Пола Вольски - Наваждение

• Название: Наваждение
• Автор: Пола Вольски
• Издательство: Александр Корженевский, Русич
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1995
• ISBN: 0-553-08145-4, 5-87917-019-5, 5-88590-322-0, 0-553-08145-4, 5-87917-020-9, 5-88590-323-9

Мир, в котором, в отличие от нашего, есть магия, погружается в хаос. Стране Вонар угрожают политические волнения, а крестьянские философы публично подвергают сомнению врожденные волшебные силы Высшего правящего класса. В это самое время молодая дворянка Элисте во Дерриваль интересуется жизненно важными вопросами – в первую очередь, своим дебютом при королевском дворе Шеррина. Девушка еще не подозревает о грубой силе, которая скоро разрушит её беспечную жизнь. Мир рушится, наступает время террора, и, чтобы выжить, героине вскорости придется вспомнить о своих ныне бездействующих волшебных силах.

---

– Платье, конечно, прелестное, но слишком уж обыкновенное, не так ли? – вмешалась Аврелия. – Разве какие-нибудь ленты и парочка буфов не сделают его наряднее? Цвет Утраченной Невинности – последний крик моды – наверняка подойдет моей кузине. А ожерелье и серьги в придачу смотрелись бы очень изящно. По-моему…

Те же самые сомнения возникли и у самой Элистэ, но здесь, в этом храме моды, она не осмелилась обратиться к его священнослужителям и сейчас была рада, что придержала язык, ибо Цераленн и мастерица Нимэ с холодным презрением одновременно взглянули на юную девицу.

– Аврелия, ты несносна, – бросила Цераленн. – Мастерица Нимэ создает наряды с истинно художественным вкусом. И если ты не способна понять эту утонченность и гармоничность – тем хуже для тебя. И вообще помолчи!

– Но, бабуля! Я не имела в виду ничего дурного. Могу поклясться, что платье получится очаровательным. Но все же, когда я буду шить платье для представления ко двору, уверена – мастерица Нимэ подчеркнет мою индивидуальность более ярким цветом, сверкающими драгоценностями и всякими привлекательными…

– Хватит! – грохнула тростью об пол Цераленн. – Глупая девчонка, тебе только в куклы играть!

– В куклы – мне? В куклы, о Чары! – Аврелия застыла в оскорбленном молчании.

Цераленн и мастерица Нимэ продолжили прерванную беседу, склонившись над эскизами и образцами тканей. Элистэ устроилась поблизости и с огромным любопытством наблюдала за созданием платьев: утренних, дневных, для обеда, для танцев. Ее мнения никто не спрашивал, но напуганная царившей здесь атмосферой, Элистэ даже не обиделась. Все равно на это бы никто не обратил внимания.

В умении мастерицы Нимэ видеть, в ее чутье было что-то мистическое. При всей своей неискушенности, Элистэ понимала, что перед ней истинный талант, к тому же направленный ей на пользу. Неподвижная, как один из гипсовых манекенов, она не вмешивалась в разговор.

Наконец они закончили. Перед мастерицей Нимэ лежала груда рисунков и кусочков тканей самых нежнейших оттенков: цвета слоновой кости, персикового, розового, дымчато-аметистового и малинового. Список необходимого составили, обсудили и окончательно утвердили. Графиня во Рувиньяк и мастерица Нимэ подняли свои почтенные головы с видом полнейшего взаимного удовлетворения и уважения, чуть ли не расположения. Образцы тканей собрали и пометили, и тут мастерица Нимэ всех удивила. Под влиянием творческого импульса, вызванного юностью и многообещающей красотой своей клиентки, модистка объявила, что сама будет осуществлять художественное руководство. Что никому не доверит отделывать шляпы в ансамбль к платьям – всем займется сама.

Это действительно была огромная честь и, кроме того, сэкономило уйму драгоценного времени. Последнее казалось более существенно, так как Элистэ устала и чувствовала странное раздражение. Она уже сообразила, что заказы платьев и примерки – два наиглавнейших занятия следящей за модой женщины – быстро надоедают. К тому же с ней, молодой незамужней девушкой, не имеющей никакого авторитета, обращались почти как с ребенком, как с куклой, – ее собственные вкусы не учитывались вовсе, а это ужасно выводило из себя. Она чуть не взорвалась от возмущения, но ради собственного блага следовало со всем соглашаться. Да и видимого повода для обид у нее не имелось, даже совсем наоборот – ее новый гардероб обещал быть великолепным. И девушка благоразумно кивала и молча соглашалась. Зрелище множества рисунков и кусочков тканей – на сей раз в сочетании с шелковыми цветами, перьями и дымчато-пастельными облаками кружев для вуали – выглядело столь причудливо и экстравагантно, что Элистэ снова забыла обо всем на свете, и только голодное урчание в животе Кэрт напомнило ей о течении времени.

