Ричард Матесон - Путь вниз

• Название: Путь вниз
• Автор: Ричард Матесон
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0166-4

Можно ли превратиться в мальчика-с-пальчика? Во время плавания на лодке Скотт Карей попал в облако радиоактивных брызг. Матесон блестяще рисует ситуацию, когда радиация вызывает стремительное «уменьшение» человеческого тела, заставляя героя по иному взглянуть на обитателей нашей планеты, когда насекомые и пауки – гигантские противники.

Другие названия: «Невероятный уменьшающийся человек», «Сжимающийся человек».

---

Чувствуя пристальный взгляд Клариссы и тепло ее маленькой руки на своей груди, он лежал, уставившись в потолок.

– Да, я принимаю это, – проговорил он. – Я принимаю это и не собираюсь больше жаловаться на судьбу. Я не хочу уходить из мира, затаив злобу, – и, неожиданно повернувшись к ней, возбужденно спросил:

– Ты знаешь, что я решил?

– Что, милый?

На его лице мелькнула почти детская улыбка:

– Я опишу это. Я буду писать, пока смогу. Я расскажу обо всем, что происходило, происходит и будет происходить со мной, ведь это удивительно, и я покажу это. В этом не только проклятье – в этом уникальность. Я изучу это. Разгадаю все, что смогу разгадать. Это будет моя жизнь и моя борьба.

Я не собираюсь дрожать. Я больше никогда не буду бояться.

* * *

Скотт дожевал печенье и открыл глаза. Достал из халата губку и выдавил в рот несколько капель воды. Вода была теплая и солоноватая, но приятно смягчала его сухое горло. Он сунул губку за пазуху: впереди было еще долгое восхождение.

Посмотрев на свой самодельный крюк, Скотт заметил, что тот чуть разогнулся под тяжестью его тела. Он погладил блестящую поверхность крюка и подумал, что сможет, если понадобится, снова загнуть его.

Послышавшийся наверху, над головой, шум заставил его вздрогнуть и задрать голову. Это было мрачным напоминанием о поджидавшей его наверху опасности. Скотта передернуло, и ироничная улыбка тронула его губы.

«Я больше никогда не буду бояться». Эти слова, казалось, издевались над ним. «Если бы я знал, – подумал Скотт. – Если бы я знал о тех леденящих кровь мгновениях, которые ожидают меня, я ни за что бы не произнес эти слова. И только счастливое неведение давало мне силы следовать им».

И он следовал им: ничего не говоря Лу, каждый день, захватив с собой маленький карандашик и толстую общую тетрадь, спускался в сырую прохладу погреба, садился там и писал до тех пор, пока рука могла держать карандаш.

В нетерпении, смешанном с отчаянием, Скотт растирал руку, казалось, пытаясь влить в нее силы, необходимые для работы. Потому что голова его с каждым днем все быстрее и быстрее, как неуправляемая, идущая вразнос электростанция, выдавала нескончаемый поток воспоминаний и размышлений. Не запиши он их на бумагу, они вылетели бы из головы и потерялись. Скотт писал так упорно, что в несколько недель добрался до последнего, сегодняшнего дня.

Потом он начал перепечатывать это, медленно, старательно ударяя по клавишам пишущей машинки, из-за которой ему пришлось обо всем рассказать Лу. Скотт не мог ей соврать, потому что машинка напрокат стоила дорого, а денег у них было маловато для пустой забавы. Лу не пришла в восторг, но машинку и бумагу все же дала. А дни текли.

Когда он написал письмо в журналы и книжные издательства, то почувствовал ее интерес, а когда почти сразу же в ответ полетели письма с выгодными предложениями, она внезапно поняла, что Скотт, несмотря ни на что, стремится обеспечить ей безбедное будущее, на которое она уже не питала никаких надежд.

В одно славное утро, получив первый чек за свою рукопись и сидя рядом с Лу в гостиной, Скотт слушал, как она рассказывает, что столько дней была совершенно безразлична к миру, и как ей жаль, что она так себя вела, хотя это ей и помогало. Лу сказала, что гордится им, и, взяв его маленькую ручку в свою, добавила:

– Скотт, ты все еще тот мужчина, за которого я выходила замуж.

* * *

Скотт встал. Довольно о прошлом. Он должен идти дальше: до верха еще далеко.

Подняв булавку-копье, он забросил его за спину – от лишней тяжести больная нога подогнулась и колено запылало. Скотт скривился. «Ерунда», – стиснув зубы, он поднял самодельный крюк и огляделся.

От ручки кресла его отделяло приблизительно пятьдесят футов пустоты, и это делало невозможным подъем в этом месте. Ему придется забираться по спинке, пользуясь почти тем же методом, каким он поднимался к сиденью.

А делал он это так: закинув крюк на низкую, отлого поднимающуюся к сиденью полку, он залез на нее и пошел по ней, перелезая при помощи крюка через встречавшиеся перекладины, – это было нетрудно. И единственным препятствием на его пути был короткий, но сложный, почти вертикальный участок – от полки до ножки к сиденью. И вот он здесь.

