Биверли Бирн - Огненные птицы

• Название: Огненные птицы
• Автор: Биверли Бирн
• Издательство: Русич
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88590-063-9

Роман современной американской писательницы об истории могущественного клана Мендоза. Как и в предыдущих романах «Неугасимый огонь» и «Пламя возмездия» читатель найдет в нем живые образы героев, сильные страсти, динамику сюжета.

---

Вечером появился он с цветами и бутылкой «Татинье». Энди сразу же поставил шампанское в холодильник, а Лили тем временем подыскивала вазу, чтобы поставить в воду принесенные темно-красные хризантемы. За ужином они много пили, ели, болтали, без умолку смеялись над собственными же глуповатыми шутками.

Повязав белые салфетки вокруг шеи, Энди и Лили принялись за омаров в топленом сливочном масле, отказавшись от вилок и помогая себе пальцами. И ничего, казалось, не предвещало того заявления которое должно было последовать от Энди.

– Лили, я собираюсь снова отправиться в Испанию…

Она тогда наливала в бокалы остатки шампанского и лишь громадным усилием воли удержала бутылку.

– О-о-о! А когда? Надолго?

– Завтра.

Она молча поднесла к губам бокал вина и отпила глоток.

– Ну что же. Понятно. Но это как-то неожиданно. Или ты уже давно собирался?

– В общем, собирался. Мне необходимо собрать кое-какие данные для книги о Суоннинг Парке. Я об этом специально не стал тебе говорить, потому что у тебя и без того было достаточно проблем – этот переезд, да и твоя работа. – Он избегал смотреть ей в глаза.

– Когда ты намерен вернуться?

– Еще точно не знаю. – И, помолчав, очень тихо добавил, – может быть, через несколько месяцев.

– Понятно, – тоже очень тихо повторила Лили.

Как ей это удавалось? Как она могла сидеть здесь и спокойно разговаривать с ним, задавать вопросы, выслушивать ответы? Ответы, которые резали ее на куски?! Почему она не кричала, не выла, как подстреленный зверь, не обзывала его грязным ублюдком, который лишь пользовался ею, не вопила о том, что любит его, что он играл с ней в кошки-мышки целый год?

– Понимаю, – повторила она еще раз.

– Хочется верить, что понимаешь. Лили, дело не только в моей книге. Я еще ни в чем сейчас не уверен. Это отвратительное время для меня сейчас. Мне просто необходимо вдохнуть струю свежего воздуха…

Можно подумать, что она душила его, не позволяла дышать.

– Хорошо. – Она поднялась и отвернула кран мойки, чтобы заняться тарелками.

Когда она подняла голову, то увидела, как Энди стоит у дверей одетый.

– Думаю, мне лучше пойти. Я позвоню…

Она уставилась на него, не в силах произнести ни слова. Энди стал открывать двери, затем снова их закрыл и вернулся к ней. Положив обе руки ей на плечи, он наклонился и поцеловал ее.

– Для меня ты была чем-то таким, кого у меня до сих пор не было, – прошептал он. – Я никогда и ни о ком не думал столько. Хочу, чтобы ты верила мне. Именно это меня и беспокоит сейчас, Лили… Лили, пожалуйста, не торопи меня, дай мне время разобраться во всем, прошу тебя…

– Энди, – шептали ее губы. – Не уходи…

Он прижал палец к ее губам.

– Тсс… Не говори ничего, так будет лучше. Лили, пойми, я должен осуществить задуманное. Другого выхода нет. Я позвоню тебе, как только вернусь из Испании.

Лили почувствовала, как в глазах ее закипали слезы. Нет! Черт возьми, нет! Не увидит он ее слез. Она лишь кивнула, потому что язык ее онемел, и Энди ушел.

В тишине большой, мило обставленной уютной комнаты повисло эхо от хлопка закрывшейся за ним двери. Этот звук, казалось, пронизывал здесь все, отражался от стен, от полированного пола, от него ее голова готова была лопнуть. Он молотил по ее барабанным перепонкам, комком вставал в ее горле… Лили задыхалась.

Прижав пальцы к вискам, зажав уши, Лили пыталась противостоять этому нашествию звуков. Но никаких звуков не было. Они были лишь в ее воображении. Разум ее помутился. Она чувствовала, что сходит с ума, что умирает… Нет, нет… Сначала она шептала эти слова, потом произнесла вслух, громче, громче…

– Нет, нет, я не умираю. Я – жива.

Лили сжала руку в кулак, пытаясь загнать вопли во внутрь, задушить их. Она чувствовала приближающийся приступ истерики. Сорвавшись с места, Лили бросилась к дверям, распахнула их, выбежала наружу, в темноту.

– Энди, Энди, – кричала она в ночь, а улица отвечала ей безмолвием, пустотой.

