Пьер Вебер - Фанфан-Тюльпан

• Название: Фанфан-Тюльпан
• Автор: Пьер Вебер
• Жанр: Исторические приключения

---

Пьер Жиль Вебер Фанфан-Тюльпан

ЧАСТЬ I ПЕРВЫЙ КАВАЛЕР ФРАНЦИИ

Глава I ПЕРВЫЙ ПАРЕНЬ НА ДЕРЕВНЕ

— Внимание! Внимание!

Дорогие господа и прекрасные дамы, горожане и поселяне, барышни и слуги, чиновники и военные! Этот бальзам был мне подарен в знак дружбы одним корсаром, берберийским пленником. Он лечит от всего: от лихорадки и от мозолей на пятке, от поясницы и от грудницы, от ревматизма и от метеоризма, от спазмов желудка и от помутнения рассудка, от неудачной любви и от заражения в крови! Намажьте больное место — и болезни как не бывало! Попробуйте! Заплатите потом!

Я имею специальное направление от ведомства по торговле целебными средствами двора его величества Людовика XV, подписанное лейтенантом полиции господином д'Аржансоном, и могу позволить себе во имя человечества и самого святейшего отца, папы Римского предложить вам испробовать чудесное действие бальзама!

Ну, давайте, подбегайте! Берите, хватайте, на себе испытайте! Эге-гей! Сюда поскорей!

Вот какая речь звучала в селе Фикефлёр, в Нормандии, во время праздника Цветущих яблонь. На улицах было полно народу, так как в этот праздничный день 14 мая 1743 года здесь собрались крестьяне со всей округи, и никто из них ни за какие блага на свете не пропустил бы существующее издавна любимое празднество.

Лунный свет ярко освещал село; не только в садах, но и на лугах, на полях, среди соседних виноградников, сгибаясь под тяжестью уймы белоснежных цветов, бурно и радостно цвели деревья, как будто они тоже получали удовольствие, славя свою годовщину.

Главная улица села гудела от говора и веселых восклицаний.

Нормандские домики, огороженные кустами и заборами, были украшены гирляндами листьев и цветов, как затянутые в корсеты важные дамы.

Все надели нарядное платье: на мужчинах были синие блузы, туго накрахмаленные и широкие, как колокола, на женщинах — пестрые шали и высокие стоячие чепцы; молодые девушки воткнули в волосы веточки цветущих яблонь, а парни по такому торжественному случаю старательно причесались.

Повсюду перед дверьми стояли бочки сидра, через отверстия которых лилась золотистая жидкость; аромат жареных колбас реял в воздухе, дразня здоровый аппетит поселян.

На площади, перед корчмой папаши Туана, веселье было в разгаре: трое музыкантов, взобравшись на бочки, с воодушевлением пиликали на скрипках, а мальчик-слуга изо всех сил дул в деревянную дудочку. Сабо ритмично постукивали: трам-трам-там, трам-та-та-там…

Опьяненные местными старинными мелодиями, парни, вытянув руки, поднимали в воздух своих подруг под шумные одобрительные возгласы окружающих.

На церковной площади у реки, в гуще толпы, среди фокусников, кукольников, дрессировщиков и предсказателей судьбы водрузили длинный наклонный шест. На его верхушке, которая отражалась в реке, был прикреплен букет полевых цветов. По скользкому и качающемуся шесту карабкался вверх толстый краснощекий парень: его почти напрасные усилия сопровождались подбадривающими и насмешливыми возгласами:

— Ну, ну, давай, Жан-Мари, еще немножко, и ты — наверху! Букет тебя ждет! Эх ты, жирная туша! Этак ты и столб сломаешь!

Задыхаясь и раскачиваясь, Жан-Мари уже почти дотянулся до букета, но вдруг нога его соскользнула, он поехал вниз, а потом тяжело плюхнулся в воду. Взрыв хохота всей толпы сопровождал его падение. Девушки заливались так, что чуть не лопались их корсажи; парни, перегибаясь пополам, хлопали себя по бедрам; а бедняга, в досаде и ярости, мокрый до нитки, добирался до берега.

В это время, перекрывая шум, отчетливо зазвучал громкий голос:

— Теперь твоя очередь, Фанфан! И постарайся отхватить большой приз!

Это был господин Бальи собственной персоной; он,в качестве распорядителя праздника, вызвал на состязание красивого молодого парня лет двадцати, с которым в это время напропалую кокетничал целый рой хорошеньких девушек.

Этот молодой человек, среднего роста, подтянутый и стройный, отличался особым природным изяществом, которое, вместе с лукавой живостью взгляда, отчетливо выделяло его среди деревенских увальней одного с ним возраста; закрученные кверху небольшие усики придавали ему сходство с военным; он был в одной рубашке, его мускулистые ноги были обтянуты плотной полосатой хлопчатобумажной материей, а короткий туго прилегающий жилет в цветочек подчеркивал талию. Молодой человек, имя которого назвал Бальи, легким шагом вышел вперед к наклонному шесту. Все мгновенно стихли, как по мановению волшебной палочки. Даже танцующие пары прервали танец и стали смотреть, как он продвигается вперед.

