Уинстон Черчилль - Мировой кризис

• Название: Мировой кризис
• Автор: Уинстон Черчилль
• Издательство: Государственное военное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1932

Черчиль – крупнейший представитель английского империализма, военный министр послевоенной Англии, непосредственный участник Версальского «мира», активнейший вдохновитель интервенции против Советской России – выпустил несколько томов воспоминаний. Государственное военное издательство выпускает перевод последнего (пятого) тома воспоминаний Черчиля, посвященного послевоенному периоду. Этот том охватывает выработку условий мирного Версальского договора, демобилизацию английской армии, характеристику послевоенного положения в главнейших странах. Несколько глав специально посвящены интервенции и помощи белым армиям. Эти главы представляют наибольший интерес для нашего читателя. В целом «Мировой кризис» Черчиля, написанный ярким, остроумным, в ряде мест язвительным языком непосредственного участника описываемых событий, вскрывающих ряд новых фактов, или по-своему, с точки зрения английского империализма, описывающий уже известные факты – представляет несомненно крупный интерес. Все изложение Черчиля – сугубо тенденциозно. Особой тенденциозностью, особой классовой злобой дышат главы об интервенции, разобранные в предисловии т. И. Минцем.

---

12 сентября де-Валера сообщил, что он принимает приглашение, но одновременно с этим заявил:

«Наша нация формально провозгласила свою независимость и признает себя суверенным государством. Лишь в качестве представителей этого государства и его избранных руководителей мы можем действовать от имени нашего народа».

Получив такой ответ, премьер-министр отослал ирландских посланцев, привезших это письмо в Герлок, где он отдыхал, и отказался от устройства конференции.

Тем не менее, все чувствовали, что ни та, ни другая сторона не желают прекращения переговоров. Обмен письмами и телеграммами продолжался беспрерывно. Де-Валера, несомненно, продолжал бы без конца рассуждать на абстрактные темы, совершенно не считаясь с теми несчастиями и материальным разорением, которые вызвала бы для его соплеменников такая оттяжка решения. Однако за крепко запертыми дверями национального собрания, почти непрерывно заседавшего в Дублине, и на совещаниях шин-фейнерских экстремистов намечалось определенное и решительное течение против занятой им позиции. В южной Ирландии грозила в любой момент разыграться безудержная анархия, которая могла принять самые отвратительные формы. Ирландский национальный ум не лишен трезвой и практической складки, из создавшегося хаоса выделились люди, опиравшиеся на определенные силы, люди, печальных подвигов которых нельзя было отрицать, но которые стремились к здоровым по существу целям и готовые сдержать данное ими слово. Эти люди решили не отказываться от преимуществ, которых уже удалось достигнуть. Относительно этой борьбы в шин-фейнерском лагере до внешнего мира не доносилось ни одного звука. Но ответ де-Валера на сообщение премьер-министра об отказе от конференции отличался гораздо более примирительным тоном. Он разъяснял, что он и его друзья вовсе не хотели связать британское правительство какими бы то ни было предварительными условиями. Ирландцы не могли отказаться от своей национальной точки зрения, но они не требовали, чтобы британское правительство отказалось от своей национальной позиции. Договор между Великобританией и Ирландией, заявлял де-Валера, должен навсегда положить конец спорам и дать возможность обеим нациям идти по своему собственному пути и в то же время свободно и дружественно работать сообща в вопросах, касающихся их обеих. Он просил премьер-министра ответить, считает ли британское правительство отказ шин-фейнеров от их позиции непременным предварительным условием конференции, или он полагает, что конференция может начаться без всяких предварительных условий, связывающих обе стороны. 21 сентября в Герлоке состоялось заседание кабинета, на котором кабинет министров, повторив свои основные положения, составил новое пригласительное письмо. Предлагалось 11 октября созвать конференцию в Лондоне, где министры могли встретиться с делегатами шин-фейнеров «для выяснения вопроса о том, каким образом связь Ирландии с сообществом наций, известным под именем Британской империи, можно лучше всего примирить с национальными ирландскими стремлениями». Это приглашение, составленное в достаточно неопределенных выражениях, было принято, и в назначенный день премьер-министр, Чемберлен, лорд Биркенхед, сэр Леминг Вортингтон-Эванс, сэр Гамар Гринвуд и я встретились с ирландскими представителями Гриффитсом, Майкелем Коллинзом, Бартоном, Гаван Деффи и Дугган. Свидание состоялось в зале заседаний кабинета на Даунинг Стрит. Было весьма знаменательно, что де-Валера остался в Ирландии.

Трудно точно передать то внутреннее напряжение, которые вызвали эти события внутри унионистской партии. Хотя каждый член каждой партии был сбит со своих политических позиций ураганом мировых событий, хотя история человечества все еще катилась стремительным потоком и люди были поставлены в тупик и до последней степени утомлены всем тем, что совершалось у них на глазах, – тем не менее казалось почти нестерпимым отказаться от убеждений целой жизни, да еще при столь постыдных обстоятельствах. Раздражение было тем сильнее, что люди, переживавшие события всего острее и принадлежавшие к самым стойким элементам нации, сознавали свое бессилие. Ольстер был до чрезвычайности возбужден и не желал сотрудничать с правительством. 300 тыс. лоялистов южной Ирландии, оставшись в совершенно беспомощном состоянии, горько жаловались на свою судьбу.

