Артем Абрамов - Чаша ярости: Мой престол - Небо

• Название: Чаша ярости: Мой престол - Небо
• Автор: Артем Абрамов
• Жанр: Научная Фантастика

Он жил - и тогда его называли по-разному. Иногда - Сын Человеческий, иногда - Царь Иудейский, а иногда - и просто Учитель!

Он умер - и две тысячи лет Его именовали уже только - Спаситель.

Он вернулся - и что теперь?

Он вернулся. Вернулся в мир, где все, чему учил Он когда-то, обратилось в прямую противоположность самого себя. Вернулся в мир, где Слово Его переврано, а имя Его - оболгано.

Он вернулся. Вернулся, чтобы хотя бы попытаться исправить то, что - Именем Его - сотворили с миром люди. Вернулся - не на новое ли распятие?..

Об этом - роман "Чаша ярости", продолжение романа "Место покоя Моего".

---

Так - вкратце.

Дальше все тоже летело вкратце, то есть стремительно. Переночевали в Боготе, в "Теквендаме", с раннего утра Марк снял частный вертолет, запихнул в него гостей, сел сам, и через час они уже селились в медельинский "Интерконтиненталь". Через полтора явился местный безопасник Родригес, которому по должности следовало пасти и оберегать американского коллегу, а еще через час - отец Педро Ботеро, просто в транс впавший от возможности быть рядом с Мессией, а узнавший о его прилете по местному ти-ви. Последнее выглядело совсем загадкой: вертолет приземлился на старом военном аэродроме на окраине Медельина, никого из журналистов на месте не оказалось, но вот вам здравствуйте - споро и вполне профессионально выуженная информация о прибытии высоких и нежданных гостей, да еще и подкрепленная любительскими кадрами, показывающими Иешуа и Марка Ригерта, рука об руку шествующими от вертолета к длинному белому гробу на колесах по имени "Chevrolet Suburban", имела в новостях свое законное место. Марка сие не удивило.

– Здесь все всё продают тем, кто платит. Полиции, журналистам, партизанам, мафиози...

– Но те, кого продают, продавцов обычно убивают, - сказал Крис. - Или я что-то не то несу?..

– То, то, - успокоил его Марк. - Во все времена и во всех странах продавец информации рисковал и рискует жизнью. А профессия живет и процветает: интересно, захватывает, адреналинчик в крови играет, а главное - деньги больно легкие...

Неотвратимо подкатывало время обеда, все названные выше персонажи со странной закономерностью оказались в отеле именно в предобеденный час, посему Марк взял инициативу на себя, заказал в ресторане стол и до обеда предложил выпить аперитив на деньги налогоплательщиков. Кому - кока-кола, кому - "Jack Daniels", кому - "Cuba Libre", а отец Педро вообще ото всего от- казался, сидел-помалкивал, бурил глазами Иешуа. Фанател помаленьку.

Ни Марк, ни Родригес, ни тем более священник не знали точно, зачем Иешуа со товарищи примчался в Медельин сразу после акции по разгрому секты "Мир детей", прославившей его буквально на весь цивилизованный и не очень мир. Третий день пошел, а телевизоры не прекращали повторять кадры спасения детей, обличительную проповедь Иешуа, а теперь уже пошли интервью врачей и родителей, первые из которых пока не понимали, что стряслось с психикой и разумом спасенных, а вторые тоже не понимали, но все еще пребывали в состоянии щенячьего восторга. И оставаться бы, по житейской логике, Спасителю на месте спасения, помогать врачам, утешать родителей, исцелять детишек, а он вон понесся к черту на рога, действительно - в ад, как заявил ученикам, и какая цель у него - полная непонятка. Ну, не турист же он и не борец-общественник. Там, где он появляется, обязательно происходит нечто: вот вам Париж с кубковым матчем, вот вам Эфиопия с полноводными реками, вот вам Нью-Йорк с древом познания добра и зла, значит, и Колумбия не должна стать исключением, поэтому смысл возможного колумбийского нечто все с разной степенью нетерпения и бестактности пытались прояснить.

А Иешуа никому ничего прояснять не собирался. Ему, как и журналистам, полиции, партизанам и мафиози, позарез требовалась информация, платить за нее он не умел, в жизни не приходилось, посему вытаскивал ее из собеседников со странной непоследовательностью, перескакивая с темы на тему.

– Что такое кока? - спрашивал, например, он.

– Кто такие партизаны? - неожиданно швыряло его в политику.

– Какую долю в экономике стран-производителей занимает экспорт наркотиков? - совсем уж бестактный вопрос.

И так далее. Но все безропотно отвечали, сами себе изумляясь - этой вот безропотности как раз и изумлялись.

Кока, терпеливо вели ликбез, - это растение, кустарник, цветущий, низкий, из листьев которого добывается кокаин, со времен древних инков известный наркотик, в чистом виде чрезвычайно сильный и эффективный, его можно есть, нюхать, вводить внутривенно, после чего он весьма стимулирует активность симпатической ветви нервной системы, учащает пульс, дыхание, повышает кровяное давление и температуру тела, поднимает настроение, улучшает физическую выносливость, вообще повышает сопротивляемость организма к усталости, а кроме того, обладает анорексическим действием, то есть подавляет аппетит, и так далее, и так далее. И вот такой он славный, этот кокаин, такой всемогущий, только есть, как вы поняли, "но". Первое "но" - он развивает сильную толерантность к себе, то есть требует постоянного увеличения дозы для получения вышеназванных эффектов. Второе "но" - вызывает сильнейшую зависимость от себя и, как следствие, абстинентные синдромы, преодолеть которые очень трудно, поэтому люди, "севшие на иглу", в большинстве своем с нее не слезают и кончают плохо. Не по-божески кончают...