Что ж, ничего не поделаешь, и теперь для того, чтобы подняться выше, ему придется чуть-чуть спуститься. И он направился вниз по склону сиденья к спинке кресла. И хотя расстояния между перекладинами здесь были шире, чем на полке, казалось, это просто.

Скотт подошел к первому проему и, раскрутив нитку, бросил крюк через него. Нитка тяжело упала, и крюк, зазвенев, вонзился в дерево.

Грохот масляного обогревателя застал его врасплох. Скотт вздрогнул от неожиданности и скривил губы. Зажав как можно плотнее уши руками, он стоял с закрытыми глазами, сотрясаемый грохочущими волнами звука.

Когда обогреватель наконец выключился, Скотт стоял, обмякнув, бездумно глядя вперед. Но быстро пришел в себя, помотав головой, и, разбежавшись, прыгнул через пустоту на следующую перекладину. Это было не так просто, как казалось. Скотт едва допрыгнул до нее. А боль, которая пронзила больную ногу при приземлении, исказила его лицо, и он со стоном почти сел.

– Боже мой, – пробормотал Скотт. – Лучше так не делать.

Через минуту он поднялся и, ковыляя, пошел к следующему проему, волоча за собой нитку. Подойдя, Скотт забросил нитку на следующую перекладину.

Осторожно снял булавку-копье, чтобы, перебросив его, прыгать без лишнего веса. Он попробует приземлиться на здоровую ногу.

Брошенное копье просвистело через проем и воткнулось в оранжевую древесину, но тяжелая головка булавки, по инерции пролетев дальше, вывернула ее острие. И, когда Скотт отошел для разбега назад, он увидел, как его копье катится по склону перекладины.

* * *

«Оно сейчас свалится!»

Сломя голову он разбежался и прыгнул, и, конечно, приземлился опять на поврежденную ногу. Лицо его сморщилось от боли, но он не остановился: булавка-копье, набирая скорость, катилась к следующему проему. Теряя сандалии. Скотт бросился за ней, не обратив внимания на то, как в босую ногу впилась заноза. Он летел, стараясь догнать булавку. Не раздумывая, нырнул за ней, когда она уже переваливалась через край перекладины. Колено взорвалось болью. Скотт едва не сорвался вниз, а булавка уже падала.

Соскальзывая острием вниз, она вонзилась в другую перекладину. Ее головка застыла перед растянувшимся Скоттом. Хватая ртом воздух, он вытащил ее, воткнул в дерево рядом с собой, как в песок, и, поджав ногу и стиснув от боли зубы, сжал огрубевшую желтую кожу ступни и вытащил большую, как щепка, занозу. Из ранки выступила кровь. Скотт со злостью выдавил несколько капель. «Я не буду бояться, я никогда больше не буду бояться.

Решено».

Он хотел растереть колено, но, охнув, отдернул руку. Оказалось, что она была разодрана при падении. Взглянув на нее, тяжело вздохнул и вдруг почувствовал, что теплые струйки воды бегут по его груди, складкам живота.

«Губка». Упав, он сдавил ее.

«Ерунда, – закрыв глаза, подумал Скотт. – Все нормально.

Оторвав от края халата тряпицу, он забинтовал руку. „Уже лучше, – и, кусая губы, чтоб не чувствовать боли, он решительно растер колено. – Вот так-то лучше, много лучше“.

Осторожно прихрамывая. Скотт подошел к сандалии, надел ее, завязал еще несколько узлов, чтобы она больше не сваливалась. Потом вернулся к нитке, лежащей кольцами, и отнес ее к краю перекладины. На этот раз он привязал копье к ней. Теперь, когда он бросит копье, оно уже не покатится вниз, и к тому же не надо будет специально перебрасывать нитку.

Так и получилось. Он перепрыгнул вслед за копьем, приземлился на здоровую ногу и подтянул крюк за нитку. Да, так гораздо лучше. И надо-то было чуть-чуть подумать. И таким образом Скотт перебрался через все сиденье к спинке.

Присев отдохнуть, он посмотрел на ее почти отвесную стену и увидел торчащие высоко над собой крокетные воротца. „Они тоже могут пригодиться“.

Отдышавшись, Скотт выдавил в рот несколько капель воды из губки и встал, готовясь к следующему этапу восхождения – к ручке верхнего кресла.

Вряд ли это будет трудно: спинка из трех широких досок скрепляется тремя перекладинами, – надо забросить крюк на первую, подняться по нитке, забросить на вторую, потом на третью…

Скотт начал забрасывать крюк. Четвертая попытка оказалась удачной, и, закинув копье за спину, он полез.

Час спустя, уже на верхней перекладине, Скотт обнаружил, что крюк почти разогнулся, и все-таки забросил его на ручку кресла, поставленного вверх ногами. Забравшись вверх по нитке, он почти заполз на нее, тяжело дыша.

„Боже, как я устал“, – думал он, перекатываясь от края.

Скотт взглянул на проделанный путь и не удержался – вспомнил, что когда-то его могла полностью закрыть его, Скотта, спина. Кода-то он мог легко переносить это кресло с места на место. Скотт перевернулся на спину.