Ани Сетон - Моя Теодосия

• Название: Моя Теодосия
• Автор: Ани Сетон
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-363-8

В центре романа – история жизни и любви Тео Бэрр – дочери американского политика, вице-президента в кабинете Джефферсона. Тео боготворит отца, нежно привязана к сыну, уважает и ценит мужа, но никак не может привыкнуть к чуждой ей обстановке американского Юга, где ей приходится жить.

---

Он пожал плечами:

– Я верю тебе. Ты никогда не допускала мысли, не одобренной твоим отцом, не так ли?

Льюис говорил тихо и размеренно, но его слова больно ранили ее сердце.

– Ты, кажется, забыл, что, кроме отца, у меня есть муж и сын, – ответила она холодно. – Хотя ты, видимо, не знаешь, что у меня есть сын?

Он кивнул:

– Я слышал об этом.

Он молчал, глядя на чистую воду Потомака, и был неприятно поражен волнением, которое вновь охватило его при встрече с ней. Женщины не занимали места в его жизни. Он всегда насмехался над флиртом своих собратьев офицеров и испытывал откровенную тоску от неясного состояния, называемого «любовью».

Но эта девушка – для него она еще девушка – абсолютно завладела им. Она задела какую-то струну в его душе, которая была глубже и богаче, чем страсть. Когда он вновь столкнулся с ней, он почувствовал себя так же, как в те короткие сентябрьские часы, в которые они принадлежали друг другу.

Он нечасто вспоминал ее за годы, прошедшие после их единственной встречи. У него не было времени для этого, и он не был таким сентиментальным, чтобы страдать о девушке, отвергнувшей его. Однако время от времени Льюис слышал упоминания о ней за чашкой чая и бокалом вина, но в последнее время упоминание ее имени больше не волновало его. Он стал безразличен к этому. И все же вид ее маленькой грациозной фигуры в поле маргариток поднял в нем волнующее чувство. Не ее красота или хрупкая женственность были тому причиной. Несколько женщин, которые привлекали его внимание во время его суровой службы, были высокими, божественно великолепными, откровенными и недалекими – женщины малонаселенной страны, обреченные на тяжелую работу, податливые и не стесняющиеся желаний мужчин.

Теодосия не обладала ни одним из этих качеств, и, однако, он желал ее. Понимание этого раздражало Льюиса. Такие переживания были сейчас некстати, когда наконец замкнутая и не соответствующая его характеру жизнь в президентском дворце завершалась и когда он был близок к тому, чтобы вновь окунуться в опасное предприятие, для выполнения которого ему потребуется полное напряжение физических и духовных сил.

Даже теперь его ждет уйма дел. Президент заканчивает завтрак, и будет проявлять нетерпение, пока он слоняется здесь, около нее, как застенчивый школяр, не решающийся расстаться с ней.

– Расскажи о своей жизни, – сказал он внезапно. – Ты счастлива замужем?

Она вспыхнула румянцем.

– Конечно. – Она отвела взгляд, но не раньше, чем он заметил искру растерянности в их темной глубине.

– Мне кажется, что нет, – заметил он спокойно.

– Твои речи заходят далеко, капитан Льюис, и звучат нелепо. Ты забыл, что у меня есть ребенок.

Он коротко и принужденно рассмеялся:

– Любая пятидесятицентовая проститутка может иметь ребенка. Ты отдаешься мужу с восторгом? Твое тело, душа и сердце принадлежат ему? Чувствовала ли ты с ним то же самое, что мы с тобой в тот вечер в Нью-Йорке?

Он сжал губы и раздраженно отвернулся от нее. Что за необузданный порыв толкнул его к этим дурацким расспросам? Она была права, все в прошлом и больше ничего не может быть между ними? Зачем тогда это желание разорвать и влезть в оболочку, в которой она прячется? Он должен оставить ее в покое. Но он не может.

– Ты не ответила мне, Теодосия?

Она сделала глотательное движение. Ее широко открытые испуганные глаза смотрели мимо него. Она встала.

– Я вас не понимаю, сэр. Мне надо идти. Солнце высоко.

Он подошел к ней и положил свою крепкую ладонь на ее руку:

– Подожди!

Она стояла, дрожа, и смотрела на его руку.

– Ждать чего? – тихо спросила она.

Они оба не знали ответа на этот вопрос. Мириады звуков просыпающегося леса носились вокруг них, и каждый из них имел значения для Льюиса, когда он их слушал. Но сейчас он был глух ко всему, за исключением тяжелого стука крови в его жилах и голоса мучительного желания этой женщины, которая была вне пределов его понимания и досягаемости.

– Только ты одна можешь дать облегчение, – процитировал он, едва понимая, что он сказал. – Ты помнишь?

Тео зажмурила глаза:

– Я помню, но позволь мне идти, пожалуйста, пожалуйста…

Он отрицательно покачал головой и потянул ее к себе. Она почувствовала, что не в силах сопротивляться ему. Они взглянули друг другу в глаза и увидели зов страстного желания, их губы соединились в долгом поцелуе, заставившем забыть обо всем. Затем он отстранил ее от себя. «Чертова страсть, – взбешенно думал он. – Дело сделано, глупец! Почему я не дал ей уйти?»