Фанфан уже давно пользовался известностью во всей округе благодаря своей силе и отваге. Первый красавец в деревне, он был дерзок и бесстрашен. Его смелым поступкам не было числа. Однажды на ярмарке он один усмирил взбесившегося быка, который мог бы изувечить множество людей. Не раз ему приходилось спасать тонущих мальчишек, заплывших далеко в реку или увязших в болотах. Иногда на пари за кружку сидра или просто так, чтобы показать, что он умеет, он укрощал самую непокорную лошадь в округе, без седла и даже без узды. Он показывал такие чудеса вольтижировки, глядя на которые умерли бы от зависти знаменитые наездники его Величества. Поэтому все девушки восхищались им безгранично, и не было ни одной, в сердце и мечтах которой он не занимал бы значительного места.

Но Фанфан не обращал внимания ни на какие заигрывания. По правде говоря, он был влюблен в самую красивую девушку в Фикефлёр, единственную дочь пономаря Магю, в нежную, очаровательную Перетту, крестницу баронессы Клэрфонтен, чей изящный дворец вырисовывался на фоне соседней долины стройными контурами своих башен.

Баронесса, бездетная вдова, любила свою крестницу и сама руководила ее воспитанием. Она дала ей возможность учиться не только чтению и письму, но еще музыке и танцам, приобрести хорошие манеры; Перетта все очень легко схватывала, быстро приспособилась к образу жизни хорошего общества и стала, как говорят, настоящей барышней.

Когда Фанфан признался ей в любви, ее сердце не могло противиться и забилось в унисон с сердцем того, кто уже раньше сумел его завоевать. Короче говоря, Перетта любила своего Фанфана так же пылко, как Фанфан любил Перетту.

В тот момент, когда Фанфана вызвал бальи, шест был окружен толпой зевак. Фанфан одним прыжком вскочил на него. Он сбросил башмаки, чтобы легче было двигаться, и балансируя руками, пошел по наклонному шесту, к его верхушке с букетом цветов. Когда он, под общий гул восхищения, уже почти достиг цели, из его уст вырвался негромкий крик: он заметил несколько в стороне от толпы зевак прелестную золотоволосую шестнадцатилетнюю девушку с синими глазами и осиной талией, которая неотрывно смотрела на него; личико ее светилось горячим сочувствием и застенчивой нежностью.

Это была Перетта! Тогда, без колебаний, не обращая внимания на расставленные рядом призы — безделушки и лакомства, — он удвоил усилия, протянул руку к букету цветов, быстро схватил его и бросил к ногам девушки, которая подняла букет, залившись краской смущения.

Громом аплодисментов зрители встретили этот галантный жест. Фанфан легко спрыгнул на землю и сквозь толпу, выкрикивающую похвалы, бросился к улыбающейся, растроганной и взволнованной Перетте. Но они не успели сказать друг другу ни слова: их окружила ватага веселых парней и хохочущих девиц и закружила в быстро вертящемся хороводе. Послышались возгласы:

— Браво, Фанфан!

— Да здравствует Фанфан и его суженая!

— Да здравствуют влюбленные!

— Когда свадьба? — кричали они, танцуя и кружась.

Фанфан сияющими глазами смотрел на Перетту, а она, все более смущаясь, потупилась.

— Ах, если бы они говорили правду! — вскричал Фанфан, нежно взяв в обе руки маленькую ручку Перетты. И добавил: — Ты ведь знаешь, дорогая, что я живу только для тебя!

Дрожащим, но счастливым голоском, звуки которого напоминали песню малиновки, Перетта пролепетала:

— Я тоже люблю тебя, Фанфан!

Внезапно танец прервался. В круг вошел отец Перетты, пономарь Магю, худой, в узком сюртуке, застегнутом до горла, сопровождаемый могучей и краснолицей супругой, которая всем своим видом показывала, что они никого и ничего не боятся. Парочка резко остановила хоровод. Магю подбежал к дочери и, грубо вырвав из ее рук прижатый к груди букет, бросил его на землю и, топча цветы ногами, яростно закричал:

— Я отучу тебя, шалая девчонка, разводить шашни с бродягами, с голодранцами без гроша в кармане, у которых ни кола, ни двора! Не позволю всяким беспутным шалопаям дарить тебе цветы! Вот тебе! Полюбуйся, что осталось от твоего букета!

Воспользовавшись растерянностью публики, оторопевшей от неожиданного вмешательства, мамаша Магю схватила дочку за руку и силком вытащила ее из круга. А папаша Магю громко кричал на растерянную Перетту: