Артем Абрамов - Чаша ярости: Мой престол - Небо

• Название: Чаша ярости: Мой престол - Небо
• Автор: Артем Абрамов
• Жанр: Научная Фантастика

Он жил - и тогда его называли по-разному. Иногда - Сын Человеческий, иногда - Царь Иудейский, а иногда - и просто Учитель!

Он умер - и две тысячи лет Его именовали уже только - Спаситель.

Он вернулся - и что теперь?

Он вернулся. Вернулся в мир, где все, чему учил Он когда-то, обратилось в прямую противоположность самого себя. Вернулся в мир, где Слово Его переврано, а имя Его - оболгано.

Он вернулся. Вернулся, чтобы хотя бы попытаться исправить то, что - Именем Его - сотворили с миром люди. Вернулся - не на новое ли распятие?..

Об этом - роман "Чаша ярости", продолжение романа "Место покоя Моего".

---

Пришедшая первой Мари стала для Иешуа своего рода поводырем, и поводырем, надо отдать ей должное, умелым и, главное, верным. Стоит вспомнить: Эфиопия, Нью-Йорк, Колумбия, Югославия, опять Нью-Йорк, потом - Конго, потом частые, хотя и мгновенные по срокам перелеты из страны в страну, встречи с лидерами этих стран - чаще всего вежливые, украшенные виньетками протокольных правил, тоже отфиксированные в медиа, но, по сути, по делу, бесполезные для страны Храм, и всегда рядом была Мари. Не Петр - он строил страну Храм. Не Иоанн - он создавал ее Дух и Образ. Даже не Крис, восторженно прошедший начальный путь от Эфиопии до Конго, - теперь он лепил имидж страны Храм. Нет, всегда - Мари, даже если потом рядом возникла Соледад... Но вот закавыка: возникла-то она рядом с Иешуа, бросилась из дому за Мессией, а потихоньку-полегоньку Мари приручила ее, сказала: «К ноге!" - и та пошла рядом. А Иешуа не возразил.

Какова же сила жила в этой женщине, если Иешуа до поры ни на миг не почувствовал ее суть!.. Смог бы Петр так: изо дня в день, из часа в час, из минуты в минуту быть в постоянной боевой готовности, не расслабляясь даже во сне, ибо во сне тоже можно Раскрыть себя и - конец. Уж кто-кто, а паранорм это понимает лучше кого бы то ни было... Петр понимал, но понимал и другое: сам он так не смог бы. Видимо, поэтому - поэтому тоже! - Дэнис определил Мари, или Анну, как более сильную. Смирись, Петр, так, похоже, и есть...

А когда Иешуа ее расколол? Или иначе, но тоже прибегая к Аргону: когда она прокололась?.. Вероятно, недавно, вероятно, когда несчастья посыпались на страну Храм и ее обитателей, как из дырявого мешка, когда Дэнис активизировался вовсю - раньше-то ничего не вызывало никаких подозрений, раньше все было идилличным и радужным...

Петр полагал, что Иешуа поделится с ним, как говорят ученые мужи, историей вопроса. В том, что у данного вопроса кое-какая история имелась - ну, хоть с месяц или даже два, - сомнений не возникало. Очередной выход на Биг-Брэйн - ну, это, положим, быстро, но дальше - оживление тайм-капсул, ожидание, пока Мастера доберутся до них (ведь наверняка кто-то мог оказаться далеко от схронов), встречи и разговоры с Мастерами поодиночке и вместе (каждому - объясни, каждого - убеди...) и, наконец, финальное представление с так называемым волновым вакуумом...

Хорошо сработано! Главное - секретность соблюдена абсолютная, Петр со всей своей Службой безопасности - ни сном ни духом! Молодец Иешуа!

А с другой-то стороны: разве могло быть иначе? Иешуа работает без проколов.

Подумал так Петр и - осекся: а что такое страна Храм, если принять во внимание мнение о ней как раз самого Иешуа, последнее по времени мнение? Именно прокол. Так он думает. И это тоже требует подробного объяснения...

Впрочем, все это будет потом, позже. А сейчас - кабинет, солнце шпарит сквозь две стены окон, кондиционеры - слава богу! - заработали, дышится легко... Нет, вот тут ты врешь, одернул себя Петр, дышится как раз трудно, потому что впереди - церемония из паскуднейших, и никакие кондиционеры с солнцем пополам не помогут избежать тоже паскуднейшего чувства от негаданно свалившейся на тебя роли - роли палача. Кодекс Мастеров, созданный романтиком профессии Мастера Уве Онтоненом, всегда был ! только прекрасной теорией, которая если и подтверждалась когда, то лишь в мелочах, в не самых значительных для судеб Мастеров параграфах Кодекса.

Вот, к примеру, параграф тринадцатый: "Мастер не имеет права приносить ничего материального в реальное время из времени броска, если в реальном времени принесенное может иметь историческую ценность, а будучи связан обстоятельствами, заставившими его это сделать, не имеет права выносить означенную ценность за пределы здания Службы Времени". Оговорка была сделана потому, что Мастера чаще всего появлялись в Службе в одеждах того времени, в которое уходили. Да, латы какого-нибудь рыцаря Круглого стола в реальном времени - ценность обалденная. Но не переодеваться же Мастеру, в самом деле, перед посадкой в тайм-капсулу!..