– Мерни, – прошептала она, – я так счастлива.

Она смотрела на него сладкими томными глазами.

Теперь ее лицо казалось ему действительно прекрасным, сияющим великолепием любимой женщины. Он коснулся яркой глади ее рассыпавшихся волос, но голос его был грубым.

– Счастлива! – Он выдавил из себя это слово, как будто оно обожгло ему рот. – Ни одни из нас не отмечен знаком счастья, моя дорогая. Мы должны обходиться без этого.

Она резко возразила ему, едва понимая, что говорит:

– Но мы можем быть счастливы некоторое время: мы можем встречаться, можем быть часто вместе. Есть много разных способов…

Он вздохнул. Морщины на его щеках проступили четче.

– Теодосия, мы не какие-нибудь Джон и Салли из таверны, которые могут заниматься любовью в углу. Неужели мы опустимся до этого? – Он сделал паузу и продолжил: – Почему ты не слушала меня в Нью-Йорке, когда мы встретились? Это был наш шанс, но он упущен. Нам предназначено идти разными путями. Я через пару недель уезжаю на запад. Я буду отсутствовать несколько лет. Вполне возможно, что я никогда не вернусь.

– О, нет, – она испуганно отвернулась от него. – Что ты имеешь в виду? Какой поход на запад?

– На территорию Луизианы и дальше, до Тихого океана. Страна такая большая, что поражает воображение. Это теперь все наше, так как малый Совет Федерации продал это нам. Ты не знала этого?

Она покачала головой:

– Я только вчера приехала, а новости достигают Каролины очень медленно.

– В общем это еще не все знают, и многие критикуют, говоря, что Джефферсон разоряет казну, покупая миллионы акров непригодной пустыни, что он выставляет наше государство на посмешище. Но я так не считаю. Я верю, что эти новые гигантские территории – ключ к нашему будущему.

«Какое мне дело до будущего нации? – думала Тео. – Пусть она сама заботится о себе. Она – наше будущее, вот в чем суть. А наше настоящее…»

– Почему ты должен уйти, Мерни? – прошептала она. – Я не хочу, чтобы ты уходил.

Он повернулся к ней:

– А если я останусь? Что мы будем делать? Я должен буду сделать тебя любовницей? Мы найдем какое-нибудь убежище в Александрии или Балтиморе, где скоротаем час вместе, дрожа от каждого звука? Или мне проводить тебя домой и вызвать твоего мужа… Я отлично стреляю из пистолетов! Или…

– Не надо!.. – Она закрыла своей ладонью его рот. – Ты знаешь, я не имела в виду ничего недозволенного. Но наверняка мы могли бы встречаться только здесь, у реки. Могли бы притворяться некоторое время, что мы только познакомились – как это было три года назад, быть вместе и беседовать. Я так мало знаю о тебе. Пожалуйста, Мерни.

Он обнял ее.

– Что ты за ребенок, Тео! – воскликнул он с нескрываемой нежностью. – А я что за глупец! Ну пусть будет, как ты хочешь. Встречай меня здесь завтра. – Он коротко улыбнулся. – Возможно, к завтрашнему дню звезды снова будут благосклонны к нам.

Он отпустил ее, подтянул узду гнедой и одним махом вскочил в седло. Он не обернулся назад.

Тео, с руками, скрещенными под грудью, стояла там, где он оставил ее, до тех пор, пока лучи солнца не пробились через листву над ее головой.

XV

Элеонора была удивлена поведением госпожи. Она смеялась без причины, хватала ребенка и покрывала его поцелуями. Казалось, она не может усидеть на месте. Вся апатия и сонливость, которые Элеонора считала характерными для нее, улетучились как дым.

Даже когда вечерний дилижанс из Филадельфии прибыл без господина Бэрра, госпожа ничего не сказала по этому поводу. Ее вряд ли можно было понять.

«Что вызвало такую необычную перемену? Климат?» – думала озадаченная Элеонора. Но климат не вынуждал никого проводить часы перед зеркалом, расчесывая волосы и подбирая новые прически, не требовал также спрашивать с нескрываемым любопытством:

– Правда, я привлекательна, Элеонора? Как ты думаешь, я выгляжу болезненной или старой?

– Старая в двадцать лет? – Служанка рассмеялась. Хотя, по правде говоря, в Каролине госпожа выглядела старше своего возраста. Но сегодня ее глаза играли, щеки были розовыми, от нее исходило такое сияние, что его можно было почти ощутить.

Могло ли такое преображение произойти исключительно от предстоящей встречи с господином вице-президентом? Конечно, госпожа была привязана к отцу гораздо сильнее обычного. Но… Объяснение пришло само собой, когда Элеонора помогала госпоже надеть на ночь просторную ночную сорочку.