Они оставили салон мастерицы Нимэ, когда день был уже в полном разгаре. Цераленн предложила пообедать в кафе, пользующемся хорошей репутацией, – это была следующая ступень познания новой жизни: Элистэ еще никогда не бывала в кафе. Карета загрохотала по улице Черного Братца по направлению к Новым Аркадам. Огромные Аркады – целая вереница магазинов, тянущихся в два ряда под бесконечной стеклянной крышей, – являлись одним из самых излюбленных мест Возвышенных в Шеррине. Знатные дамы съезжались сюда, чтобы разглядывать и покупать изысканные безделушки, сплетничать за чашкой горячего шоколада в маленьких кондитерских, демонстрировать свои новые туалеты – одним словом, самим посмотреть и себя показать. Правда, место это как магнитом притягивало не только столичных жителей, в магазинах всегда толпилась разношерстная провинциальная публика. Однако это не уменьшало привлекательности Аркад, и Элистэ, как любому новичку, было крайне любопытно. Она с радостным нетерпением ждала, когда же карета минует улицу Черного Братца.

Между этой улицей и Новыми Аркадами находился Королевский театр – весь в окружении кофеен, винных лавок, таверн и кондитерских. Здесь собирались прожорливые, как крысы, нищие, чтобы приставать к богатым посетителям театра. Сюда часто приходили политические смутьяны, чтобы обсудить последние новости и несчастья. А сегодня, по какой-то причине, движение здесь вообще остановилось. Экипажи стояли на месте, дорогу преградила толпа возбужденных людей. Карета замедлила ход. Вперед двигаться стало невозможно, а свернуть было некуда. Трость мадам Цераленн колотила в крышу карсты совершенно напрасно.

Элистэ высунулась в окно, Аврелия и Кэрт сделали то же, одна Цераленн сидела неподвижно, преувеличенно прямо держа шею и спину и холодно глядя перед собой. Карета застряла в Кривом проулке, всего в нескольких дюжинах ярдов от театра. Двуколки и кареты терялись, как острова, среди бушующего человеческого моря. Сотни горожан, в большинстве своем оборванцы, толпились вокруг. Элистэ оглядывалась с интересом, но немного нетерпеливо, потому что очень хотела есть. Многие горожане держали и руках желтоватые листки бумаги с печатным текстом, а может, дешевую газету, в общем – что-то в этом роде. Несмотря на свои размеры, толпа была на редкость безмолвна. Обычно болтающие почти без остановки шерринцы почему-то молчали. Тут Элистэ различила одинокий голос оратора Она пробежала взглядом по толпе и недалеко от себя увидела позеленевшую от древности бронзовую статую легендарного Виомента – великого актера, запечатленного декламирующим трагедию. Виомент стоял на массивном гранитном постаменте, а прямо под боком у него примостился бедно одетый юноша в широких штанах, расстегнутой рубашке и мягкой студенческой шапочке. Юноша держал все тот же невзрачный лист бумаги и громко читал текст толпе, в большинстве своем неграмотной. Понадобилось некоторое время, прежде чем смысл начал доходить до неподготовленной к подобному Элистэ. Когда же она поняла, у нее перехватило дыхание.

Это были нападки на королеву Лаллазай. Написанная грубейшим слогом прокламация обвиняла королеву-иностранку в распутстве, продажности и разных других преступлениях против народа Вонара. Невзирая на свою развязность, а может быть – благодаря ей, сочный и энергичный язык прокламации приковал к себе внимание толпы. Элистэ сама слушала как завороженная, хотя все внутри у нее кипело от возмущения. Она ни на йоту не верила тому, что королева Лаллазай переслала чуть ли не со всеми офицерами Королевской гвардии; тому, что существует позорный Пурпурный кабинет, в котором собраны плетки, разные орудия для возбуждения плоти, цепи и наручники из чистого золота, инкрустированные бриллиантами и изумрудами. Элистэ не верила, что Лаллазай виновна в кровосмешении и скотоложстве; даже если действительно существовал любовник по прозвищу Королевский Жеребец, было сомнительно, что эту кличку можно толковать буквально. Она не верила, что королева участвует о оргиях, а днем развлекается в постели со своей подругой – юной принцессой в'Ариан или совращает мальчиков, едва достигших половой зрелости. Ни одному из этих обвинений Элистэ не могла поверить, но перестать слушать тоже не могла. Кэрт и Аврелия также застыли, словно загипнотизированные. Кэрт сидела с широко открытым ртом, а Аврелия чуть ли не по пояс высунулась из окна, стараясь не пропустить ни единого слова. Одна лишь Цераленн оставалась несгибаемо прямой, неподвижной и явно глухой к происходящему.

Студент продолжал читать, стоя на пьедестале, а по толпе уже поползло недовольное бормотание. Раздражение усиливалось по мере того, как оратор, с жаром перечисляя преступные сумасбродства королевы, уснащал свою обличительную речь причудливыми описаниями королевских драгоценностей, мехов и платьев, оплаченных кровью и слезами простого народа. Этот пассаж звучал менее цветисто, чем описания похоти, приписываемые королеве Лаллазай, но имел большее отношение к нынешним обидам крестьян и вызвал немедленный отклик. Возмущенные крики прервали речь оратора.