Даниель Фагунва - Лес тысячи духов

• Название: Лес тысячи духов
• Автор: Даниель Фагунва
• Издательство: Terra Fantastica
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1993

Эта книга – настоящий подарок для любого читателя – от незатейливого любителя сказок до самого искушенного компаративиста. Поток приключений, глубоких мыслей – и приемы гротеска. Переплетение мифов и современности создает неповторимый фантастический и вместе с тем комический эффект. Дэниэл Олорунфеми Фагунва (1910 – 1963) писал на языке йоруба. Помещенная здесь сказочная повесть воссоздана на английском при участии и соавторстве крупнейшего писателя Африки Воле Шойинка.

---

Терпеливо дождавшись тишины, я поднялся со своего места и сказал так:

– Нет, уважаемый и достославный король, ты не примешь эту страшную смерть. Ибо я заменю тебя – и отправлюсь к леопарду незамедлительно!

Услышав мои слова, король разрыдался и начал отговаривать меня, однако я уже все решил. Вежливо выслушав его, ибо мне не пристало перебивать короля, я сказал: «Пусть гром гремит и хлещет дождь, пусть вечно длится ночь; пусть молния сожжет зарю, но я не отступлю!» Решение мое было твердым, и слова короля звучали для меня лишь как бессловесный шелест листьев. Легче птицы двинулся я вперед, предложив гомидам показать мне жилье леопарда. Разгневались гомиды я неохотно отправились в лес, ибо я, по их славам, взял на себя королевскую судьбу, даже не обсудив с ними своего решения.

Итак, приказав доставить мне мой кинжал и обоюдоострый меч, пустился я в путь. Однако гомиды только презрительно потешались надо мною, ибо куда более доблестные, как ям казалось, воины пали в схватках с Одноглазым леопардом, а я, собираясь пожертвовать собой, еще и льстил себя безумной надеждой одержать над ним победу.

Вскоре мы прибыли к норе – или, верней, не норе, а громадной пещере в гигантском утесе. Пробравшись внутрь, я потуже затянул пояс на брюках, сжал в левой руке кинжал, вытащил из ножен меч и произнес заклинание, запирающее когти в подушечках лап у хищников кошачьих племен. Затем я принялся разыскивать леопарда, но он уже почуял меня и кровожадно устремился мне навстречу; когда мы сблизились, он взметнулся в смертельном прыжке под потолок пещеры, однако когти выпустить ему не удалось, ибо таков был приговор древнего заклинания. Должен сразу признаться, друзья, что вид его устрашил меня; и все же я был полон решимости дорого продать свою жизнь, а поэтому крепко сжимал в руках оружие. Славно коршун, увидевший цыпленка, залетел на меня леопард, но я стоял как скала, ибо заранее решил ослепить его, и мой кинжал вошел ему точно в глаз. Исполнив свой замысел, я отскочил в сторону, а лишившийся зрения зверь стал метаться вокруг, слепо разыскивая меня, и, хотя яд, которым был смазан клинок, уже начал свое губительное действие, я не сидел бы сейчас перед вами, если б зверь настиг меня в ту секунду, и конец мой был бы воистину печален. Немного переждав и убедившись, что леопард.слабеет, я бросился к нему и схватил его за шею в надежде отогнуть ее кверху и опрокинуть зверя на спину, чтобы вонзить меч: в его незащищенное брюхо, однако он отбросил меня, словно пушинку, и, отлетев, я ударился.спиной о скалу. К счастью, леопард был слеп, а определить по слуху, куда отбросил меня его яростный рывок, не сумел. Лежал я, впрочем, недолго и, зная, что с каждой секундой зверь слабеет все больше, собрал последние силы, вскочил и, на цыпочках подкравшись к нему, полоснул его по шее мечом. Леопард, однако, еще не утратил своего свирепого могущества – он обхватил меня лапами, и у нас началась борьба не на жизнь, а на смерть. Долго боролись мы, то сходясь в неистовой схватке грудь с грудью, то швыряя друг друга на землю, но в конце концов леопард бросился наутек, а я поволокся за ним по каменистой земле, и руки мои все крепче сжимали его жилистую шею.

Не меньше пяти минут таскал меня леопард взад и вперед, стараясь расшибить о стены, однако потом окончательно выдохся и тревожно замер, так что его хриплое, прерывистое дыхание тяжким гулом наполнило темные просторы пещеры. Я резко отогнул ему голову в сторону, а когда он рухнул на спину, нанес ему в брюхо смертельный удар. Мой обоюдоострый меч рассек его почти пополам, дымящиеся жаркой кровью внутренности вывалились наружу, и он испустил дух. Так одолел я в единоборстве этого страшного монстра.

Одолеть-то я его одолел, сомневаться не приходилось; однако вытащить труп из пещеры было до невозможности трудно; и вместе с тем я понимал, что, если мне не удастся этого сделать, слава моя не будет явлена миру. Когда я ухватил леопарда за ноги и что есть силы дернул, он, казалось, только плотнее распластался на полу, ибо был неимоверно велик и тяжел. Поначалу мне даже почудилось, что я взялся за невыполнимое дело; однако же у меня не было сомнений, что его надобно выполнить любой ценой. Но прежде всего мне требовался отдых; осторожно присев, я привалился спиной к скале и немного передохнул. Потом встал, заткнул за пояс меч и с огромным напряжением сил поволок труп к выходу. Выбравшись на свет, я медленно побрел по дороге и около шести часов вечера вернулся в город; когда я появился, от громких криков горожан едва не обрушились стены домов; ошеломленные гомиды взирали на меня с ужасом и восхищением.

