся в мир, где все, чему учил Он когда-то, обратилось в прямую противоположность самого себя. Вернулся в мир, где Слово Его переврано, а имя Его - оболгано.

Он вернулся. Вернулся, чтобы хотя бы попытаться исправить то, что - Именем Его - сотворили с миром люди. Вернулся - не на новое ли распятие?..

Об этом - роман "Чаша ярости", продолжение романа "Место покоя Моего".

---

Это было только на руку "похитителям". Или все-таки похитителям - без кавычек. Петр приложил ладонь ко лбу чернокожего старика, еще совсем недавно бывшего мужиком в расцвете сил, - теперь он будет спать еще крепче и не помешает собственной транспортировке. Иоанн взвалил Нгамбу на плечи, и четверка двинулась обратно - к спасительному лазу в заборе.

– Все прошло до безобразия гладко, - резюмировал Петр свой рассказ об операции.

После всего, сидя в баре вместе с Иешуа и потягивая ледяной чай, он чувствовал себя на десяток лет моложе - этакий бравый боец, с честью выполнивший приказ командира, и теперь внаглую расстегнувший воротничок и ослабивший ремень: он знает, что ему за это ничего не будет, а наоборот, только похвалят.

– Молодцы! - похвалил Иешуа всех четверых, участвовавших в "изъятии" Нгамбы.

И хотя не царское это дело - диверсии и похищения, - как-никак Латынин, Круз и Петр, он же мистер Оруэлл, не рядовые бойцы, а скорее отцы-командиры, доверять такую работку кому-то еще Иешуа не захотел. Да и что там - все профессионалы, дело свое знают туго, не покрылись мхом на начальственных постах. А Иоанн просто попросился "посмотреть". Я, сказал, не помешаю. И не помешал, а напротив, очень даже помог - пер не самого легкого Нгамбу через весь сад президентского дворца до забора, да еще и бегом.

– Дальше - проще, - продолжил Петр, - погрузились в машину и рванули оттуда. Они тревогу только через два часа объявить догадались. Нас-то уж и след простыл...

– А со спутника не могли нас отследить? - засомневался еще не отошедший от удивления Латынин - неожиданные качества вроде неплохо знакомого мистера Оруэлла, повторим, его не оставили равнодушным.

– Не могли, - помотал головой Петр, - я проверял, они не ведут съемку местности постоянно, у них денег на это нет.

Под "ними" подразумевалась хоть и слабенькая, но довольно пронырливая местная конголезская спецслужба под загадочным Названием "Zardo". Что означало это слово, никто не знал, да и охоты выяснять особой не было - Zardo, как считалось, не представляла собой серьезного соперника, способного помешать работе мистера Оруэлла.

А Нгамба, очнувшись и поняв, где он находится, по-стариковски расплакался от счастья, лобызал Петра, жал ему руку и говорил, что никогда не забудет сделанного для него блага. Нгамбу сдали на попечение медикам Храма для того, чтобы очистить ему организм от всей той химии, которой пичкали старика коновалы Ибоко. В целях конспирации Нгамбе посоветовали выбрать себе на время новое имя, и он не колеблясь назвал себя Джошуа Лайт - Иешуа Светлый в переводе с английского.

Петр был доволен сделанным. Сейчас Нгамба подлечится, придет в себя, а там можно будет решать, как жить дальше. В любом случае есть некоторое время на роздых, думал Петр. Но уже следующее утро показало, как жестоко он ошибался...

Площадь перед главными воротами Храма была заполнена людьми - насколько хватало глаз: чернота голов местного населения с пестрыми вкраплениями ярких одежд и самодельных лозунгов с полуграмотными надписями...

– Там написано: "Отдайте Нгамбу, белые крысы"... - растерянно произнес один из охранников, стоящих на вышке возле ворот. Петр забрался к ним для лучшего обзора.

– Сам вижу, - так же растерянно ответил мистер Оруэлл.

– А почему они к нам с этой просьбой?

– Чего не знаю, того не знаю... Утройте-ка бдительность, орлы. Мало ли что этим... нехорошим людям придет в их черные головы.

– Так точно! - хором ответили орлы.

Спустившегося с вышки Петра внизу ждал Латынин.

– И как это понимать, мистер Оруэлл? - спросил так, будто сам мистер Оруэлл всех этих крестьян сюда привел собственноручно.

– А я откуда знаю?

Петр и впрямь не знал. Однако подозревал, что внезапное нашествие местного народца было связано с пропажей Нгамбы, тем более что тексты на лозунгах указывали именно на это, но как связано, не понимал. Ситуацию осложняло то, что толпа была не самая спокойная, скорее даже слегка буйная, а явного лидера у нее не замечалось. Значит, и переговоры вести не с кем. Был бы предводитель, на броневике и в кепке например, все было бы ясно, а так... ну не выхватывать же из толпы кого-нибудь одного и не расспрашивать пристрастно о том, с чего они взяли, будто Нгамба похищен именно местными "белыми крысами", а не "крысами" со стороны.