Короче, Уве сочинил, все согласились, а спустя неделю Пьер Тамдю, кстати, вернулся на денек из броска в родную контору, а был он в те дни во Франции шестнадцатого века. Переоделся в рабочий комбинезон, что в обилии имелись в блоке прибытия, а французскую одежонку и прилагаемые аксессуары аккуратно сложил в сейф, который закрыл кодом, а ладошку к тач-панели не приложил. Забыл. Ну и сперли умельцы из сейфа шпагу с хорошим рубином на эфесе.

Суровая дуалистичность наказаний за проступки, зафиксированная в Кодексе, - либо прощение, либо полное лишение "мастерских" умений, в этом случае была смягчена - как-никак все люди здравомыслящие, понимают что к чему, - решили на провинившегося наложить запрет появляться в реальном времени на срок от трех месяцев до года, - здесь мнения разделились. Ограничились тогда, как помнил Петр, полугодом, который Тамдю безвылазно провел в отвратных антисанитарных условиях средневекового Безансона. А спасло Пьера от годичного срока лишь то, что вора нашли до того, как он вынес шпагу из здания... Тошно ему было бездельничать в этой неблизкой к Парижу, к столице дыре, поскольку на весь бросок ему требовался месяц от силы, да и тот к моменту пропажи шпаги подходил к концу. Но "тошно" - не синоним "смертельно", а практически однозначный приговор, который ожидал Анну Ветемаа, или Мари, был для нее смертельным. Фигурально, конечно, выражаясь: жить она будет. Другое дело - как жить...

Испытавший собственную паранормальную мощь вряд ли сможет смириться с состоянием просто нормальности. Это - как олимпийский чемпион по бегу, которого внезапно лишили ног. Это - как великий философ, которому сделали лоботомию... Можно множить сравнения, но все они будут недостаточными. Нынешняя медицина умеет возвращать ноги - обезноженному, а нейрохирурги спасают мозг в девяносто девяти случаях из ста. Но кто вернет паранорму отнятые у него способности? Никто не вернет. Потому что паранормов класса Мастеров в мире всего пятнадцать, не раз повторялось, и для их существования не то что врачей объяснений не придумали.

Правда, имелись два обстоятельства, вызывающие у Петра серьезные сомнения в ожидаемом Мастерами исходе.

Первое. Еще никогда Мастера не применяли принцип умножения сил для выполнения предписаний параграфа семь своего Кодекса.

Второе. Хватит ли им оного умножения, чтобы в сумме возникла сила, могущая одолеть психо-матрицу? Более того: подавить ее, умертвить... Ведь Мари-Анна у нас - не природный паранорм, а неким Умником сконструированный. Наука, как утверждает древний карточный фокус, умеет много гитик. Не слишком ли много этих неведомых гитик для четырнадцати, явно ослепленных своей карательной миссией и своим, означенньм Кодексом, величием?..

Так отстранение думал Петр, пока "посторонние" покидали кабинет. А когда за последним закрылись двери и в помещении остались только посвященные в ритуал, сосредоточенные и молчащие, отнюдь не обрадованные свалившейся на них миссией (а ведь они ее сами выбрали однажды!..), когда начиналась пора приступить к ее ритуальному же исполнению, в стылой от мощных "кондеев" тишине раздался веселый и отчетливо злой смех.

Смеялась Анна.

Она опять села в кресло Иешуа, удобно откинулась в нем, положив на стол длинные ноги в привычных затертых джинсах и в кроссовках, бывших когда-то белыми, но давно потерявшими невинность от красного конголезского песка.

– Коллеги, - спросила она, прервав смех, но спросила весело и с искренним удивлением, - вы что, всерьез решили меня наказать? Придите в себя, мальчики, дяденьки, дедушки, опомнитесь и поймите: ваш замшелый Кодекс надо сдать в кунсткамеру или в музей. Вы никому не нужны, милые ископаемые, потому что ваша профессия перестала быть уникальной. Я - тому подтверждение. Я - обыкновенная женщина, ну разве что с прилично развитым умением предвидеть события, с детства развитым, в зрелом возрасте стала не просто равной всем вам - я много сильнее вас. Вы хотите справиться со мной? Окститесь! Вам придется осилить не бедную Анну, а психо-матрицу, но она-то - не мозг, она - устройство. Чтобы его попытаться сломать, надо сначала разрезать мне черепушку. А я не дамся. Потому что сильнее... Ну, коллеги, кто первым рискнет напасть на беззащитную женщину? Валяйте, я жду, я - вся ваша...

Красивый ход! Вот только сильный или нет, блефует девушка или точно знает о возможностях своей матрицы, - это пока загадка, которую отгадать придется по определению. Иначе - ручки горе, а Кодекс - в мусорную корзину. Петр понимал, Уве понимал, все понимали, что Анна начала партию против всех Мастеров, этакий сеанс одновременной игры "один против четырнадцати", и пока четырнадцать не знают ничего о возможностях и мастерстве соперника, фактор внезапности на ее стороне.

Насчет "точно знает" Петр сильно сомневался. Судя по краткой, но информационно емкой (имеется в виду простор для додумыва-яия) беседе с Дэнисом, никто, включая Умника, не знает ничего точно о конечных возможностях психо-матрицы. Приблизительно - да. Результаты, в общем - прогнозируемы. Но степень отклонений от, скажем так, технического задания достаточно велика, а сами отклонения разбросаны и непредсказуемы.