А король безутешно рыдал вплоть до моего возвращения» ибо не сомневался, что я принял мученическую смерть. Да и остальные гомиды, даже те, которые провожали меня к пещере, были уверены, что я уже съеден: они немного подождали у входа и, вернувшись, оповестили горожан о моей гибели.

Можете представить себе, уважаемые слушатели, как возрадовался король, увидев меня живым и невредимым. Его радость была воистину беспредельна, и с той поры я стал настолько дорог ему, что о любом своем решении он прежде всего оповещал меня, а всякое мое. слово приравнивалось в городе к незыблемому закону. Однако, если молоденькая пальма перерастает лесных гигантов, их ярость оборачивается неистовой бурей, и моя судьба великолепно подтверждает это мудрое присловье, друзья, – наши дружеские отношения с королем до неистовства взбесили знатных горожан, и они всячески старались нас поссорить. Они злобно чернили меня, они бессовестно лгали, они сочиняли злобные небылицы обо мне и возводили на меня недостойную напраслину, однако он равнодушно пропускал мимо ушей все их наветы.

Тут настало время сказать вам, друзья, что у короля была собака – необыкновенная и удивительная собака с серебряными зубами и золотистой шерстью, подаренная ему в день коронации Сокоти, Небесным Кузнецом, и он так любил ее, что, если б кто-нибудь посмел обидеть его любимицу, он, по его собственным словам, отдал бы обидчика на растерзание подросткам, которые, как известно, способны измыслить самую изощренную муку.

А я присматривал за королевской собакой, и она превосходно знала меня, так что всякий раз, как я ее звал, она мигом прибегала ко мне из самой дальней дали. И вдруг бесследно исчезла. Я отправился к королю, однако на мой вопрос, не появлялась ли она в его покоях, он ответил, что не появлялась. Мы стали искать ее вместе, обшарили весь дворец – тщетно. Тогда король повелел глашатаю созвать горожан на Базарную площадь, и вскоре площадь заполнилась гомидами; в центре собрания, на троне, восседал король, а по правую руку от него, являя горожанам свою особую близость к нему, стоял я. Когда все собрались, король заговорил и объявил собравшимся, что он очень огорчен потерей собаки, подаренной ему в день коронации Небесным Кузнецом Сокоти; он сказал, что мы с ним долго искали ее, но отыскать не смогли, и обратился к подданным с просьбой помочь нам в наших многотрудных поисках.

Едва король умолк, поднялся некий горожанин и сказал так:

– Здравствуй и процветай, благородный король, да укрепится королевская власть высоким благородством твоим и нашими молитвами! Да ниспошлет тебе Господь долгую жизнь, да не попустит слечь в болезни и одарит победами над внутренними недругами и внешними врагами твоими! Водяные лилии увенчивают поверхность воды – да увенчается успехом всякое деяние твое! Полевые грызуны не способны выбраться из силков охотника – да одолеешь ты безмерной силой своей любое препятствие! Нет числа волнам морским, бескраен мировой океан, и не дано человеку увидеть край небес – да разрушит завистников твоих черная зависть! Благодарю тебя, повелитель, властвующий над нами волею Господа, Чье Слово – Закон, за обращение к народу своему в беде твоей. Каждый гомид был бы счастлив помочь тебе, о властелин, а я хочу лишь объявить перед собранием горожан, что собака твоя украдена – украдена одним из приближенных к трону придворных. И я уверен, что ради справедливости и успешных поисков прежде всего должен быть найден придворный, первым оповестивший короля о пропаже. Пусть исполнит он свой долг и отыщет пропавшую собаку, ибо только тот, кто знает» когда она пропала, может найти место, где она была до исчезновения, а значит, и определить, куда она исчезла. Да продлится жизнь твоя бесконечно, о достославный король!

Не успел первый гомид замолчать, как его поддержал второй, сказав, что придворный, обнаруживший пропажу, должен быть допрошен с особым пристрастием; а пропажу обнаружил я.

Третьим заговорил мой задушевный друг, который открыл мне в свое время, что горожане решили убить короля. Не таясь и без стыда говорил он – и откровенным бесстыдством звучали его слова.

– Приветствую вас, горожане, – сказал он, – приветствую и надеюсь, что бог не заставит нас чересчур часто обсуждать столь печальные события. Мы нередко повторяем присловье: «На закате завывает колдунья, на рассвете умирает ребенок – не ясно ли, кто его погубил?» Ужели не ясно вам, горожане, что Акара-огун украл королевскую собаку – дар Небесного Кузнеца Сокоти? Посмотрите на меня – я ближайший друг Акары-огуна и не скрываю этого. Зачем мне лгать? Акара-огун давно замышлял кражу и совершил ее два дня назад. Я отговаривал его, но не добился успеха, ибо он закоренелый преступник. У меня нет сомнений в том, что мы должны отплатить ему за его злодеяние сторицей, ибо он давний и опасный злодей; что же до меня, то я проклинаю нашу дружбу – отныне и навеки, – дабы не заразиться от него злодейством.