Пьер Вебер - Фанфан-Тюльпан

• Название: Фанфан-Тюльпан
• Автор: Пьер Вебер
• Жанр: Исторические приключения

---

Это был шевалье де Люрбек, который, рискуя быть пойманным, со свойственной ему невероятной дерзостью, заставил замолчать свою сообщницу навсегда.

Дежурные, обалдев от неожиданности, кинулись в комнату, где шел допрос, Фанфан выпрыгнул в разбитое окно, пытаясь хоть разглядеть того, кто стрелял. Но густая ночная тьма, только кое-где прорезанная светом фонарей, сделала преследование бандита невозможным.

Господин Д'Аржансон наклонился над камеристкой. Она лежала плашмя на полу лицом вниз. Он повернул ее на спину и расстегнул ей корсаж. Волна черной крови хлынула на дорогие кружева, стекленеющие глаза свидетельствовали, что она умирает. Еще несколько секунд она хрипела, пытаясь произнести какое-то имя, но не успела. Лейтенант пытался понять, что она хотела сказать. Но было поздно. Маркиз Д'Аржансон снял треуголку и сказал:

— Мертва! Господа, правосудие уже бессильно.

Люрбек не терял времени. Совершив последнее преступление, он быстро побежал к слуге, который ждал его с лошадью во дворе у открытой ограды. Он мгновенно вскочил в седло, вонзил шпоры в бока лошади, которая взвилась на дыбы и пустилась в галоп, и, не обращая никакого внимания на то, что во тьме не было видно дороги, стремительно помчался в направлении Сен-Сира.

Бравый Вояка, который держал за узду наготове лошадей, свою и Фанфана, заметил верхового, который промчался мимо него бешеным галопом. Он не придал этому никакого значения, только проворчал:

— Сумасшедший! Летит так, что свернет себе шею! Ведь в двух шагах не видно ни зги!

Фанфан и дежурные кордегардии пробежали через двор, но там уже никого не было… Выстрел разбудил дежурных в вестибюле, и во дворце началась суета и стук сапог. Господин Д'Аржансон, которому совсем не хотелось поднимать шум вокруг происшедшего, велел завернуть во что-нибудь тело убитой и приказал:

— Имейте в виду: случайный выстрел из ружья одного из часовых разбил стекло кордегардии и пуля попала в эту даму.

Но, несмотря на невнятное объяснение, слухи уже разошлись по двору. Разговоры пошли даже о том, что было совершено покушение на жизнь короля…

Фанфан, опередив дежурных, подбежал к старому ветерану и сказал:

— Госпожу Ван-Штейнберг убили в тот момент, когда она уже собралась сказать все генеральному лейтенанту полиции.

— Ах, черт! — выругался Бравый Вояка.

— Ты ничего подозрительного здесь не видел?

— Я видел, как какой-то верховой сломя голову промчался мимо. Но он теперь уже далеко, и нет никакой надежды догнать его в таких потемках.

— Проклятье! — вскричал Фанфан, сжимая плечо старого солдата. — И ты не остановил его?

— Как я мог что-нибудь заподозрить? Я ведь отсюда даже не слышал выстрела!

— Этот верховой наверняка был Люрбек! Ну, ладно! Я все равно поеду его искать!

Фанфан сразу же собрался садиться на лошадь. Им овладела страшная тревога, так как он подумал, что Перетта в руках бандитов и каждая минута промедления, может быть, отдаляет его от похитителей. У него стучало в висках. Он был весь во власти какого-то безумия. В ту минуту для него не существовало ничего, кроме того, что Перетта в опасности. Но Бравый Вояка еще не потерял головы и не забыл о действительности. Он резко сказал:

— Черт подери, малыш, ты разве не помнишь, что завтра вместе с маршалом Саксонским ты должен ехать в армию, во Фландрию!

— Я обязан найти этого негодяя! Я должен спасти Перетту! — кричал Фанфан совершенно вне себя.

Бравый Вояка, чтобы охладить его порыв, твердо и строго сказал:

— Ты не можешь дезертировать из армии, ты не имеешь права изменить знамени, ты — военный!

Фанфан, придя в себя и совсем уничтоженный обстоятельствами, вздохнул и горько сказал:

— Ну, а что делать?

— Успокойся, сынок, и поезжай, куда приказано. Я сам займусь преследованием этого негодяя! Я его найду!

— Вы клянетесь мне найти Перетту?

— Да, клянусь, или мои старые кости будут валяться где-нибудь без надзора! Ну, ну, сынок, подойди и обними меня покрепче! Будь спокоен и выполняй свой долг, как положено. Твой старый учитель вернет тебе невесту.

Они крепко обнялись. Вдали часы пробили двенадцать. Была полночь. Им ответили часы всех колоколен дворца и города. Фанфан-Тюльпан, взволнованный, как новобранец, сел в седло и поехал в свою часть. Бравый Вояка влез на свою лошадь и наощупь, пытаясь сориентироваться в глубокой тьме, выехал на дорогу, по которой только что умчался шевалье де Люрбек.

