Артем Абрамов - Место покоя Моего

• Название: Место покоя Моего
• Автор: Артем Абрамов
• Издательство: АСТ Изд-во
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 978-5-17-003151-1

К читателям

Перед вами всего лишь - фантастический роман. Не очередная сумасшедшая версия исторических событий, не наглое посягательство на христианские каноны и уж тем более не учебник истории религии.

Поэтому настоятельно просим вас отнестись к нему только как к фантастическому роману. И не более того!

Заранее благодарны за понимание.

АВТОРЫ

---

"Я-то соберусь. А что дальше ?"

"Дальше ты приведешь мать и Марию из Магдалы через день наутро к могиле".

"И увидим ее пустой".

"Естественно. Иешуа появится чуть позже".

"Я все делаю, как ты говоришь. Но я делаю это лишь в ожидании рассказа о том, что ждать дальше. Ты обещал..."

"Я помню, что обещал. Потерпи. Немного осталось.'Так немного, что хватило бы времени все успеть!.."

Они ушли в Вифанию по внутренним, самым безжалостным часам Петра - в семь пятьдесят две. Было еще светло и жарко. Шли молча, торопливо, угрюмо смотрели под ноги, словно боясь поднять глаза. Слишком много свалилось на них в один день. А если быть точным - в одну минуту, поскольку Иуда будто подслушал смерть Иешуа издалека и следом нанес себе удар ножом. Хорошо, что Петр подавил их сознание настолько, насколько требовалось, чтобы приглушить эмоции, утишить их. Иначе - они сейчас рвались наружу, удержать бы не получилось.

Напомнил Иоанну:

"Следи за матерью Марией. Она - неадекватна. Могут быть осложнения".

"Я знаю. Будь спокоен, Кифа. Делай, что наметил..."

Какое счастье, что есть Иоанн!

Какое счастье, что есть Иешуа, так тоже верно, но Иешуа - это постоянная проблема, постоянное напряжение, пока не достигнутая цель, а Иоанн - он только средство. Надежное, всепонимаю-щее, откликающееся "на раз". Это невероятно много! Если на кого и оставлять общину, которая уже возникла - все-таки двенадцать первых и семь десятков вторых! - так только на него. Впереди опасность развала, разбродов, сомнений и соплей. А Иоанн - сильный, волевой. Властности ему бы побольше - той, что жила в нем до его имитированной смерти. Жила и ушла, поминай как звали. А ведь звали...

Впрочем, есть и Иешуа, и все равно - это именно счастье, только бы вот придумать, как решить проблему с Вознесением. Говорено уже, думано-передумано: ну не захочет он уйти в тень! А ведь придется. Или Петр все же сумеет придумать ему роль на самом свету? Пока, однако, не умеет...

Он отстал от группы на подъеме в гору, где дорога сворачивала в очередную оливковую рощу и ныряла в ложбинку. Отстал, ровно и быстро побежал назад - к могиле. Боялся, что не успеет, что Иешуа сумеет сам себя "включить", а за этим - чего только может не последовать. Предполагать даже не хотелось!

И правильно боялся.

– Когда подбежал, сразу увидел откатанный в сторону от входа Камень и черную дыру пещеры-гроба. Остановился, неожиданно для себя страшась войти в пещеру, и услышал со стороны:

– Ну и чего ты испугался? Темноты? Ведь большой уже мальчик... Резко обернулся: Иешуа сидел на травке, жевал сырую еще смокву, смеялся. Туника на нем была - та, что принес Иосиф.

– Ты меня напугал, - сказал облегченно Петр. - Когда очнулся? Руки-ноги целы? Не болят?

– Полчаса назад... - Иешуа протянул Петру руки. - Болеть - не болят, но и не целы.

Дырки от гвоздей на запястьях страшно чернели запекшейся кровью. На ногах - Петр специально вгляделся! - тоже виднелись раны, пробитые римскими умельцами. Плотниками по человеческому телу.

– Почему не затянул? - спросил и тут же понял глупость вопроса. - Да, конечно, все же будут смотреть, спрашивать...

– Естественно, - согласился Иешуа. - Когда мне воскресать? Послезавтра с утра?.. Время есть, давай разговаривать. У меня вопросов - тьма...

– Понимаю... - медленно сказал Петр. Еще не оформившаяся, даже не словленная мыслишка попыталась выплыть на волю, и Петр усиленно помогал ей, вытаскивал из глубин. И ведь вытащил - как не вытащить такую! Спросил быстро: Ты где талит оставил?

– Покрывало? В могиле. А что?

– Тебя не затруднит еще разок залезть туда? На пару минут, не больше...

– Зачем?

– Хочу проверить одну штуку.

– Пойдем... - Иешуа встал с земли и нырнул в пещеру. Талит смято валялся на каменном полу около ниши, в которую уложили накануне тело Христа. Петр взял его, встряхнул, повернул к свету, еле проникавшему в пещеру сквозь неширокую дыру входа. Да и темнело уже стремительно... Увидел, что хотел: чистым было полотнище, ни пятнышка.

– Ляг на камни, пожалуйста, - попросил Петр, по-прежнему держа талит в вытянутых руках - как мокрую простыню. - На спину. Руки вытяни вдоль тела.