Лили помчалась за угол, пытаясь разглядеть, где он. Ничего. Никого. Она побежала в сторону моста Лондон-бридж, поднялась наверх, и не заметила, как оказалась на его середине. Но нигде не было этой высокой худощавой фигуры, не было ее светловолосого Энди. Не было ни души. Она была одна, абсолютно одна в этой изуродованной до неузнаваемости вселенной, этого мира, изувеченного ее болью.

Внизу тихо плескались спокойные, гладкие черные воды Темзы. Она посмотрела вниз и разразилась слезами, теперь она плакала уже не таясь, потоки слез лились по ее щекам. Вскоре ее голубая шелковая блуза стала влажной от них. Лили повернулась и, рыдая, побрела обратно к дому.

В течение трех дней Лили уподобилась раненому животному, чудом добравшемуся до своего лежбища, запуганному зверьку, отстранившемуся от окружающего мира. Она даже не могла собраться с силами, чтобы хоть ненадолго оставить свою квартирку. Лили позвонила Рут и клиентам и дрожащим голосом сообщила им, что больна. Она и вправду была больна: у нее кружилась голова, время от времени находили приступы тошноты и рвоты. Уход Энди был подобен ампутации без анестезии, его можно было сравнить с каким-то ужасным нашествием на нее.

В пятницу, ближе к вечеру, она силком вытолкала себя в прихожую и заглянула в почтовый ящик. Может быть есть что-нибудь от Энди?

Но от него ничего не было, был лишь рекламный листок, приглашавший ее провести зимний отпуск на греческих островах, и письмо от матери.

Письма Ирэн нельзя было спутать с ничьими. Они всегда были написаны на особых бланках, складывавшихся как конверт. Такие обычно всегда продаются на почте. Почерк у Ирэн был красивый, довольно мелкий. Лили удивлялась, как Ирэн ухитрялась помещать все, что она желала сообщить на этом единственном убогом листочке. Как правило, ее письма представляли собой краткий отчет о событиях местного значения, а последняя строчка непременно содержала информацию о том, что она здорова, чего и Лили желает.

Но на этот раз письмо выглядело по-иному. В конце стояли три предложения, которые вместили в себя столько, сколько в голове не укладывалось:

– Я решила продать дом, когда поняла, что ты не собираешься возвращаться. Я уже давно задумала так поступить и у меня уже довольно много очень заманчивых предложений. Филдинг сейчас разросся и многие желают здесь обосноваться, поближе к природе.

Лили перечитала эти строки несколько раз. И после этого у нее начался истерический припадок. Она во весь голос закричала. Если уход Энди парализовал ее, то это известие от Ирэн окончательно разрушило ту хрупкую оболочку, которая оставалась. Реакция Лили была не просто граничащее с паникой сожаление. Нет, это была разрушительная, добела раскаленная злоба, ярость, требовавшая выхода. Она еще долго кричала, пока не услышала, как кто-то стучался в ее дверь.

– Мисс Крамер! Мисс Крамер! Вы здесь. У вас ничего не случилось?

Лили, вернувшись в действительность с прижатой ко рту ладонью, уставилась на дверь, не понимая, как ей поступить. Стук в дверь и расспросы продолжались.

– Мисс Крамер, отзовитесь! Что у вас происходит?

Лили отворила дверь и в стоявшем перед ней мужчине узнала Момеда, одного из архитекторов, живших наверху, на третьем этаже.

– Ничего не случилось, – хрипло прошептала она, – но я оставила телевизор включенным и не заметила, что он был включен на полную громкость.

Вариант лжи родился тут же, сам собою, буквально в последнюю секунду. Но недоверие в глазах мужчины оставалось…

– У вас действительно все в порядке? – Сосед был мужчина лет пятидесяти с лишком, довольно приятной внешности.

Они познакомились с ним во время ее переезда. Он пытался заглянуть ей через плечо, явно ожидая увидеть какого-нибудь вооруженного пистолетом или бритвой маньяка.

– Нет, нет. Все действительно в порядке, ничего не случилось. Благодарю вас, это очень любезно с вашей стороны. Я… – Лили подумалось, что такая искренняя забота не заслуживает лжи. – Просто я получила одно, меня очень расстроившее известие… – прошептала она.

Он чуть прикоснулся к ней. Это был жест сочувствия, очень редкий в среде британцев.

– Если у вас действительно ничего не…

– Действительно ничего…

Сосед ушел и Лили, закрыв дверь, снова уставилась на письмо Ирэн. Оно лежало на полу, там же, где она его обронила в отчаянье. Лили нагнулась за ним, положила его в пепельницу, подожгла спичкой и потом долго смотрела, как оно сгорает, подсознательно желая, чтобы и все планы ее матери, связанные с продажей их дома ожидала подобная участь, чтобы они тоже сгорели подобно этому светло-голубому листку с написанными на нем ужасными словами.

На стене имелись медные корабельные часы, они пробили восемь раз. Значит, уже четыре по Гринвичу, а в Филдинге должно быть одиннадцать утра. Она направилась к телефону. Вскоре Лили услышала знакомый голос.