Глава X ОТЪЕЗД МАРШАЛА

Проведя ужасную ночь в тоске и страхе, воображая Перетту в руках сообщников Люберка, Фанфан-Тюльпан, разбитый, с красными глазами, с трудом встал на ноги и поспешно оделся, чтобы явиться к маршалу Саксонскому.

Маршал тоже чувствовал себя прескверно. Подагра его разыгрывалась все сильнее, она грызла его, как червь, и боль подтачивала его силы, как крот подтачивает корни могучего дуба. Вереница мучительных бессонных ночей, во время которых он выбрасывал все лекарства, которые ему приносили, и отказывался принимать хоть что-нибудь успокаивающее, еще усилила его страдания. У него началась водянка. Теперь, когда отеки стали совсем тяжелыми, тело и ноги его раздулись, даже надеть сапоги и застегнуть мундир ему было невыносимо трудно. Но, несмотря ни на что, он не терял присутствия духа, не впадал в депрессию, и его неукротимая воля толкала его к действию: он решил во что бы то ни стало вернуться в армию. А французская армия была готова к выступлению; ждали только его появления, чтобы двинуть войска. И он решил ехать — чего бы это ни стоило!

Пока слуги с трудом надевали на маршала походный мундир, Фанфан-Тюльпан, гордо держа свой штандарт в золотых лилиях на белом фоне, ждал во дворе его дома, возглавляя эскорт, следующий за маршальской каретой.

День был дивный. Яркое солнце отражалось и сверкало в металле упряжи и оружия эскорта, лошади звонко били копытами по плитам мощеного двора, солдаты, выстроенные и одетые как на парад, выглядели отлично. И, несмотря на внутреннюю подавленность, штандартоносец держался прямо и щегольски на своем рыжем рысаке. Но этот нарядный праздник приводил бедного юношу в еще более печальное настроение. Ему вспоминались прежние дни в деревне Фикефлёр, когда он встречался под цветущими яблонями с Переттой… Конечно, он тогда еще не был гордым солдатом: вместо мундира, отделанного золотым шнуром, на нем были старые, рваные штаны, а Перетта была одета в простенькое ситцевое платье в полоску… Но какое это было прекрасное время! Он думал: «Напрасно я тогда послушался Бравого Вояку. Останься я там, все бы постепенно устроилось. Старики Магю все-таки уступили бы когда-нибудь, Перетта не стала бы актрисой и все несчастья не валились бы на меня, как слетает стая черных воронов на пшеничное поле… «.

Стук хлопнувшей двери прервал его размышления.

Раздалась громкая команда:

— Оружие наголо!

Наверху подъезда, у двери главного входа появился маршал. Фанфан уже несколько дней его не видел, и слезы выступили у него на глазах, когда он посмотрел на своего военачальника. Он даже не представлял себе, что можно за несколько дней так измениться! Маршал выглядел больным и усталым, еле передвигался, и только в его живом взгляде еще сохранилось гордое и повелительное выражение.

Сгорбившись и опершись на палку, Морис Саксонский оглядел своих солдат. В глазах его блеснула радость. Штандартоносец, подняв еще выше плещущий на ветру штандарт с золотыми лилиями, кусал губы, чтобы не разреветься, видя, как тот, кем он всегда так восхищался, еле-еле спускается по ступеням парадной лестницы и тяжело влезает в карету. Сопровождающий маршала адъютант почтительно спросил, с трудом скрывая нотки жалости в голосе:

— Господин маршал, каким аллюром приказать кучеру ехать?

— Во весь опор! — ответил маршал, удерживая стон.

Всадники вложили сабли в ножны, Фанфан-Тюльпан занял место справа от кареты, лошади двинулись резвой рысью, и экипаж под шум во дворе и звон шпор удалился по направлению к Версалю.

Король, предупрежденный военным комендантом дворца о прибытии маршала, ждал своего главнокомандующего на террасе, которая всеми своими архитектурными красотами выходила на большой канал.

Несмотря на окружающую его толпу придворных Людовик XV не скрывал своего беспокойства. Слабеющее здоровье знаменитого воителя чрезвычайно заботило его. Как раз в тот момент, когда войска на фронте особенно нуждались в его мощном влиянии и готовились к наступлению, главнокомандующий был сражен недугом! Монарх сильно нервничал, и, в то время как придворные молча и неподвижно стояли в ожидании, он непрерывно ходил взад и вперед по террасе.

Двойной ряд французских гвардейцев в синих сюртуках, в белых панталонах и гетрах стоял по краям на ступенях крыльца по всей его высоте. Застывшие, как статуи, солдаты стояли по стойке «смирно», сохраняя безупречную линию по обеим сторонам лестницы.