Иешуа послушался. После Воскресения он был явно доволен и мягок нравом.

Петр накрыл его полотнищем. Подумал: получится - значит, матрица может все. Не просто создавать Историю, но и фальсифицировать ее.

– Иешуа, ты можешь сосредоточиться и попробовать перенести на ткань отпечаток своего тела? Лицо, руки, туловище...

– Как перенести?

– Не знаю. Я так придумал, но сам не умею. Попробуй. Это - как рисунки на этрусских вазах. Или на вазах из Айгиптоса...

– Изображения людей? Это же противно Богу! Тем более - в шабат...

– Иешуа, с каких это пор ты стал бояться творить чудеса в шабат? Тебе напомнить?

– Не надо. Я понял тебя, Кифа. Помолчи немного...

Тишина повисла - как в могиле, да простится такое прямое сравнение.

Через минуту Иешуа сказал из-под талита:

– Снимай. Только осторожно. Не помни ткань. Петр взял талит так же, как и ранее - кончиками пальцев - за уголки, как повешенную сушиться простыню. Иешуа легко вскочил.

– Выйдем на свет. Солнце еще не село.

Они выскочили наружу, Иешуа перехватил талит из рук Петра и поднял его к заходящему солнцу. И Пётр увидел, что на ткани, как на фотобумаге в пластмассовой ванночке с проявителем - он помнил этот смешной процесс по старым документальным фильмам, запечатленным на пленках из целлулоида, бережно хранящихся в Музее истории искусств в Париже, - стало появляться мужское бородатое лицо с черными пятнами ранок, руки с явно видными следами гвоздей, веер длинных волос вокруг головы...

– Получилось, - удовлетворенно сказал Иешуа. - Знаешь, ты впервые сам попросил меня сотворить чудо. Рад услужить.

– Ты не мне услужил, - сказал Петр, забирая талит и аккуратно складывая его. - Так можно? Не пропадет изображение? - Иешуа отрицательно покачал головой. Ждал продолжения объяснений. - Ты не мне услужил, - повторил Петр, сложив ткань и засунув ее за пазуху. - Ты, как всегда, Истории услужил. И моей Службе. Я все расскажу, этот отпечаток - не главное. Сначала - твои вопросы...

И сел на траву, приготовившись слушать и рассказывать. Хотел ведь уйти подальше от могилы, чтобы не встретиться ненароком с кем-нибудь, кто раньше срока Воскресения примчится к могиле Машиаха, но не сумел - устал смертельно. Еще ночь впереди, успеют уйти...

А сам думал: ничего себе - не главное! Этот отпечаток на полотне станет одной из великих загадок Истории! Зачем подводить Клэр или, точнее, разочаровывать ее? Ведь это она заявила на давнем и судьбоносном для проекта "Мессия" совещании Большого Совета Службы Времени, что мы - то есть современники Петра - располагаем точным анализом ДНК, взятым со знаменитой Туринской плащаницы, который полностью совпал с тем, что был сделан в лабораториях Службы после возвращения Шестого из первого броска в тридцать третий год. Из того, где Иисус существовал, но - плотником.

Плащаница уже есть. Анализ еще будет. И вся штука лишь в том, чтобы в 1204 году, во время четвертого Крестового похода, некий француз по имени Отто де ля Рош спер в Константинополе кусок льняного полотна с отпечатками крови и пота, чтобы он довез его до родной Франции, чтобы оно снова всплыло в Безансоне спустя полтора века, чтобы уже тогда ее назвали плащаницей Христа, чтобы она попала в Турин в багаже епископа Карло Борромео и чтобы в 1889 году ее наконец сфотографировали бы и следы крови и пота превратились на снимке в портрет снятого с креста человека с отчетливо видными следами гвоздей в запястьях. В запястьях, а не в ладонях, как убеждали мир художники эпохи Возрождения!

До броска Шестого вопрос: кто на полотне? - оставался без ответа. Шестой привез точный ответ. И Бог бы с ними, с евангелическими писаниями, - их "евангелистам подправлять" Петром положено. А Туринскую плащаницу придумал и сделал сам Петр. А еще точнее - сам Христос. Как сделал - этого и до времени Петра никто не раскусил. Но разве суть чуда - в технологии? Да никогда! Суть чуда - в умении вовремя вспомнить!..

ДЕЙСТВИЕ - 5. ЭПИЗОД - 4 ИУДЕЯ, ИЕРУСАЛИМ, 27 год от Р.Х., месяц Нисан

Ночь была тихой и теплой, небо - чистым и черным, подсвеченным разновеликими каплями звезд, как театральный задник в вечном спектакле про Синюю птицу. Звезда, естественно, со звездою говорила без остановки, а недалекая отсюда пустыня, как назначено поэтом, послушно внемлила Богу.

Хотелось есть, но по-прежнему лень было двигаться, да и где сейчас найти еду? Спят все...

Говорили вслух, безо всяких телепатических штучек, не боясь, что кто-то услышит. Кому здесь оказаться в такой воровской час? Некому. Да и окажись кто что бы он понял в беседе двух мужчин среднего уже возраста, но, по утверждению Карлсона, бессмертного в мире Петра персонажа, мужчин "в самом расцвете сил"?