На этой стадии событий очень много зависело от поведения отдельных министров. Либералам и сторонникам гомруля было легко поддерживать предоставление Ирландии самого широкого самоуправления, но людям, вся политическая карьера которых была связана с борьбой против гомруля, приходилось разрешать неприятную и весьма рискованную задачу. Главная ответственность падала на лидера унионистской партии Остина Чемберлен. Он все время действовал в полном единодушии с премьер-министром и был готов сделать из своей позиции все логические выводы, не считаясь с теми последствиями, которые могли бы произойти лично для него.

Когда тот или другой лидер принимает решение, резко противоположное всем традициям и даже всему характеру его партии, то какой-нибудь другой выдающийся член партии легко может завоевать в ней руководящее политическое влияние. Никто не станет подвергать подозрению его мотивы, ибо ведь он продолжает идти старым путем и ведет себя искренно, просто и последовательно. За таким человеком могут пойти многие люди, отличающиеся безусловной искренностью. Его поведение, хотя бы оно благоприятствовало осуществлению его собственных честолюбивых целей, всегда будет казаться вполне гармонирующим с его долгом и убеждениями. Поэтому в этот критический момент позиция лорда Биркенхеда, занимавшего тогда пост канцлера казначейства, была чрезвычайно важна. За все время своей деятельности он энергично и последовательно противился введению гомруля. Он был тесно связан с сэром Эдуардом Карсоном и не отступил перед угрозой гражданской войны, которая сыграла свою роль в событиях, разыгравшихся в Ирландии в 1914 г. Сопротивление намеченному проекту разрешения ирландского вопроса ни для кого другого не принесло бы столь больших личных выгод, как для лорда Биркенхеда, а поддержка этого шага ни на ком другом не отразилась бы так тяжело, как на нем. Тем не менее, вопреки своим прошлым традициям и интересам своей будущей карьеры, он оказался самым решительным сторонником гомруля, – наиболее решительным из всех консерваторов. Борцы за ирландское свободное государство понимали, что они обязаны ему благодарностью, – и в этом отношении были совершенно правы. В этот критический момент независимость и бесстрашие лидера унионистской партии и его самого влиятельного сотрудника сыграла немалую историческую роль. Ценность политических систем до известной степени определяется тем, способны ли или неспособны их руководящие представители принимать важные решения беспристрастно, вопреки своим собственным интересам, а часто и интересам своих лучших друзей.

Наконец, после долгих оттяжек и дипломатических маневров ирландские делегаты прибыли на Даунинг Стрит, и те члены кабинета, которые по долгу службы или в силу своей личной ответственности должны были играть главную роль, встретились за одним столом с теми самыми людьми, которых они еще совсем недавно именовали «шайкой убийц». Все эти ирландские делегаты недавно сидели в тюрьме или подвергались преследованиям, грозившим им смертью, а некоторые в той или иной мере были замешаны в преступлениях. Встреча не могла пройти гладко, и в течение нескольких недель обе стороны держались на строго официальной почве. Обсуждение вопросов затруднялось не только тем, что приходилось касаться неясных и мало определенных пунктов, но и тем, что сплошь и рядом выплывали запутанные детали, грозившие сорвать весь ход переговоров. Открытые и закрытые заседания продолжались два месяца. Каждый дальнейший шаг сопровождался усилением внутренней борьбы в консервативной партии и бурными сценами в ирландском национальном собрании, только что возобновившем свои заседания. В Бельфасте произошли беспорядки. Ольстерское правительство утверждало, что ему изменили, и жаловалось, что его мнением даже не поинтересовались. Следует при этом заметить, что ольстерское правительство отказалось присутствовать на конференции. Политическое напряжение было почти так же сильно, как в месяцы, непосредственно предшествовавшие войне. Разница заключалась лишь в том, что не предвиделось катастрофы, которая бы его разрешила. Вопрос просто-напросто затягивался, и ирландцы не отвечали ни «да», ни «нет». Положение в Ирландии с каждым днем ухудшалось, и консервативная партия, члены которой составляли две трети всего числа членов палаты общин, была вне себя от гнева и огорчения.

В это время я играл в ирландских делах лишь второстепенную роль и потому не чувствовал в полной мере всей напряженности обстановки. Тем не менее, в качестве члена кабинетской комиссии мне пришлось составить себе определенное мнение по организационному вопросу. Я полагал, что мы должны довести дело до конца и не отступать до тех пор, пока нас не устранят от власти или пока мы не достигнем соглашения или, наконец, пока мы не возобновим враждебных действий против южной Ирландии. По моему мнению, министры не смели попросту отделаться от затруднений, заявив о своем уходе в отставку. В первых числах ноября желание подать в отставку было столь сильно, что ни на один день нельзя было поручиться за существование кабинета. Теперь, когда мы отошли от этой эпохи, об остроте кризиса можно судить хотя бы на основании следующего письма, не представляющего, впрочем, особенно большого значения.