Партизаны, в свой черед поясняли хозяева, - это самостоятельно организовавшиеся группировки вооруженных людей, в основном - крестьян, которые безжалостно и бесстрашно защищают неизвестно что: как от государства, так и от наркомафии. А также себя друг от друга. При этом они - в зависимости от конъюнктуры событий - могут принимать то сторону государства, сторону наркомафии. Вся эта идиотская, необъявленная гражданская война тянется уже лет двести, не прекращается, не стихает, приносит кучу убытков экономике страны...

Еще вопрос - очень неудобный, практически бестактный. Но отвечаем, поскольку уважение к вопрошаемому - безгранично. Какую долю составляет экспорт наркотиков в вышеназванной экономике страны, подсчитать сложно, потому что конкретно экономика страны здесь не очень при чем, а вот экономика международных наркокартелей весьма зависит от экспорта коки из Колумбии, Перу, Эквадора. Но кто владеет точными данными об экономике наркокартелей? Только их финансисты, отвечающие за движение финансовых потоков - бурных, как колумбийские горные реки... И так далее, только многословнее и дольше. Когда перешли к обеденному столу, Иешуа заявил:

– Я хочу посмотреть на плантации, я хочу побывать в местах, где производят наркотик, я хочу познакомиться и поговорить с теми, кто держит этот бизнес.

– Невозможно! - сразу вскричал чрезвычайно взволнованный Родригес.

– Посмотреть - пожалуй, - Марк был менее категоричен, - а вот познакомиться - вряд ли. Я, дорогой Иешуа, сам ни с кем из них чести не имел...

– Я бы мог попробовать созвониться... - подал голос молчавший до сих пор отец Педро.

И все на него сразу посмотрели, кто - с изумлением, кто - с надеждой, а он засмущался, покраснел сквозь загар, потупил черные кокеровские глаза, уткнулся в меню и умолк.

И стало непонятно: то ли поверить ему, фантазеру этакому, то ли плюнуть и выполнять возможное.

А за обедом говорили о пустом: о погоде, о местных достопримечательностях, о колумбийской кухне. А что кухня? Только Мари и морщилась, привыкшая в своей Франции к кулинарным изыскам, а остальные - особенно неприхотливый Иешуа - с удовольствием уминали и горячий ариако - куриный суп с авокадо и сливками, и кашу из кукурузной муки, пили мексиканскую желтую взрывоопасную текилу и непременную кока-колу, про которую Марк не преминул пошутить:

– Все, что с кокой, у нас в Колумбии свято.

А отец Педро посреди обеда куда-то исчез, отсутствовал минут двадцать, а когда появился вновь, то сказал тихонько - так, чтобы Мессия услышал. Но услышали все.

– Я договорился, - вот что он сказал. - Завтра в шесть утра сеньор Гонсалес пришлет за вами машины. Он преисполнен радости и благоговения от счастья познакомиться с человеком, которому поклоняется с детства.

Сказал и уткнулся в кашу.

А Родригес икнул и резко дернул стаканчик текилы, смачно закусив лимоном.

А Марк очень внимательно смотрел на падре, как будто впервые его увидел, и что-то про себя прикидывал - не исключено, план агентурной разработки святого отца. Дело есть дело, оно должно мастера бояться даже в сонное обеденное время.

И только Иешуа, все прекрасно понявший, заметил походя:

– Успокойтесь, Марк. Отец Педро - хороший и добрый человек, таких, полагаю, немного в католической церкви. Он же сам поведал: в него даже не стреляли ни разу. Такое бывает в ваших краях?

– Чтоб не попадали - бывает, - сказал Марк, - а чтоб не стреляли... В меня, например, и стреляли, и машину взрывали, и гранату в окно кидали... Работа такая...

– А у него другая работа, - Иешуа снова взялся за ложку: ему нравилась каша из кукурузы, - и он ее, как я понимаю, делает единственно верно: не выделяет никого из своей паствы, ни черных, ни белых, ни тех, кто стреляет, ни тех, в кого стреляют. Сказано: "Уповай на Господа и делай добро; живи на земле и храни истину". Так, Педро? Ты ведь хорошо хранишь истину?

– Не знаю, Учитель мой, не мне судить о том...

– А те, кто слушает тебя и верит тебе, знают, что хорошо. Чистого душою грязь не коснется, а судить смертных - не дело пастыря, но единственно - Бога. Придет время - смерть будет пасти их всех, но время это скрыто от нас. Занятно, что это понимает простой приходской священник, справляющий службу Господу на краю земли, и не хотят понять высокие церковные иерархи, у которых отними право судить и наказывать - так они с ума сойдут от обиды... Спасибо тебе, Педро, мне легко с тобой рядом. Коли захочешь, пойдешь со мной дальше, я буду рад.