– Мистер Оруэлл, первый канал включите! - запищал переговорник в ухе - это дежурный по Службе безопасности Храма. Но просьба странноватая: смотреть телесеть сейчас? Хотя... Петр набрал на тачпэде браслета-коммуникатора номер "один" и ткнул в иконку "TV". Над запястьем возникло небольшое голографичес-кое изображение Мунту Ибоко, который вещал с президентской трибуны в сенате:

– ...Вероломный поступок молодчиков из этой секты, которая, как позорный гнойник, вскочила на лике нашей страны, заставляет всех конголезцев, любящих свою родину, негодовать и возмущаться: мало мы терпели их территориальные притязания, так они еще и Великого Нгамбу у нас отнять захотели! Не бывать этому!

– Не быва-ать! - отозвалась невидимая аудитория, которую нерасторопный режиссер телетрансляции показал лишь пару секунд спустя - уже откричавшейся.

Мунту продолжил вещать, но Петр выключил изображение - все и так ясно: грязная политическая игра в куклы, где Ибоко - явная марионетка. А вот ниточки находятся в руках у человека, имя которого Петр знал, но без злости произносить не мог.

"Не кажется ли тебе, что это имя слишком часто стало всплывать?" - В голове Петра возник голос Иешуа.

"Да, брат, слишком часто".

Иешуа больше ничего не сказал, а Петр вновь почувствовал себя виноватым во всех неприятностях, свалившихся на Храм за последнее время. И сейчас предстояло разгрести еще одну проблему - нежданные гости у порога Храма. Которые, к слову говоря, вели себя совсем не так, как подобает приличным людям, ждущим, пока им откроют двери. Приличный человек подождет-подождет, поймет, что его никуда не пустят, пожмет плечами и уйдет восвояси, а эти вон лезут через забор, наглые...

Молодой конголезец, отброшенный электрическим разрядом периметра, введенного в режим максимальной защиты, грохнулся оземь. А не надо по заборам лазить! Его земляки, те еще перцы - вместо того чтобы поймать героя, расступились, организовав для него замечательную каменистую посадочную площадку, куда он и рухнул, подняв облако пыли. И стоят теперь, примолкшие, наблюдают опасливо: не помер ли, часом? Не помер - шевелится. Приложился крепко, да и током его периметр угостил немалым. Толпа зашумела сильнее и злее, но подходить близко теперь не решалась, словно раздумывала, что предпринять. Правы те, кто утверждает, что у толпы есть свое одно большое сознание, сложенное из тысяч мелких и разрозненных. Но вот парадокс - вместо того, чтобы стать воплощением мудрости от такого сложения, толпа, напротив, глупа и нерациональна. Очередное доказательство этому Петр увидел спустя несколько минут после пыльной и болезненной неудачи штурмовика-первопроходца. Группа активистов-выдвиженцев волокла откуда-то деревянную лестницу с явным намерением приставить ее к воротам и перелезть на территорию Храма. Замечательно! По физике - пятерка: дерево не проводит электричества, это они помнят, но откуда им знать, что сами ворота ничуть не менее защищены, чем весь периметр? И что термин "не проводит" не исключает иных, а стало быть, сгорит она, к чертовой матери, превратится в головешки эта лестница, лишь только коснется ажурной решетки. И что за решеткой - на вид слабой и не грозной - кроется мощный железобетонный барьер, готовый подняться из своего подземного логова в любую секунду и стать надежной преградой не то что для толпы, но и для несущегося на полной скорости "элиминатора", коли кому-то вздумается использовать дорогое устройство для тарана. И что точно такие же барьеры спят по всему периметру Храма. А так, конечно, заборчик на вид хлипенький, всех делов-то - перемахнуть! И задумано сие из гуманных целей: чтобы жители храма не чувствовали себя в каменном мешке.

Как Петр и предполагал, лестница загорелась сразу, лишь только коснулась металла ворот. Хорошо, никто не пострадал, - активисты отпрыгнули в стороны, громко ругаясь на специальном "ругательном" диалекте, о существовании которого Петр, кстати, узнал из общения с Нгамбой.

Еще одна пауза на раздумья, и - новая попытка штурма. На сей раз с применением более продвинутых технических средств, нежели деревянная лестница. Шумящая и потрясающая транспарантами толпа расступилась, пропустив к воротам машину - хоть и старенький, но довольно мощный облезлый грузовик со свирепого вида водителем внутри. На "кенгурятнике" машины был намотан трос, который, распустив, зацепили за ворота. Десяток рук (общность мыслей в толпе) махнули водителю: сдавай, мол, назад! Натужно взвыв и натянув трос струной, грузовик попятился, как ни прискорбно, выгибая за собой ворота все больше и больше. Еще немного, и они не выдержат, сломаются, прихлопнув своей массой кого-нибудь из митингующих.